Рождение империи - Вячеслав Кумин

По этому плану, который сам Каин узнал всего за минуту до вторжения вражеских кораблей в систему Витим, пираты изначально должны были проиграть. Но любой план может провалиться, ведь о нем знали только он и пиратский адмирал, а остальные действовали в полную силу, стреляли, убивали, умирали…

Слишком много «если» сопровождало этот план, все могло рухнуть в любую минуту, несмотря на режиссуру. Скажем, если бы что-то вышло из строя и корабль не смог продолжить бой, и все к этому шло, если бы кто-то струсил и бежал, если бы артиллеристы оказались еще хуже, чем есть, если бы, если бы, если бы… В конце концов командир пиратов тоже не может подставляться слишком явно, проявляя откровенную тупость.

«Да и если бы мы проиграли, это не очень-то и изменило планы Оникса, — меланхолично подумал Каин. — Просто он решил сделать героем меня, а точнее — некоего Авраама Долейна. А если бы победил не я, не сумев выиграть постановочный бой, вот уж позор-то, этим героем стал бы кто-нибудь другой, вот и все».

Иннокенту в какой-то момент стало дурно. Ведь только что с обеих сторон погибли десятки людей, десятки тяжело ранены, и только ради того, чтобы эта «игра» обрела черты реальности, чтобы План Оникса, с большой буквы, обрел новое наполнение и получил новые предпосылки для дальнейшего развития.

А сколько таких жертв будет еще? Не напрасны ли они? Ведь это только начало…

В следующую неделю пираты еще трижды беспокоили новообразованные метрополии. В двух мирах (какая неожиданность!), Фарбере и Маненсбете, они получили от ворот поворот, благодаря тому что вместе с Витимом помогали друг другу, являя остальным пример взаимопомощи, без чего никому не выжить, что подтвердилось в третьем налете пиратов на Цехален.

В этой системе, оставленной в отместку без поддержки Витимом, Фарбером и Маненсбетом, пиратам удалось добраться до планеты, опрокинув ее флот, и хорошо там покуролесить. И все потому, что этому миру никто не помог, как никому не помогал он сам, отделываясь какими-то невнятными отговорками.

Камрад-адмирал Дмитрий Баренцев, одержавший победу в Цехалене и взявший там хороший куш, праздновал победу со своими боевыми товарищами, командирами крейсеров и фрегатов, устроив грандиозную попойку в одним из баров Ассалта.

— Ух, и врезали мы им! — в который раз воскликнул камрад-полковник Бзежинсон, стукнув пустым стаканом по столу, и с силой выдохнул спиртовые пары. — Любо-дорого посмотреть! Залп — и от их жалкого корветишки полетели одни клочья! Это ты здорово придумал, Кентавр, сразу тройной перекрестный залп по кораблю! А он даже ни разу прицельно пальнуть не успел!

Командиры засмеялись, вспоминая данный эпизод космического боя.

— Но я одного не могу понять, Кентавр, — сказал камрад-майор Лоренц, командир десантного корабля, с трудом фокусируя взгляд на своем командире после выпитого.

— Чего тебе непонятно, Фрез? — спросил Дмитрий Баренцев.

— Ведь получается, что мы воюем с собственными кораблями. Ведь мы же их в свое время захватывали, чтобы получить выкуп с торгашей… Спрашивается, а на кой хрен их надо было вообще продавать независимым, чтобы иметь на свою задницу столько проблем?

— Верно! — согласился со своим приятелем камрад-капитан по прозвищу Триплекс. — Вон, камрад-адмирал Наушник, ну и фамилия, никаких прозвищ не надо… — хмыкнул командир авиационного крыла крейсера «Тесак». — Так вот, Наушник вообще обломался так, что два корабля в пух и прах потерял, и остальные тоже в других налетах по морде получили будь здоров…

В обычном состоянии никто ничего подобного бы не сказал второму человеку после самого команданте Оникса, или, как теперь его следовало называть, камрад-президента. Но сейчас все изрядно выпили, языки, понятное дело, развязались — и наружу полезло, что называется, накипевшее.

— Значит, другого выхода не было, — сказал Кентавр. — Не выкупили свои корабли торгаши… Видать, страховка все покрыла…

Собутыльники подняли удивленные глаза и согласно закивали головами.

— Тоже может быть…

— Ну вот, — продолжил Кентавр, — что Ониксу еще с этими кораблями делать, если их не выкупают хозяева? Только продать независимым, чтобы получить хоть что-то.

— Не, я, конечно, понимаю, что продавать наши корабли независимым — хороший бизнес, — снова взял слово Фрез, выпив очередную рюмку виски, — но, с другой стороны, я ожидал получить от подобной сделки барыш покрупнее.

— Да! — хором подтвердили остальные, недовольные низкими премиальными.

— Ты хочешь обвинить камрад-президента в крысятничестве? — с угрозой, несмотря на изрядную стадию опьянения, спросил Дмитрий, хмуро взглянув на камрада Лоренца.

Ведь Оникс — его брат, главное, не сболтнуть это по пьяни, защищая родную кровь. Поскольку никто ничего не знает про их родство.

— Нет, что ты, — остудил свой пыл Фрез. — Но сам посуди… Мы продали почти полсотни кораблей и что с этого получили? По жалких сто тысяч!.. А экипажи и того меньше… Где деньги, спрашивается?

— А тебе не приходило в голову, что остальные деньги идут на общее дело, Фрез? Оружие, боеприпасы, провиант, топливо, запчасти… все это, между прочим, стоит денег, и немаленьких. Опять же новые корабли надо оснащать более мощным оружием и защитой…

— Я о чем и толкую, Кентавр! — громким шепотом заговорил пират. — Только подумай, какой геморрой на свою задницу мы получили, продав корабли независимым… Теперь вместо того чтобы спокойно подойти к планете и без проблем прошерстить ее, нам приходится воевать против собственных кораблей, которые мы когда-то захватывали… Теперь столько риска, а о прибыли я и вовсе молчу… Зачем? Теперь львиная доля добычи уходит на ремонт и обслуживание наших громад…

Дмитрий Баренцев хмуро уставился в свой стакан. Действительно, все это выглядело очень непоследовательно, нелогично, странно, и ответить на вопрос Фреза ему было нечего.

— Я начинаю с ностальгией вспоминать старые времена, когда у нас были небольшие корабли и мы были вольными охотниками космоса, — мечтательно произнес Фрез, размахивая стаканом и расплескивая по столу его темно-коричневое содержимое. — Вместо этого мы теперь сидим на одной планете и не смеем носа казать в другие миры. Там нас тут же захомутают и отправят на нары, причем пожизненно. Скукотища…

Старые пираты тоже загрустили, отдавшись воле течения реки памяти.

— Зато теперь мы сила! — выкрикнул откровенно пьяный Дренаж, командир еще одного корабля-носителя.

— А толку?..

— Я чую измену, — хмыкнул Дмитрий, оглядев собравшихся, и сам не понял, чего больше в его голосе: реальной угрозы расправы за возможный мятеж, за его малейшие признаки, или иронии и грустного воспоминания о былом.

«Да, тогда действительно все было проще и веселей», — подумал он, опрокидывая очередную стопку.

Поняли его сомнения и остальные пираты, и потому никто не спешил клясться в личной преданности камрад-президенту.