Тринадцатое колено - Артур Кестлер

Однако даже после того, как иссякло политическое могущество иудеев-хазар, их влияние продолжало ощущаться самым неожиданным образом в судьбе различных народов.

Обратимся к истории турок-сельджуков, основателей исламской Турции. К концу X в. это ответвление гуззов откочевало к югу, в окрестности Бухары, откуда впоследствии вторглось в византийскую Малую Азию и захватило ее. Прямого отношения к нашей истории они не имеют, зато имеют косвенное, поскольку великая сельджукская династия была, как кажется, тесно связана с хазарами. Об этом сообщает Бар Гебрей (1226-1286), один из крупнейших сирийских писателей и ученых; как видно из его имени, он происходил из иудеев, но перешел в христианство и уже в возрасте 20 лет был посвящен в епископы.

Бар Гебрей сообщает, что отец Сельджука Тукак был полководцем в войске хазарского кагана и что после его смерти сам Сельджук, основатель династии, воспитывался при дворе кагана. Но необузданный юноша был непочтителен с каганом и вызвал гнев катун, царицы, в результате чего либо сам уехал, либо был изгнан от двора (37; 260).

Другой источник того же времени, «История Алеппо» Ибн ал-Адима также сообщает об отце Сельджука, как об «одном из выдающихся тюрок-хазар» (128; 143), третий источник, Ибн Хассул (128; стр. XXVII) сообщает, что Сельджук «поранил царя хазар мечом и ударил булавой...» Вспоминается двойственное отношение гуззов к хазарам, о котором рассказывал в своих путевых заметках Ибн Фадлан.

Таким образом, сначала хазары и основатели Сельджукской династии были тесно связаны, а потом произошел разрыв. Вызван он был, видимо, переходом сельджуков в ислам (тогда как другие племена гуззов, например, команы, так и остались язычниками). Тем не менее и после разрыва хазарско-иудейское влияние оставалось какое-то время преобладающим. Один из четырех сыновей Сельджука был наречен еврейским именем Израиль, а один из внуков – Даудом (Давидом). Данлоп, обычно не склонный к опрометчивости, замечает: «В свете вышесказанного допустимо предположить, что эти имена стали следствием религиозного влияния хазар на главные роды гуззов. „Молитвенный дом“ у гуззов, который упоминает ал-Казвини, вполне мог быть синагогой» (37; 261).

Повторим также следом за М. И. Артамоновым, что и у другого ответвления гуззов, команов, встречались еврейские имена. Так, сыновей куманского князя Кобяка звали Исаак и Даниил.

10

Там, где исчерпаны исторические средства, на помощь приходят легенды и фольклор.

Древнерусская «Повесть временных лет» была составлена монахами, поэтому она насыщена религиозными рассуждениями и пространными библейскими экскурсами. Однако параллельно с церковными писаниями, на которые опирается этот документ, киевский период русской истории породил также светскую литературу – так называемые былины, героический эпос или фольклорные песни, посвященные, в основном, свершениям великих героев и полулегендарных князей. Наиболее известно уже упоминавшееся «Слово о полку Игореве», где повествуется о поражении, нанесенном герою половцами. Былины передавались из уста в уста и, как утверждает Вернадский, «пелись крестьянами в отдаленных деревнях северной России еще в начале XX – века» (117; 44).

Разительный контраст эпоса и «Повести временных лет» включается в том, что в нем не упоминаются прямым текстом ни хазары, ни их страна, а просто говорится о стране евреев («земля жидовская») и о ее жителях («жидовины-богатыри»), властвовавших в степях и боровшихся с русскими князьями. Один такой эпический герой был, согласно эпосу, гигантом-евреем, пришедшим из «земли жидовской» в степь Цецар под горой Сорочин, только отвага богатыря из дружины князя Владимира, Ильи Муромца, спасла княжеское войско от евреев (93; гл. VII). Эта легенда существует в нескольких версиях182, и поиск степи Цецар и горы Сорочин превратился для историков в увлекательную игру. Однако, как подчеркивает А.Н. Поляк, «главное – то, что в глазах русского народа соседняя Хазария в заключительный период ее существования была просто „еврейским государством“, а ее войско – „войском евреев“» (93). Этот взгляд сильно отличается от тенденции арабских хронистов подчеркивать важную роль наемников-мусульман в хазарском войске и пересчитывать итильские мечети (забывая подсчитать синагоги).

Легенды, ходившие среди евреев Запада в Средние века, представляют собой любопытную параллель с русскими былинами. Еще раз процитируем А.Н. Поляка: «Распространенная еврейская легенда не помнит „хазарского“ царства, а помнит царство „красных евреев“». Вот как это комментирует Барон:

11

Наполовину легендарный, наполовину исторический фольклор, связанный с хазарами, дожил до Нового времени и так увлек Бенджамина Дизраэли, что тот написал на этом материале историко-любовный роман «Дивное сказание об Алрое».

В XII в. в Хазарии зародилось мессианское движение, рудиментарная попытка еврейского «крестового» похода с целью завоевания Палестины силой оружия. Инициатором движения выступил хазарский еврей, некий Соломон бен Дуи (или Руи, или Рой), которому помогали его сын Менахем и один писец из Палестины. «Они писали письма всем евреям, ближним и дальним, во всех землях вокруг... Говорили, что пришло время, когда Бог соберет Израиль, народ Свой из всех земель в Иерусалим, священный город, и что Соломон бен Дуи – Элия, а сын его – мессия»183.

Призывы эти адресовались, очевидно, еврейским общинам Среднего Востока и вряд ли возымели большое действие, потому что следующий эпизод имел место лишь спустя двадцать лет, когда молодой Менахем назвался Давидом ал-Роем и принял звание Мессии. Хотя движение зародилось в Хазарии, центр его скоро переместился в Курдистан. Там Давид собрал внушительную военную силу – видимо, из местных евреев, усиленных хазарами, – и завладел стратегической крепостью Амади к северо-востоку от Мосула. Оттуда он, возможно, надеялся пройти до Эдессы, прорваться с боями через Сирию и оказаться в Святой Земле.

Вся эта затея была, может быть, и не таким уж донкихотством, как кажется теперь, если учесть постоянные распри между разными мусульманскими армиями и постепенный распад оплотов крестоносцев на Ближнем Востоке. Более того, некоторые мусульманские командиры, по всей видимости, вынашивали план своеобразного еврейского крестового похода против христиан.