Я тебя присвою - Елена Тодорова

— Натали? Нат, ты слушаешь?

Белов, очевидно, повышает голос, но даже после этого он прорывается в мое воспаленное сознание, будто слабый фонарный луч в плотную и густую пелену смога. Практически сразу же теряется и оседает, как никчемный хлам.

— Прости, я задумалась, — оправдываюсь, пытаясь сосредоточиться. — Повтори, пожалуйста.

Как ни стыдно, мне совсем не интересно. Приходится приложить немало сил, чтобы сосредоточиться.

— Хочу этот пример использовать в реферате, — указывает тупым концом карандаша в экран раскрытого перед нами ноутбука. — Ты как, не против?

— Почему я должна быть против? — все еще не понимаю, что именно он от меня добивается.

Рассеянно оглядываюсь и, напоровшись на зеленые глаза, застываю без движения. Должно быть, упустила момент, когда Валера настолько близко ко мне подсел. Не критично, но мне почему-то хочется увеличить дистанцию. Что я и делаю, отмирая и подцепляя стул пальцами. Плевать, что протяжный скрип привлекает слишком много внимание к этому простому действию.

Белов делает вид, что смеется. Не знаю, почему кажется, что эта реакция наигранная… Возможно, я просто это чувствую.

— Извини за откровенность, Нат, но ты иногда ведешь себя как героиня черно-белых фильмов.

— В смысле?

— Шарахаешься от меня со стабильной и устойчивой приверженностью к устаревшим нормам поведения.

До этого шутливого замечания со стороны Валеры, у меня и мысли не возникало, что я веду себя как-то отличительно ненормально.

— В чем именно это заключается? — осторожно уточняю, потому что самой интересно.

Не для Белова. С ним меня все устраивает. Не собираюсь менять. Но, возможно, мне в принципе следует пересмотреть какие-то моменты. Например, с Андреем…

— Говоришь, что свободна, парня у тебя нет, — проговаривая это, зачем-то опускает взгляд на мои губы. Его дело, конечно, куда смотреть, но я ловлю себя на том, что мне это абсолютно точно неприятно. — А все какую-то дистанцию держишь. Думал, в универе так. Но вот, мы второй раз на нейтральной территории, а ты по-прежнему зажатая и отстраненная. Хотя, может, дело во мне…

— Нет-нет, — стараюсь не обидеть. — Извини. Дело не в тебе, конечно. Я всегда такая, — уверяю, ощущая себя обманщицей. Не всегда, конечно. Но контракт с Рейнером скоро закончится… Давлю тяжелый вздох и поднимаюсь. — Мне уже бежать пора. Дома сделаю пометки, на почту тебе пришлю… Закончим как-нибудь… Может, завтра. Если получится, — размыто даю обещание.

В последнее время ни в чем не уверена.

— Окей, — выпаливает Белов как-то резковато.

Явно делает вид, что не расстроен.

Что еще я могу сделать?

Мы поднимаемся и, снимая со стоящей неподалеку вешалки верхнюю одежду, молчаливо одеваемся.

— Позвоню тебе вечером, — обещаю пару минут спустя, в очередных попытках сгладить возникшие напряжение и неловкость.

Хотя инстинктивно понимаю, что это лишнее. Скорее даже во вред. И все же… Не хочу обижать Валеру.

Прощаемся у кафе, хотя он настаивает проводить до парковки. Тут мне хватает смелости, уверенно отказать. Совсем ни к чему, чтобы Виктор видел нас вместе. Знаю, что Андрею будет неприятно.

Вот закончится контракт… Тогда всем безразлично будет, с кем я провожу время.

Сглатываю как-то натужно и убеждаю себя, что расстраиваться нет причин. Так должно быть. Я к этому готовилась и… Я переживу, конечно. Попытаюсь… Все наладится. Как иначе?

Возможно, Рейнер согласится поддерживать приятельские отношения?

Господи, что я несу?

Сама его не захочу видеть. Уже понимаю, что будет не просто больно… Очень больно. Так, как еще никогда не было. Уже сейчас, стоит только подумать о разлуке, все внутри жгучим тремором скручивает.

Поглядывая на часы, возвращаюсь на территорию университета через задний двор. В рассеянном сумраке наступающей темноты не сразу замечаю, что привычное парковочное место седана занимает другая машина.

Суровый дизайн, четкие линии, высота и мощь, насыщенный черный цвет. Автомобиль под стать Рейнеру. В автомобилях не разбираюсь, но его внедорожник запомнила.

Выбираясь из салона, Андрей бросает окурок прямо на плитку. Я машинально прослеживаю полет мерцающего в сгущающейся темноте огонька. Даже на холодном бетоне он упорно продолжает тлеть.

— Привет… — скрыть волнение не получается. — Ты за мной?

Андрей мрачно вскидывает брови.

— За кем же еще, — выдыхает приглушенно, не окрашивая голос вопросительными нотками.

— Ну, да…

Запоздало волнуюсь, прикидывая возможность того, мог ли он видеть, с какой стороны я пришла? Незаметно оглядываюсь и сдавленно выдыхаю, убеждаясь, что с этого угла непонятно. Ничего плохого не делаю, но скрывая дружбу с Беловым, ощущаю вину. Это гнетет и расстраивает, как бы я ни пыталась отпустить ситуацию.

— Голодная? Заедем куда-нибудь поужинать? — спрашивает Андрей пару минут спустя, выруливая с парковки на дорогу.

— Давай лучше домой.

— Забываю, что ты домоседка, — усмехается и одновременно хмурится.

— Да…

И скоро этого дома у меня не будет.

Опуская голову, поджимаю губы и, контролируя частоту вдохов и выдохов, бесцельно рассматриваю лежащие на коленях руки.

— Ты чем-то расстроена? — как всегда, чувствует меня. — Хочешь мне рассказать?

Жирный крючок. Отличная возможность облегчить душу. Однако я прикусываю верхнюю губу и мотаю головой.

— Заданий много. Думаю, что сегодня сделать… После ужина.

Рейнер задерживает на мне взгляд. Потом, как будто разозлившись, отворачивается. Оставшуюся часть дороги едем молча. Я на него поглядываю, но он — больше нет. Сосредоточенно следит за дорогой и думает о чем-то своем.

Не получается дома взяться за задания. Какой учебник ни открою, просто смотрю в него, а думаю о своем. Андрей мне не мешает, закрылся после ужина в кабинете.

С повышенным вниманием рассматриваю интерьер спальни, запоминаю каждую деталь. Вспоминаю разные моменты, которые у нас были в течение этих шести месяцев. Каким-то мыслям улыбаюсь, где-то даже посмеиваюсь, смущаюсь и ощущаю волнение, но по большей части еще сильнее грущу.

Когда Андрей, заканчивая работу, появляется в спальне, у меня тоже должна быть, как минимум, половина заданий переделана. По факту написано три абзаца. Тупо пялюсь на них, не решаясь поднимать взгляд. Перед глазами мелькают воспоминания, как он трогал меня за этим столом, как мы занимались сексом… Слезы душат. Бестолковые, безнадежные, отчаянные…

— Ты заканчиваешь? Набрать ванну?

— Да… — Сосредоточенность. Сдержанность. Судорожный вдох. — Давай. Заканчиваю.