По ту сторону небес - Карен Робардс

— Кэролайн!

И все же перед Богом и людьми Элизабет была его женой. И это не позволяло ему лечь в постель с другой женщиной. Теперь Мэт с изумлением осознал, что целых шесть лет соблюдал целомудрие. Шесть лет, проведенных без женщины, без дарящей душевный покой женской плоти! Его жена уже два года в могиле; он должен найти себе новую жену, и тогда сможет предаваться своему единственному греху до тех пор, пока этот грех перестанет терзать его плоть и душу.

Казалось бы, это самое простое решение, однако его разум восставал при мысли о том, чтобы посадить себе на шею новую супругу. У него такой печальный опыт семейной жизни, что любой здравый человек навсегда отказался бы от дальнейших попыток.

— Кэролайн!

И вместе с тем Мэт никогда всерьез не собирался соблюдать целомудрие до конца своих дней. Возможно, зимой, когда поправится, а работы будет чуть поменьше, он прокатится в Бостон. В больших городах полным-полно женщин, продающих свое тело за деньги; с ними он сможет потакать низменным проявлениям своей натуры, и никто из тех, чьим мнением он дорожит, об этом не узнает.

В конце концов, не такой уж это страшный грех, ведь он теперь снова холост.

Без него братья и Кэролайн смогут прекрасно справиться с Джоном и Дэви.

Шесть лет Мэт отказывал себе в этом. Кэролайн красива и очень, очень женственна. Нет ничего удивительного в том, то она так его волнует.

Но сейчас он стал намного старше и намного мудрее, чем был пятнадцать лет назад, когда женился на Элизабет. Тогда Мэт был просто распутным юнцом, которому похоть нередко заменяла здравый смысл. Теперь он мужчина, знающий, что за все поступки, хорошие и плохие, приходится платить. Если бы в отношении Кэролайн он позволил своему телу взять власть над разумом, то это стоило бы ему искуснейшей кухарки, великолепной домоправительницы и умелой сиделки, вовсе не обязанной постоянно служить его семье. К тому же потерял бы женщину, которая могла бы заменить его детям мать. Единственным способом заполучить другую такую же кудесницу было бы жениться. Однако он не намерен этого делать.

— Кэролайн!

Но теперь, когда время и обстоятельства, совпав, разбудили спавшего доселе демона похоти, это чудовище, по всей вероятности, уже не даст ему покоя, и потребуется немало усилий, чтобы его усмирить. Так что придется покорно нести свой крест, держа себя в постоянной узде, пока не удастся вырваться в Бостон и решить проблему известным ему способом.

Дьявольская загвоздка заключается в том, что в его нынешнем положении лежачего больного Мэт никак не может избежать встреч с Кэролайн. Она будет ежедневно и постоянно попадаться ему на глаза, пока он полностью не выздоровеет. Ради сохранения собственного душевного здоровья и равновесия необходимо убедить девушку (а заодно и себя), что вспыхнувшая между ними искра желания явилась вполне закономерным результатом слишком тесного физического контакта, и ничем больше.

Мэт желал ее просто потому, что она была женщиной, а вовсе не потому, что она была Кэролайн.

Если бы девушка поднялась сейчас к нему наверх, он бы так ей и сказал. И тем самым полностью изгнал из памяти то, что недавно узнал: что ее кожа на ощупь именно такая, какой он ее себе представлял, и похожа на нежные лепестки белой розы…

— Кэролайн!

Неожиданно она появилась в дверях с холодным и чуть надменным выражением. И тщательно избегала смотреть Мэту в глаза. На прекрасной белой коже ее лица больше не было ни малейших следов недавних слез. Тонкие черты сохраняли неподвижность, а мягкие розовые губы были плотно сжаты, как будто желая показать, что их владелица не намерена выслушивать глупости. Ее волосы цвета воронова крыла, столь соблазнительно рассыпавшиеся по плечам, когда она плакала, теперь были аккуратно расчесаны и уложены на затылке в тяжелый узел. Кэролайн явно приложила усилия, чтобы стать некрасивой, но если это так, то девушка только даром потратила время. Несмотря на зализанные назад волосы и намеренно сжатые губы, она была по-прежнему восхитительна и желанна. Плоть Мэта, совершенно независимо от его сознания, тут же отреагировала на ее появление.

Слава Господу, что благодаря этому стеганому одеялу она не может ничего видеть! Чувствуя, как по лицу разливается краска вины и стыда, Мэт усилием воли справился со смущением.

— Долго же ты шла! — проворчал он, больше думая о своих горестях и их причинах.

Взгляд Кэролайн метал молнии, она буквально испепеляла Мэта глазами. Неожиданно он заметил, что девушка успела сменить не только прическу, но и платье. Вместо голубого шелка, которого так приятно было касаться кончиками пальцев, она надела платье из темно-зеленой саржи. Слегка великоватое, оно все равно ей шло, как, собственно, все ее наряды, независимо от экстравагантности, цвета или стиля. «Однако это платье, — подумал Мэт, — должно быть несколько грубовато на ощупь. Видимо, это и послужило главным аргументом в его пользу».

В своем строгом платье Кэролайн как бы демонстрировала, что готова дать решительный отпор всем поползновениям Мэта. Но он и так больше не дотронется до нее. Хотя девушка не может этого знать, пока он ей сам не скажет.

— Я не животное и не ребенок, чтобы криком подзывать меня к себе! — И голос, и взгляд источали враждебность. Она так крепко сжимала края подноса, который принесла, что побелели костяшки пальцев.

— Я тебя не подзывал. Хотел только, чтобы ты поднялась ко мне сюда!

— Твое желание исполнилось. — Ледяной тон был под стать нарочито чопорной позе. Мэт следил глазами за тем, как Кэролайн обошла кровать и поставила поднос на прикроватный столик. Даже такая надменная, она была красива, и он хотел ее. Почти до острой физической боли. Держа Кэролайн в своих объятиях, такую податливую, теплую и зареванную, Мэт еще не осознавал, до какой степени его влекла противоречивость ее натуры: лед и пламень. А сегодня утром его вдруг охватила горячая волна страсти, — Господи, как сильно он ее желал! — Мэт явственно ощущал девушку рядом с собой, ее тело, запах. В его сознании отложилось то, как ее груди упираются ему в грудь, как ее ноги касаются его ног, а ладони вдавливаются в кожу… Вызванные из памяти образы заставили Мэта скрипнуть от досады зубами.

Наблюдая за Кэролайн, сердито гремевшей на столике посудой, он призвал на помощь всю свою выдержку и отогнал прочь постыдные мысли. До тех пор, пока его плоть не согласится с разумом, следует снова и снова напоминать самому себе, что ему подойдет любая женщина. Необязательно Кэролайн.

— Приподнимись.

И все равно Мэт оказался не совсем готов к тому, что Кэролайн, повернувшись от стола, наклонилась над постелью, чтобы подложить ему дополнительно под голову пару подушек. Теплый женский запах с примесью чего-то пряного ошеломил Мэта до такой степени, что на минуту у него закружилась голова. Чресла пронзила боль, кулаки непроизвольно сжались, перехватило дыхание. Мэт отчаянно пытался защищаться от этого наваждения. Нет, он не позволит себе совершить ту же ошибку, особенно если учесть, что намерения Кэролайн в отношении него были явно невинными. При всем желании Мэт не мог бы отнести свои прегрешения на пути к праведной жизни на счет дьявольских козней Иезавели[7]. С самого первого дня Кэролайн вела себя с ним безупречно. И только на нем лежит ответственность за столь греховные мысли.