Канун - Михаил Зуев

– Боюсь, что его нет, Олаф. Пат.

– Он есть. Назовите его.

– Не знаю.

– Лжете. Вы только что его назвали, только слово неправильно произнесли.

– Это вы лжете, Олаф! Я сказал следующее – цитирую себя дословно – «Боюсь, что его нет, Олаф. Пат». И что я произнес неправильно?

– Последнее слово.

– Я сказал – пат. А как надо было?

– Надо было добавить в конце одну букву. «Патч».

– Что это, Олаф?

– Это выход.

– Так что это?!

– В вашей Википедии термин определяют следующим образом: «Патч – информация, предназначенная для автоматизированного внесения определенных изменений в компьютерные файлы». И пусть вас не смущает слово «компьютерные». Не будем формалистами, Док. Человеческое тело и его душа – суть тот же самый компьютер, только гораздо более высокого уровня, созданный с применением таких технологий и материалов, о каких человеческий разум имеет лишь самое общее представление, если вообще его имеет.

– Ладно, допустим. Но, коль скоро так, я не вижу вообще никаких проблем, Олаф. Вы-то обладаете такими технологиями.

– Да.

– Так в чем дело? Выпустите «патч», как вы его называете, внедрите его в нас, и дело в шляпе!

– Док, я и такие, как я, мы называемся «помощники». Мы помогаем, но не можем и, самое главное, не имеем права ничего делать за вас, вместо вас. Мы можем только помочь вам. Вам придется все делать самим. И еще. Взял «таблэтку» – раз, два, и дело сделано? Так бывает только в сказках, причем не самого высокого пошиба. Да и никакие инопланетяне, никакие «высшие» не помогут – даже если они и существуют.

– А они существуют, Олаф?

– Я не знаю.

– Не знаете или не хотите говорить?

– Не знаю. Так вот, если бы они и существовали, эти самые инопланетяне, – у них выше крыши своих проблем на своих «инопланетах».

– А как же контакт, космическое братство, ну все эти дела?

– О каком контакте вы говорите, Док? Вы, когда идете по дорожке, допустим, в пансионате или у себя дома, вы червей и улиток видите?

– Вижу, конечно.

– И у вас возникает желание вступить с ними в контакт?

– Неужели все так плохо, Олаф?

– Именно, Док. Именно. Контакт возможен, если уровни контактирующих адекватны друг другу или только незначительно отличаются. Иначе никакого контакта быть не может.

– А что может?

– А может быть совсем другая ситуация. Представьте себе, что вы фермер. Вам нужно вспахать поле, чтобы потом его засеять той культурой, какая вам нужна. Вы берете трактор, цепляете к нему плуг, доезжаете по дороге до поля, становитесь с краю, нажимаете ручку. Лемеха плуга опускаются, взрезают землю. Вы даете газу, и пошли пахать, проход за проходом. Через пару часов поле вспахано.

– И что?

– А теперь представьте себе, сколько тысяч дождевых червей вы разрезали ножами плуга? Сколько улиток подавили колесами? А они ведь наверняка мечтали о контакте с высшим разумом. Бьюсь об заклад – мечтали. Только этого теперь достоверно не установить. Потому что они…

– …мертвы, – Док закончил фразу вместо Олафа.

– А если бы черви и улитки вылезли на поле перед трактором и человеческими голосами закричали вам: «Эй, стойте-стойте, мы хотим контакта!» Вы бы стали пахать поле?

– Нет, не стал бы.

– Теперь вам понятно, о чем идет речь?

– Теперь понятно.

– Но это мы рассмотрели ситуацию в первом приближении. Давайте мысленно спустимся под землю к червям. Допустим, устраивают они собрание. Выступает один умник, говорит соплеменникам на своем червячьем языке: «Ребята, у нас скоро будут проблемы, и нас не останется. У меня есть патч, давайте внесем его в нашу популяцию. Тогда мы овладеем языком людей и сможем остановить угрозу!» Что ему ответят черви?

– Думаю, пошлют, – ухмыльнулся Док.

– Ага. А через денек-другой и вы со своим плугом – тут как тут. Вот и кончилась история цивилизации червей этого поля. Утрирую, конечно. Но сути это не меняет.

– Опять нет выхода?

– Есть. Внести патч в яйца.

– И что тогда?

– Из них вылупятся черви, способные выучить человеческий язык, ну и… – Олаф загадочно посмотрел на Дока.

– И – что «и»?

– Ничего. Эту молодую поросль просто задавят взрослые особи, и ничего не изменится.

– Вы издеваетесь, Олаф?

– Нет, моделирую ситуацию.

– И что теперь делать?

– Нужно, чтобы в старой взрослой популяции уже были черви, не позволяющие старой популяции задавить молодежь. Стоящие за нее насмерть. Оберегающие ее.

– Где же их взять?

– В случае с червями – вы правы, нигде.

– А если речь идет о человечестве?

– Тогда нужны защитники. Те, кто решит все задачи и проблемы переходного периода и будет содействовать появлению, росту и развитию новых человеческих особей.

– И кто они, защитники?

– Я могу познакомить вас как минимум с одним из них. Да, кстати, в первом приближении мы разобрались с первым условием.

– Когда познакомите?

– Да хоть сейчас.

– Что для этого я должен сделать?

– Встать из-за стола и пойти в туалет.

– Там что, конспиративная явка?

– Нет. Зеркало. Просто посмотритесь в него, Док.

– Уй-ю-ю-юй! – Из гостиной донесся грохот опрокидываемого на пол стула. – Бл-л-и-ин, больно как!

Кадри возникла в дверном проеме спальни, потирая левую коленку.

– Больно?

– А то! Я тут жизнью р-скую[50], за твоими сигаретами в темноте и страшноте пробираясь!

– А чего свет не включила? Иди сюда, поцелую!

– Электричество хозяйское экономила, блин, не иначе. Ну, целуй!

– Не-е-е, я не тебя целовать собирался, коленку!

– Хитрый какой! Маргарите на балу тоже вон коленку целовали, и что, помогло ей? Коленку – коленку всякий сможет, даже вон шкелет из адского пламени, а ты меня саму давай целуй!

– Каа, ты всегда обо все бьешься, что ли?

– Не всегда. Я же линзы сняла. Что, не заметил, Хрюн ты Моржов?

Кадри присела на краешек кровати, прикурила сигарету, отдала Андрею. Подобрала ноги, без труда сложившись в позу лотоса.