Скажи машине «спокойной ночи» - Кэти Уильямс

Калла перечитывала эти строки два дня: один день меняла выражения лица для персонажа игры, а в другой – репетировала позы для разных сюжетных линий, которые мог активировать игрок. Она склоняла голову, даруя благосклонность, поднимала руки, взывая к богам, распахивала одежды, обнажая одну грудь, и грациозно падала с постамента. Ту часть игры, где Калла-оракул рассыпалась на маленькие камушки, аниматоры, разумеется, добавили позже, для пущего эффекта. Игрок мог взять осколок разбитого оракула и добавить к себе в инвентарь. Камень обладал магическими свойствами, которые повышали точность, стойкость и удачу игрока.

Насколько было известно, именно тогда пошли слухи о том, что частица Каллы Пэкс улучшит вашу жизнь. Возможно, все это началось как розыгрыш в каком-то плодородном уголке Интернета, но уже этим утром прядь волос с головы Каллы продавалась в Сети за 3000 долларов. Тампон с ее менструальной кровью, украденный из мусорной корзины, стоил 4000 долларов. Лоскут ткани, оторванный от толстовки, которую носила Калла (событие, побудившее нанять мнимого парня тире тайного телохранителя), можно было купить за 750 долларов. Всем хотелось получить кусочек ее, в буквальном смысле.

– Хватит! – сказала Мэрили, блокируя экран и все появившиеся там сообщения. – Я поговорю с продюсером этой женщины. – Она вышла из актерского фойе, оставив Каллу наедине с ее мнимым парнем.

Они посмотрели друг на друга. Девушка пожала плечами. Он тоже. В течение двух недель он был всего лишь ее мнимым парнем; они были практически незнакомы, невзирая на то, что его руки почти всегда касались ее. Он взял оставленную кем-то палочку для окраски, выбрал прядь своих волос и начал красить ее кончик. Калла заметила, что он даже не проверил для начала цветной картридж. Палочка, как оказалось, была заправлена молочно-желтым цветом.

– Можешь перекраситься в блондина, если хочешь, – сказала Калла.

А он мог – он был просто красавчиком. Она взгромоздилась на спинку дивана и обвела взглядом комнату в поисках еды.

– Они все унесли на сцену, – сказал ее мнимый парень. Его волосы были уже наполовину белыми. Он положил палочку и достал из кармана пиджака сверток: салфетку с маленькими кругляшами сыра того же цвета, что и пряди его окрашенных волос. Он подошел к дивану и поднес этот дар Калле.

– Спасибо, – сказала она, беря кусочек. – Знаешь, нужно подзаправиться. И отрастить эту ресницу.

Он улыбнулся уголком рта. Весьма похоже на презрительную усмешку. Мэрили позволила Калле его взять. Они прослушали пятьдесят актеров, по двадцать пять парней и девушек. Все они владели боевыми искусствами или ходили на тренировки, и все они думали, что проходят пробы на роль каскадера в следующем фильме Каллы. Сорок девять из них до сих пор так думали. Калла выбрала этого парня не из-за его ударов локтями или криков «кийя», а за его усмешку. Увидев его, она сразу заметила это отточенное выражение лица и поняла, что он отрабатывал его, смотрясь в зеркало. А если тебе приходится отрабатывать усмешку, рассуждала Калла, то она на самом деле неестественная.

– Так значит, ты засунул сыр в карман? – спросила Калла, потянувшись за еще одним кусочком. – Совсем как мышь.

Она ухмыльнулась и продолжила жевать с открытым ртом, смешивая сыр и слюну в клейкую пасту. Иногда Калле нравилось делать непристойные вещи и смотреть на реакцию людей, которые колебались между ней настоящей и своим представлением о ней. Но мнимого парня Каллы, казалось, нисколько не беспокоило ее чавканье. Он взял еще кусочек сыра и положил в рот.

– Это моя политика, – сказал он с сыром в зубах, – всегда носить с собой немного еды.

– На случай апокалипсиса, а?

Он открыл рот – сыр выпал.

– Апокалипсиса или низкого уровня протеина. Подходит для обоих случаев.

– Я снималась в фильме об апокалипсисе и в рекламе о низком уровне протеина.

– Значит, ты меня понимаешь.

– Вообще-то я снялась в пяти фильмах об апокалипсисе.

– Какой долгий апокалипсис.

Она скривилась.

– Это было пять разных апокалипсисов.

– Как в том стихотворении Роберта Фроста. «Одни считают: гибель мирозданья случится от огня, другие – ото льда».

– А кто-то скажет, мир погибнет от морских чудовищ. Другие молвят, что сожрут его десятиметровые вампиры, – сымпровизировала Калла.

Она снялась в фильме про вампиров, когда ей было шестнадцать и она еще не обрела известность. В то время Калла обычно подкупала ассистентов кастинга, чтобы те рассказывали ей, что о ней говорят после того, как она выходит из комнаты. Двести долларов за неприкрашенную правду – такова была сделка. В фильме о вампирах Калла изначально пробовалась на второстепенную роль – болтливой подруги главной героини, которой в середине фильма делают вскрытие в катакомбах.

– Они сказали, что у тебя буфера не дотягивают до уровня, – сказала ей ассистентка, когда они встретились в назначенном углу автостоянки.

– Буфера? – переспросила Калла. Она не знала этого слова: ей было всего шестнадцать.

– Ну, знаешь, грудь. – Ассистентка изогнула бровь и указала на свою грудь, поддерживаемую спортивным топом. – Они сказали, что у тебя ее нет.

Калла посмотрела на свою грудь.

– Ну, то есть большой. Они говорят, что для вскрытия тебе нужна большая грудь. Типа, этого хотят зрители. Увидеть грудь отдельно от девушки. – Ассистентка прикусила щеку. – И смерть от удушения. Чтобы увидеть, как она вздымается. – Она протянула руку за оплатой. – Послушай. Им хотя бы понравилось твое чтение. «По крайней мере, она умеет играть». Вот что они сказали.

– Спасибо, – сказала Калла, передавая ей купюры. – Это, гм, полезно.

И, в конечном счете, это действительно оказалось полезным – не сама информация, а скромное декольте Каллы, потому что вместо роли вскрываемой подружки ей дали роль главной героини. А через два года, когда у Каллы появилась грудь (да еще какая!), она уже была достаточно знаменита, чтобы ее убивали любым образом, которым ей захочется.

– Я видел этот фильм о вампирах, – сказал мнимый парень Каллы и, понизив голос, произнес слоган: – «Зло эхолокации».

– Его придумал режиссер. Он был настоящим тупицей. Вместо того чтобы называть действия, он кричал: «Соберитесь!» Понимаешь? Со-бе-ри-тесь!

– Это не тупо. Это потрясающе. – Он взял палочку с краской и сказал через плечо: – Кстати, ты хорошо там сыграла.

Калла знала формулу произносимых комплиментов: понижение на одну ступень. Если кто-то сказал, что ты сыграла в кино великолепно, на самом деле он думает, что ты сыграла хорошо. Если кто-то сказал, что ты была хороша, то он считает, что это было всего лишь неплохо. До сих пор Калла считала себя невосприимчивой к критике, но неожиданно эта слабая похвала ее возмутила. Да кто он такой, этот маленький притворщик, этот местный эрудит, чтобы считать ее игру всего лишь неплохой?