Спектакль - Джоди Линн Здрок

Она читала о таком в романах. А теперь это происходило с ней самой, и теперь не только в ее голове. Такова реальность.

– Делай вид, что не замечаешь их, – добавил Кристоф. – Но ты поймешь, кто они. У каждого будет белая трость с черной ручкой.

Натали кивнула.

– Спасибо, месье Гань… Кристоф. Это очень мило с твоей стороны.

– Мы не можем защитить каждого горожанина, но постараемся защитить тебя. Я предпочитаю перестраховаться.

Она снова поблагодарила его и вернулась на свое место в очереди, а он зашел внутрь. Через несколько минут очередь продвинулась, и она зашла в морг. Демонстрировались те же трупы, что и вчера. Как бы ни жаль ей было четвертую жертву, она снова избегала прикасаться к стеклу. Натали молча извинилась перед девушкой на плите.

«Прости. Я не могу: должна позаботиться о себе, о собственном рассудке. Надеюсь, ты понимаешь».

Переглянувшись незаметно с Кристофом, она ушла. Велик был соблазн оглянуться, и, хотя она собиралась это сделать после того, как перейдет мост, любопытство все же победило. Она остановилась на мосту посмотреть на Сену и глянула в сторону морга. Дюжий мужчина с белой тростью с черной ручкой, как Кристоф и сказал, ленивой походкой направлялся к мосту, будто просто гуляет по городу.

Ощущение силы циркулировало в ее крови. Щекотало нервы, оттого что теперь у нее есть защита и возможность освободиться от влияния Темного художника на нее.

Она дошла до конца моста и присела на скамейку, чтобы написать свою статью. Потом села в паровой трамвай, мужчина с тростью последовал за ней. Она расслабленно откинулась на спинку сиденья. На следующей остановке вошло несколько человек.

Среди них был белоусый мужчина в белых перчатках.

Месье Перчаткин сел в переднем ряду с чопорным лицом. Он ее не заметил. Она была (в кои-то веки) рада, что омнибус битком набит народом.

Мог ли он быть Темным художником? Время размывало ее подозрения; он казался слишком старым и недостаточно ловким. Ей хотелось иметь подозреваемого, какую-то версию, потому что это лучше, чем когда тебя преследует лицо без лица, безымянный человек. Прямо сейчас месье Перчаткин оказался с ней в одном омнибусе, и она снова засомневалась. Было ли это желание назначить хоть кого-нибудь в подозреваемые или что-то еще в нем, – не только в мыслях о нем, – беспокоящее ее?

Сегодня она намеревалась убедиться раз и навсегда.

Полицейский осматривал пассажиров, не зная, что странный, полноватый мужчина в двух рядах впереди него, говоривший кондуктору, что крысу завел, «чтобы было с кем поговорить», мог быть Темным художником.

Натали собиралась сойти на той же остановке, что и он, и, убедившись, что защитник идет за ней, последовать за месье Перчаткиным.

Через несколько остановок он вышел и прошел в ворота.

Кладбище Пер-Лашез.

Она помедлила в проходе; если бы не толчок в спину от нетерпеливого пассажира, она могла упустить возможность сойти.

Кто бы мог подумать, что убийца остановится здесь?

Хотя почему нет? Может, он делал это как раз на кладбище или искал новых жертв среди могил.

Натали вышла. По привычке потянулась за землей из катакомб, но вспомнила, что случилось с флаконом на полу морга. Когда-нибудь она отправится в катакомбы, чтобы наполнить новую склянку. Ей не нравилось оставаться без талисмана.

Взглянув, чтобы убедиться, что полицейский неподалеку, Натали прошла в арку.

Они с Симоной несколько раз бывали на Пер-Лашез за последнюю пару лет, и каждый визит невольно превращался в игру в прятки. Это был густонаселенный город мертвых, загробная версия Парижа, с царственными мавзолеями, извилистыми тропинками и элегантными памятниками. Их последний визит состоялся в мае, когда они были взволнованы идеей посмотреть на останки композитора Россини, которые эксгумировали для перезахоронения в Италии. Она не смогли подойти так близко, чтобы увидеть гроб, но все равно это было захватывающе.

Она следовала за месье Перчаткиным. Когда он сошел с тропинки к скоплению могил, она остановилась. На главных дорожках было легко оставаться незамеченной, а среди самих мавзолеев и могил невозможно было следовать за ним, не привлекая внимания.

Она подпрыгнула, когда из-за мавзолея вышла пара. Гладко выбритый мужчина был в светло-сером жилете, а женщина – в легком платье из белого кружева и шляпе с красным цветком. Ее красивые глаза выглядывали из-за изукрашенного красно-золотого веера. Они были такие нарядные, будто сошли с обложки модного журнала. Натали показалось, что она видела их раньше. Были ли они той парой, которая присутствовала при ее видении и рассказала Кристофу, что она произнесла «Мирабель»? А может, только один из них казался знакомым или и вовсе нет, потому что она бродила тут, по кладбищу, за кем-то, кто, вероятнее всего, не был убийцей, но не исключено, что был.

– Мадемуазель, вы заблудились? – спросил мужчина.

Натали посмотрела мимо них на месье Перчаткина. Могилы Абеляра и Элоизы, знаменитой средневековой пары влюбленных, были в этом направлении.

– Я шла, э-э-э, к Абеляру и Элоизе. Кажется, я отсюда вижу памятник.

– Не забудьте оставить им любовную записку, – сказал мужчина. – Мы как-то оставляли, – он легонько толкнул женщину локтем, а она захихикала.

Пара пожелала ей хорошего дня и отправилась дальше. Как только они отошли на пару шагов, Натали глянула через плечо. Увидев полицейского с тростью, она наполнилась уверенностью и пошла за месье Перчаткиным.

Он шел, петляя между могилами, так долго, что Натали задумалась, не завлекает ли он ее куда-то.

Нет, быть такого не может. Он ее не заметил.

Правда же?

Наконец он остановился перед могилой. Она прошла на пару рядов дальше влево, чтобы приблизиться и наблюдать за ним сбоку.

Он снял перчатки и сунул руку в карман, но не в тот, где крыса. Аккуратно достал белую розу и положил ее на могилу.

Притворяясь, что рассматривает надписи на надгробиях, Натали приблизилась, поглядывая каждую пару шагов. Когда она была в двух надгробиях от него, он опустился на колени на траву и перекрестился.

Она сокращала расстояние между ними, пока не смогла рассмотреть надгробие. Белый мрамор с завитушками по периметру, поблекшая надпись. Она подкралась, чтобы посмотреть.

Месье Перчаткин спрятал лицо в ладонях и стал всхлипывать.

Внезапно ей стало стыдно, что она здесь, вторглась в его личные дела. Она неправа, абсолютно, совершенно неправа. Ей не стоило подозревать его ни на секунду.