Округ Форд - Джон Гришэм

Это он заставил ее плакать при даче свидетельских показаний. По другую сторону от кровати находилась небольшая ванная комната. Дверь в нее была распахнута, а рядом с этой дверью стоял черный металлический шкафчик с двумя выдвижными ящиками, исцарапанный, весь во вмятинах – ему явно пришлось постоять на множестве блошиных рынков. Рядом с постелью Майкла окна отсутствовали, но в двух других боковых стенах прорезаны по три узких окошка. Сама комната была около пятнадцати футов в длину и двенадцати в ширину – не более. Пол покрыт дешевым желтым линолеумом.

– Присаживайтесь, адвокат Уэйд. – Джим толкнул своего пленного в складное кресло, стоявшее в центре комнаты. Пистолета видно не было. В комнату вошли двое мужчин, прежде куривших на улице, и затворили за собой дверь. Они присоединились к еще двоим, стоявшим рядом с миссис Крэнвел, всего в нескольких футах от Уэйда. Пятеро мужчин – все крупные, хмурые, готовые в любой момент совершить насилие. И еще Дойл маячил за спиной Стэнли.

Сцена готова, представление можно было начинать.

Джим подошел к кровати, поцеловал Майкла в лоб, потом обернулся и сказал:

– Узнаешь его, адвокат Уэйд?

Стэнли молча кивнул.

– Ему теперь одиннадцать. – Джим нежно прикоснулся к руке сына. – По-прежнему слеп, мозг поврежден. Мы не знаем, слышит или понимает он нас, но если даже и так, то совсем немного. Улыбается раз в неделю, когда слышит голос мамы, и еще изредка, когда Дойл его щекочет. Так что реакции почти никакой, да мы и не надеемся. Ты удивлен, что он до сих пор жив, а, адвокат Уэйд?

Стэнли разглядывал картонные коробки под кроватью Майкла, избегая смотреть на инвалида, а слушал, повернув голову вправо, поскольку оглох на правое ухо – так ему, во всяком случае, казалось. В ушах до сих пор звенело от выстрела, слух явно пострадал, что его очень беспокоило. Точно не было сейчас другой, куда более важной проблемы.

– Да, – подтвердил он.

– Так я и думал, – сказал Джим уже не таким высоким пронзительным голосом, октавы на две ниже. Он немного успокоился, что и понятно: он дома, в кругу семьи и близких друзей. – Потому как на суде ты сказал присяжным, что Майкл и до восьми не доживет. А до десяти – никоим образом. Это твердили эксперты-жулики, которых ты притащил на слушания. Цель твоя была проста: максимально укоротить отведенный Майклу срок и приуменьшить ущерб, правильно? Ну что, помнишь, как это было, адвокат Уэйд?

– Да.

Теперь Джим расхаживал туда и обратно возле кровати Майкла, говорил со Стэнли, поглядывал на четверых мужчин, выстроившихся вдоль стены.

– Майклу уже одиннадцать, так что ты, выходит, ошибся, адвокат Уэйд?

Спорить означало одно – только усложнять ситуацию, да и к чему оспаривать правду?

– Да.

– Ложь номер один, – торжественно объявил Джим и поднял указательный палец. Затем он шагнул к кровати, снова прикоснулся к сыну. – А теперь большая часть его еды проходит через вот эту трубочку. Особый состав, стоит восемьсот долларов в месяц. Время от времени Бекки впихивает в него и твердую пищу: ну типа пудинга, мороженого, – но понемножку. И еще он принимает кучу лекарств против разных там инфекций, судорог и прочего. И его лекарства обходятся где-то в тысячу в месяц. Четыре раза в год мы возим его в Мемфис, показать разным там специалистам. Уж не знаю, какой в том толк, ведь эти типы ни черта не могут сделать, но возим, они велят приезжать. И одно такое путешествие обходится в полторы тысячи баксов. Каждые два дня на Майкла уходит упаковка памперсов за шесть долларов. Набегает сотня в месяц – вроде бы не так много, но далеко не всегда можешь себе это позволить, так что памперсы тоже кусаются. Ну и еще тратимся на разные там мелочи; в итоге в год на содержание Майкла уходит тридцать тысяч.

Джим расхаживал по комнате, излагал свое дело и был при этом чертовски убедителен. Отобранное лично им жюри присяжных было целиком на его стороне.

– Насколько помню, твои так называемые эксперты подвергли сомнению каждую цифру; сказали, что больше десяти тысяч на содержание никак не потребуется. Припоминаешь, адвокат Уэйд?

– Э-э… вроде бы. Да.

– Может, думаешь, мы врем? У меня сохранились все счета.

– Да, все счета тут. – И Бекки указала на черный металлический шкафчик. Это были первые ее слова за все время.

– Я вам верю.

Джим поднял два пальца.

– Ложь номер два. Тот же самый эксперт подтвердил, что наш Майкл не нуждается в круглосуточном медицинском уходе. Причем подал все это так, будто наш парень проваляется на диване, как какой-нибудь зомби, года два, а потом умрет и все будет нормально. Он не согласился с мнением, что Майклу нужен круглосуточный уход. Бекки, может, скажешь пару слов о круглосуточном уходе?

Длинные волосы миссис Крэнвел поседели и были собраны в конский хвост. Глаза печальные, усталые. Она даже попыталась припудрить темные круги под ними. Встала и подошла к дверке возле кровати. Открыла ее, выкатила узкую постель-раскладушку.

– Я тут сплю почти каждую ночь. Иногда Дойл спит, иногда Джим, но кто-то обязательно должен быть с Майклом по ночам. Потому как судороги случаются ночью, уж не знаю почему. – Она задвинула раскладушку в нишу, закрыла дверцу. – Кормлю его четыре раза на дню, всякий раз по капельке. А писается он пять раз на дню, ну и по-большому ходит минимум два раза. Когда именно это случится, догадаться нельзя. В самое разное время. Вот уже одиннадцать лет. Купать его приходится тоже два раза в день. И еще я ему читаю, рассказываю разные истории. Я редко выхожу из этой комнаты, мистер Уэйд. И когда выбираюсь, меня мучает совесть за то, что оставила ребенка одного. Словом «круглосуточный» все это вряд ли можно описать. – Она уселась в старое кресло у изножья кровати и уставилась в пол.

Джим продолжил:

– Если помните, на суде наш эксперт говорил, что ребенку необходим круглосуточный уход, сиделка, которая все время была бы при нем. А ты сказал жюри присяжных, что это баловство, глупые фантазии. «Бред собачий» – именно так ты тогда выразился. Еще одна попытка отнять положенные нам деньги. Сделать так, чтобы мы выглядели шайкой алчных лжецов. Припоминаешь, а, адвокат Уэйд?

Стэнли кивнул. Дословно он свою речь не помнил, но в разгар судебных слушаний выразился именно в этом смысле.

Три пальца взметнулись вверх.

– Ложь номер три, – объявил Крэнвел жюри, четверым мужчинам одинаково плотного телосложения, с одним и тем же цветом волос, суровыми лицами, в рабочих штанах из грубой хлопчатой ткани. Таких же, как у Джима. Стэнли подумал, что все они родственники. Джим меж тем продолжил: – В прошлом году я заработал сорок тысяч баксов, адвокат Уэйд, и заплатил из них налоги. Не прибегнул к разным там отпискам и уловкам, как делаете вы, умники. До рождения Майкла Бекки работала помощницей учителя в средней школе в Кэрравее. Но теперь, по понятным причинам, она работать не может. И не спрашивай, как нам удается сводить концы с концами, потому как мы сами этого не понимаем. – Он махнул рукой в сторону четверых мужчин и добавил: – Нам помогают друзья и местная церковь. От штата Миссисипи мы не получаем ровным счетом ничего. Как-то неправильно это, тебе не кажется, адвокат Уэйд? А доктор Трейн вышел сухим из воды, не заплатил ни цента. И его страховая компания, эта шайка жуликов с Севера, тоже ничего не выплатила. Богатые причиняют ущерб, и им все сходит с рук. Можешь объяснить это, адвокат Уэйд?