Старая тайна, новый негодяй - Галина Владимировна Романова

— А вас как зовут? Меня Лариса.

— А меня Даша, — пожала я протянутую ладошку, оказавшуюся на ощупь совсем холодной и совсем маленькой. Я посмотрела на ее ухоженные пальчики, которые подрагивали в моей руке, поколебалась с минуту, а потом все же произнесла: — Он жив, Лариса.

— Правда?! — Она так вцепилась в мою ладонь, что мне сделалось больно от ее коготков. — Я так и знала!!! Я так и знала!!! Парень из его охраны… Он так и не вернулся домой. А все говорили, что он уехал. Нет, это он взорвался вместо Игоря! Я это знала! Я это чувствовала. И потом…

— И потом? — Очень осторожно я высвободила свою руку из ее и, решив, что беседа наша вроде как завершена, вновь принялась ворочить ключом в замке зажигания.

— Он звонил мне! — произнесла Лариса, открывая дверь машины и вылезая на улицу.

— Да?! И что говорил?!

— Ничего! — Тут ее губы снова задрожали, а прекрасные синие глаза наполнились слезами. — Он просто молчал и дышал в трубку. А я же… Я же знаю, как он дышит…

До своего района я добралась уже затемно.

Пока отогнала машину. Пока проговорила со сторожем нашего спорткомплекса, который засиделся до одурения у телевизора и рад был без памяти любому живому человеку. Пока ждала нужный мне автобус, время незаметно так подобралось к десяти вечера. Заскочив на минутку в дежурный магазин на углу соседнего дома, я купила батон, масла, яиц, сыра и колбасы. Хоть и сытно накормила меня Надежда за обедом, но с той поры минуло уже почти шесть часов, а организм не казенный, поддержки и внимания к себе тоже требует.

Расплатившись, я вышла на крыльцо магазина, сделала пару шагов к ступенькам — а их и было-то всего три — и тут же остановилась, будто наткнулась на невидимую преграду. Тошнотворное ощущение, которое сверлило мне затылок весь минувший день, вернулось. Страшная болезнь паранойя, скажу я вам! Спорить даже нечего, страшная! Идешь по улице и в каждом придорожном кустике видишь убийцу! Резко оборачиваешься и в мелькнувшей тени за углом снова видишь его же… Подумать резонно: с чего это кому-то меня убивать?! Что я такого сделала?! Но тут же липкими струйками ползет по позвоночнику озарение: а чего тогда весь день по городу рыщешь?! Чего надо-то?!

Задыхаясь, с пакетом наперевес, я влетела на территорию своего двора и лишь тогда смогла немного успокоиться. Фонари ярко горели. На скамейках у подъездов сидели женщины, около них крутились ребятишки. Там, где чуть темнее — у песочниц, качелей и на автомобильной стоянке, кучковалась молодежь, бренча гитарами. Нет, здесь определенно стоило расслабиться. Здесь меня уж точно в обиду никто не даст. Хотя то, что меня собирался кто-то обидеть, еще не факт…

Я поднялась к себе на этаж. Зашла в квартиру. Заперла дверь на замок и задвижку. Потом отнесла пакет в кухню и быстро пробежалась по квартире. Заглянула во все шкафы и антресоли. Обследовала лоджию и даже нырнула под стол, что там стоял. Никого! Диагноз, стало быть, Дарья Михайловна, вам уготовлен. Вкупе с койкой в комнате с мягкими стенами. Чего, спрашивается, всполошилась? Чего боюсь?

Быстро приняв душ и переодевшись в теплый домашний костюм с начесом, пошла на кухню. Надо было срочно занять себя чем-то, чтобы глупые и страшные мысли не лезли в голову, а подождали хотя бы до утра. Когда не так жутко от одиночества и не так пугает темнота.

Поджарила колбасу, вылила туда пять взбитых с молоком и маслом яиц, засыпала сверху тертым сыром, накрыла крышкой и, убавив огонь до минимума, начала накрывать на стол. Тарелочка, вилочка, ножик, хлеб. Подумав немного, поставила бокал для вина. Грех под такую закуску не выпить, тем более что и повод имеется. А какой у нас повод? А повод есть: мне удалось выйти на след человека, который организовал покушение на Игоря. И, судя по всему, человеком этим был Александр. Здесь мне все более или менее понятно. Непонятен только мотив планируемого убийства. А узнать мне его надобно всенепременно. Потому что если он именно таков, о котором даже мечтать было смелостью, то это все меняло. Все! Все переворачивало с ног на голову и… делало еще более запутанным. Решив не углубляться в размышления, чтобы, не дай бог, окончательно не погрязнуть в сомнениях, я включила телевизор погромче, выпила немного вина и приступила к ужину.

Звонок настиг меня за мытьем тарелок. Только ведь удалось немного успокоиться, только-только приятная нега разлилась по всему телу. И так мечталось, что вот сейчас я упаду лицом в подушку, закрою глаза и усну наконец. Пусть не совсем спокойно, но все же без лишних страхов. Как вдруг эта дурацкая трель!

Из-за шума льющейся воды, гудения вытяжки и работающего телевизора мне не сразу удалось сообразить, куда звонят. Быстро выключив воду, приглушив звук телевизора и нажав тумблер на вытяжном раструбе, я прислушалась. Телефон. Ну, да ладно. Это еще полбеды. Визитеров я сейчас ну просто не хотела.

— Алло, — осторожно произнесла я, прислонив трубку к уху.

Тишина…

Никаких шорохов, скрипов, сдавленного дыхания. Просто могильная тишина и никаких тебе звуков.

Я положила трубку на место, но уходить не спешила. Если этот звонок имел под собой цель лишить меня остатка душевных сил, то он непременно повторится.

Повторился! В дверь!

Пробежав на цыпочках по прихожей, я приложила ухо к замочной скважине и прислушалась. За дверью определенно кто-то был. Ну, а как же иначе! Кто-то ведь звонил! Теперь этот кто-то нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ерзая подошвами обуви по подъездной пыли, шуршал одеждой, что само по себе казалось мне странным. Чем, интересно, можно шуршать? На улице еще не так холодно, для курток вроде рановато…

— Даша! Открой!

Голос, который я не сразу узнала, прозвучал у самого моего уха. Очевидно, тот, кто стоял по ту сторону двери, повторил мой маневр с замочной скважиной, не желая привлекать излишним шумом к себе внимание.

Не дожидаясь повторения, я выпрямилась и уже менее чем через минуту впускала в квартиру Игоря. Перед тем как запереться, он постоял немного, просматривая пространство лестничной клетки в узкую щель между дверью и притолокой. Потом тяжело вздохнул и лишь после этого осторожно притворил дверь.

— Запирайся! — попросил он громким шепотом. — Я же не знаю, как твои замки действуют!

Снова щелкнув замком и задвижкой, я отошла на два шага назад и уставилась на гостя.

— Неважно выглядишь! — пришлось мне констатировать, потому что иначе выразиться было просто невозможно.

Впечатление он производил и в самом деле удручающее. Старый болоньевый костюм, из тех, которыми снабжало спортивные школы моего детства наше социалистическое прошлое. Рваные кеды с лопнувшей подошвой. Спортивная шапочка с обмахрившимся краем. Недельная щетина, красные воспаленные глаза.

— Ты прямо как бомж! — снова воскликнула я, не сводя с него глаз.

— А кто же я! Я и есть бомж! Дом опечатан. Имущество ждет наследников. Так-то вот, Даша, свет Михайловна!