В лапах Ирбиса - Елена Ласк

– Мы с детьми на днях собираемся прогуляться по торговому центру. – Произнесла Стелла уже у выхода. Её визит не продлился больше часа, но за это время я морально отдохнула и отвлеклась. – Может присоединишься к нам? Правда, сначала придётся пережить покупки в детских отделах, зато потом, пока дети будут в игровой, мы сможем пройтись по женским отделам.

– Виктор просил не покидать пределы этих стен до его возвращения. – Не знала, как помягче ей отказать, чтобы не обидеть.

– Вот и отлично, они как раз планируют вернуться завтра, в крайнем случае послезавтра. Я запишу тебе свой номер телефона. Как определишься, позвони. Буду рада. – Стелла торопливо записала свой номер в блокноте и отдала листок мне, после чего приветливо помахав рукой, прошла к воротам, где забралась на заднее сиденье огромного внедорожника, в котором было как минимум два охранника, и уехала в сопровождении ещё двух машин. А я-то ломала голову, почему ей не с кем пройтись по магазинам.

Только после того, как Стелла ушла, а я размечталась о прогулке по торговому центру, слегка приземлила свои желания. Слишком много проблем нарисовалось в моей голове. Я могу встретить знакомых. Или запаниковать. Или у меня банально не хватит денег, чтобы купить хоть что-то. Опять же Виктор просто может не выпустить меня или выставить какой-нибудь ультиматум, хотя за ним подобного ещё не наблюдалось. А самое вероятное – меня просто уже здесь не будет. Голова снова затрещала от хаотичности мыслей, но спать больше нельзя. Чтобы переключиться, я принялась штудировать любимые форумы врачей. Это очень отвлекает и расслабляет, а ещё я чувствую себя частью их огромного мира, где моё мнение интересно другим профессионалам, где никто не знает, что я практически самозванка без диплома. Так и просидела до поздней ночи, а разбудил меня звук подъехавшей машины. Проигнорировав шум, закуталась посильнее в одеяло, потревожив придавившую его Кусю, на улице ещё темно, а значит можно ещё поспать и оставить проблемы в покое до утра.

– Ты в моём доме и должна соблюдать определённые правила.

Не было приветствия, стандартных вопросов, вообще никаких вопросов, ничего, с чего обычно начинается утро нормального человека. Виктор дождался, когда я высуну нос из комнаты и, не закончив свой завтрак, пригласил на разговор в кабинет. Сразу видно продумал его и подготовился, подобрал нужный тон и выражение лица. Ха! И ещё раз «ХА!». Этим меня не проймёшь. Виктор может сколько угодно смотреть на меня своим тяжёлым взглядом, приправляя его рассудительным тоном, я для себя уже всё решила.

– Я пленница? – Приняла открытую позу, положив руки на подлокотники стула, обитого тёмно-коричневой кожей. Кабинет Виктора был мрачноват, слишком много тёмных тонов, кроме бумаги больше ничего белого цвета, и мне казалось, что это не случайно.

– Нет. – Он не стал заморачиваться, и положил руки, сцепленные в замок на стол, чуть наклонившись вперёд, пытаясь меня подавить.

– Значит, я могу уйти? – Я была настроена серьёзно, даже вещи так и не распаковала, чтобы не задерживаться если что.

– Нет.

– Значит, пленница.

– Ты представления не имеешь, что такое плен. И затеяла очень плохую игру.

– Плохая, потому что не нравится вам?

– Поэтому тоже.

– Я не просила вас привозить меня в свой дом. Если не устраивает моё поведение лучше отпустите.

– Нет. – Снова пресёк мои потуги. Я была готова спорить с ним до последнего, но его категоричность даже шанса не давала на проявление воли. – Есть короткий путь и твой. Короткий – рассказать мне всё, и когда твоя проблема будет устранена сможешь уйти.

Услышав слово «устранена», я лишь помотала головой.

– Зачем его защищаешь? Чего этим добиваешься?

– Никто не должен из-за меня пострадать.

– Рано или поздно это случится. Ты ведь отсюда, из этого города. – Виктор озвучил свои выводы, сменив положение, скрестив руки на груди.

– Так вот для чего был цирк с фотографом. Ищете способ разговорить меня. – Мне казалось, что я достаточно ясно объяснила, что не хочу, чтобы кто-то копался в моём прошлом. Понимание, что Виктор не остановится, начало укореняться в моём сознании, желание уехать как можно скорее, усилилось.

– Уже нет. Это бесполезно. Распознавать и расшифровывать тебя через твои эмоции гораздо эффективнее.

– Много расшифровали? – Я не сразу заметила, что изо всех сил сжимаю ручки кресла, зато Виктор моментально обратил внимание, приправив его многозначительным взглядом. Я моментально разжала пальцы, но было уже поздно, я выдала своё напряжение.

– Мне всегда будет недостаточно, пока не узнаю всей правды. Твоих отпечатков нет ни в одной базе, значит, ты чиста перед законом. Нет никого похожего на тебя в базе пропавших без вести и криминальных сводках. Поиск по медицинским университетам тоже ничего не дал.

– Я просила не пытаться узнать информацию обо мне.

– Разве я сказал, что выполню твою просьбу?

– Это нечестно. Вы обещали создать мне новую жизнь, и я согласилась поехать с вами на этих условиях, а вы пытаетесь реанимировать старую. – Внутри всё закипало, больше от того, что я прокололась, чем от настойчивости Виктора.

– Что-то не заметно, что тебе эта новая жизнь нужна.

– Нужна.

– Трудно создавать новую жизнь в городе, где обитает призрак старой.

– Я не говорила, что жила здесь. – Последняя жалкая попытка, обречённая на провал.

– Это уже не требуется. Ты ведь уже подумала о том, что будет, когда столкнёшься с ним лоб в лоб.

– Лобовое столкновение. – Мне потребовалось время, чтобы продолжить свою мысль. Виктор ждал, откинувшись на спинку своего кресла, слегка покачиваясь в нём. – Я много думаю о встрече с ним. Давно начала это делать. Задолго до знакомства с вами. Боюсь каждой клеткой тела, но давно и упорно прививаю себе мысль, что это неизбежно и необходимо мне. Мой организм отторгает подобную возможность, сейчас я не готова и не знаю, когда буду и буду ли.

– Хочешь с ним поговорить? Я могу это организовать, обеспечив твою безопасность.

– Для меня нет человека опаснее, чем я сама. Но я пытаюсь это изменить и новая личность будет кстати.

– Тогда тебе не составит труда соблюдать небольшие правила этого дома. Это поможет тебе перестать чувствовать себя пленницей. Я говорил о своём возрасте, это не просто прошедшее время, мои годы – это нажитый опыт. Я совершал много ошибок, и потерял обоих своих сыновей, когда думал, что достаточно знаю о жизни, почувствовав неуязвимость. – Виктор не стал прятать от меня взгляд, в котором отразилась боль, с которой он живёт.

– Мне жаль.

– Я не был им настоящим отцом, и тем тяжелее груз ответственности за совершенные ими поступки. Они не стали хорошими людьми, как мечтал я, с того самого момента, как узнал, что стану отцом. Пытаясь стать достойными мне сыновьями, они погрязли в том, из чего я выбирался долгие годы. В итоге мои сыновья стали теми, кого я без сожаления и мук совести уничтожал. Все их грехи мои на сто процентов и мне с ними жить. Больше я не хочу ошибаться. Я взял на себя ответственность за тебя. Пусть против твоей воли. Так будет, пока я не увижу, что ты можешь адекватно мыслить и поступать. Пока тебе придётся смириться с тотальным контролем и научиться послушанию.