Полоса препятствий - Наталья Берзина

Как ни странно, Юлия подняла трубку почти сразу.

– Да? – услышал он чуть задыхающийся от волнения, такой родной голос.

– Добрый день, Юлия! Я вас от чего-то отвлек?

– Нет, просто мы с Андрюшкой только что вошли. Я как раз отпирала дверь, когда зазвонил телефон. Я так рада, что вы позвонили!

– Взаимно! Ну, как там ваш сын? Хорошо отдохнул?

– Нет слов! Он в таком восторге! Просится еще! Андрюшка так загорел! Вырос! Такой парень – не узнать! Вы подождите минуту, я дверь запру.

Никита поймал себя на том, что глупо улыбается во весь рот. Он слышал в трубке какие-то звуки, приглушенный голос Юлии, звонкий детский голосок ее сына и безумно хотел оказаться сейчас рядом с ними. Подхватить их обоих на руки, закружить, подбросить до потолка худенькое тельце ребенка, услышать его счастливый смех.

– А вот и я! Все! Отправила Андрюху мыться с дороги и могу спокойно с вами разговаривать, – весело отрапортовала Юлия. – Как вы? Уже отошли от перегрева?

– Что? Да, вполне. Сейчас бродил по лесу, там, где мы с вами ходили, и вспоминал наши прогулки.

– Из-за этого у вас такой печальный голос? Разве вы так и не нашли себе других развлечений?

– Даже не пытался, Юля. Я все время думаю о вас. Безумно хочу вас снова увидеть.

– Никита, дорогой, зачем вам это? У меня ребенок, и я далеко не красавица. Подумайте хорошенько. Мы вам не подходим.

– Юля, это не та тема, чтобы обсуждать ее по телефону.

– А может, ее вообще не обсуждать? Давайте лучше оставим все как есть. Хотя такого друга, как вы, мне, конечно, терять не хочется.

– Вы думаете, что я подхожу только на роль друга?

– Вы считаете, что этого недостаточно?

– Я хотел бы уточнить, в каком смысле вы использовали слово «друг»? В нынешнем или же в классическом?

– Разумеется, в классическом! Поймите, Никита, мне не нужен любовник!

– А муж?

– Что вы хотите сказать? Вы предлагаете себя в качестве мужа?

– Да, именно это я вам и хочу предложить.

– Я не знаю, что вам ответить. Мне нужно подумать. Вы же меня совершенно не знаете!

– Ошибаетесь, Юлия, я знаю о вас вполне достаточно, чтобы предложить вам руку и сердце. Все зависит от вас!

– Никита, давайте отложим этот разговор. Я совершенно не готова вам что-либо ответить. Ваше предложение попросту ошеломило меня. Извините. Нам обоим необходимо серьезно подумать. Мне кажется, когда вы узнаете меня поближе, вы не станете столь опрометчиво делать такое предложение.

– Через неделю я возвращаюсь в город. Мы с вами встретимся и все обсудим.

– Прошу вас, Никита, еще раз все взвесьте, прежде чем начинать этот разговор. Кстати, я вместе с сыном уезжаю на выходные за город, вернусь только в воскресенье вечером. До свидания.

– Хорошо, я это учту! – чуть напряженно сказал Никита.

Юлия положила трубку, а Никита, покопавшись в карманах, достал сигареты и, позабыв о запрете врача, закурил.

Прошел почти месяц с того дня, когда вместе с участковым он приехал для серьезного разговора с бывшим другом.

Табличка на двери гласила: «Заместитель главного санитарного врача Морозов Вячеслав Сергеевич». Никита вошел решительно, без стука. Просторный кабинет, залитый солнечным светом, современная офисная мебель. Огромный плоский монитор компьютера на столе. Уютные кожаные кресла. Сам хозяин, вальяжный, сыто выглядящий, в отлично сидящем на нем, до хруста накрахмаленном белом халате.

– Здравствуй, Славик! Не ждал меня? А я вот решил к тебе с другом заглянуть! Знакомься, старший лейтенант Борисевич, следователь. Ты не против, Славик, если мы зададим тебе несколько вопросов, пока в неофициальной обстановке?

По мере того как Никита говорил, хозяин кабинета, прямо на глазах, терял лоск и уверенность в себе. Словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух, он сник и, казалось, даже уменьшился в размерах. Участковый тем временем, подыгрывая Никите, прошелся по кабинету, провел кончиком пальца по корешкам папок с документами, аккуратными рядами выстроившихся на стеллаже, и независимо развалился в одном из кресел.

Никита, выдерживая паузу, уверенно подошел к столу, развернул стул спинкой вперед и взгромоздился на него верхом, будто собрался скакать в сабельную атаку на уже морально подавленного, сломленного противника. Вячеслав Сергеевич, сжавшись в кресле, вдруг закричал:

– Ты ничего не докажешь! Это только твоя вина! У тебя нет ни свидетелей, ни улик!

– Что ты говоришь? А мужики, которых ты споил, спровоцировав несчастный случай? Ты знаешь, что на твоей совести жизнь человека? – очень тихо, но зловеще прошептал Никита, приподнимаясь со стула. – Именно тебе и придется за это отвечать! А Володенька ответит за все остальное!

– Нет! До него ты никогда не доберешься! Ты все равно разорен! Уже ничего нельзя изменить! Завтра к тебе явится проверка от нас, а уж мои дамы найдут у тебя столько огрехов, что закроют твою контору на счет раз! – все громче кричал Морозов.

– Послушай, Славик, за что ты меня так ненавидишь? Я что, тебе где-то дорогу перешел? – спокойно спросил Никита.

– А разве нет? На тебя еще в школе все девчонки обращали внимание! Ты знаешь, почему мне Галка на выпускном отказала? Из-за тебя!

– Славик, опомнись! У меня не было ничего ни с Галкой, ни с другими! И, кроме того, это же было сто лет назад. Нам было по семнадцать! После этого уже прошла вся жизнь!

– Ну и что?! Даже теперь ты успешен и независим! А я?! Я прозябаю в этом кабинете. Не могу ничего себе позволить, потому что нахожусь на государственной службе! Скажи, почему ты можешь ездить на «мерседесе», а я не могу показать даже краешек того, чем обладаю? Где справедливость? Скажи?

– Славик, разве не каждый сам выбирает свой путь? Ты сделал выбор, чего на других пенять?

– Нет, Никита, я раздавлю тебя! Не оставлю от тебя мокрого места! Неужели ты до сих пор не понял, что ты жалкий выскочка! Ноль без палочки! То, что тебе повезло и ты нахапал деньжищ, – это просто случайность, нелепая несправедливость! Я всегда был лучше тебя, умнее, хитрее, изворотливее. Ведь по сути своей ты как был, так и остался тупым солдафоном. У тебя же только одна извилина, да и та от фуражки! – уже не сдерживаясь, кричал Славик.

– Ты все сказал? – тихо спросил Никита. – Да!

– Жаль, что так получилось. Я считал тебя своим другом. Теперь ты, Славик, – мой личный враг! Это не ты меня разорил, это я тебя раздавлю, как слизняка. Запомни! – спокойно и твердо сказал Никита. – Пошли, лейтенант. Нам здесь больше делать нечего.

Только в машине участковый поинтересовался, что собирается предпринять Никита.

– Он очень непрост, мой бывший школьный друг. Но я найду на него управу. Уверен, при таких амбициях у него рыльце в пушку. Думаю, что накопать на него компромат не составит большого труда. Запущу сыскарей, сколько бы это ни стоило.