Наследство - Екатерина Оленева

Если чего-то люди в этом мире и не прощают, так это превосходство над собой. Будь лучше других и, как бы хорош и светел не был ты, тебя станут ненавидеть и обмазывать навозом. Прожив несколько веков и повидав много людских пороков, наблюдая столько судеб, я пришла к выводу, что доброе сердце и правда стоит дороже красивого лица. Потому что доброе сердце не привлекает к себе столько внимания, сколько красота и ум. Если у тебя доброе сердце и чистая душа, у тебя есть шанс прожить тихо и незаметно. У людей, подобных Мэри, такого счастья нет. Они сами рвутся на рожон и приключения охотно идут им навстречу.

Женщины ненавидели Мэри за то, что считали лучше себя и потому, что стоило ей появиться, она привлекала к себе всё мужское внимание. Мужчины ненавидели Мэри потому, что понимали – такой алмаз не для их свиного рыла. А Мэри с презрением относилась к ненависти одних и с пренебрежением – к заигрываниям местных парней. Их честное сватовство она отвергла.

– Но ведь был в истории тот, кого отвернуть она не смогла?

– Конечно. В каждой истории про молодую девушку рано или поздно всегда появляется таинственный Он. И вот он появился.

– И им был Дориан?

– Конечно, нет, – презрительно скривилась Сибил. – Им оказался сын их лорда, который, конечно же, увлёкся хорошенькой крестьянкой. По словам самой Мэри его домогательства ей были вовсе не по сердцу, надменный и пустой лордёныш привлекал её не больше, чем приземлённые, грубые вилланы, если даже не меньше. Одной из неприятных черт власть имущих мужчин является неумение воспринимать слово «нет». Так прекрасная фея в очередной раз пострадала от фавна. Не в первый и не в последний раз девичество было отдано насильнику или соблазнителю. Многие потом шептались, что Мэри купилась на барские посулы; что соблазнилась и была обманута. Я же склонна верить тому, что говорила сама Мэри, которая не просто ненавидела, а относилась с величайшим отвращением к представителям всего семейства.

Вот так мужчины ткут своих демонов – собственными руками. Для самой Мэри в те времена прямых дорог не было. Это сейчас женщине её темперамента и ума могла открыться многие двери, она могла бы сделать карьеру. Но в 17 веке у женщины была одна дорога: в постель к мужчине. Единственная ценность женщины лежала её пояса. Ты могла стать честной женой и с утра до вечера пахать в поле; или ты могла стать содержанкой и с утра до вечера впахивать в кровати. Последнее тоже не столь лёгкое занятие, как может показаться тем, кто ещё только планирует посвятить свою жизнь любовным утехам. Утехи будут у того, кто тобой пользуется, а тебе достанется всё остальное: боль, отвращение, грязь и слизь, венерические болезни, которые тогда не лечили, когда, подхватив их, ты начинал медленно и грязно разлагаться изнутри.

К слову, при всей своей красоте и бешеном обаянии, Мэри никогда не пыталась манипулировать мужчинами или использовать их. Кто-то мог посчитать это скромностью, но я объясняла это природной холодностью. Её не влекли к себе ни мужчины, ни женщины – её влекли звезды, загадки, неизведанные земли. Её сексуальность была неразбуженной, а то, что случилось между нею и молодым лордом и вовсе заставило её проникнуться отвращением к этой стороне жизни.

К сожалению, у насилия были последствия. И вся тяжесть бремени пала на несчастную, гордую Мэри. Ни у кого не нашлось для девушки сочувствия. Её объявили виновной, беспутной, развратной особой. Родной отец выгнал её из дома, а местные «мамочки» охотно пригласили в свой бордель.

Дьявол сторожит наши души, стараясь уловить в свой сачок те, что светят ярче. Какой смысл в банальной душонке, готовой за кусок сыра и отрез платья подписать любой договор. В душе Мэри светили звёзды, она была глубокой и сильной. А ненависть, поразившая её проказой, стала теми дверями, что привели к нам. И мы её не отвергли. Её вступительным взносом в наш тайный клуб стала жизнь ещё нерождённого ребёнка, и Мэри с радостью согласилась заплатить эту цену. Она освобождалась от нежеланного бремени и получала доступ к силе. Подобно всем нам она была наивна. Жизнь ребёнка от ненавистного насильника была только задатком.

В первых дней инициации Мэри показалась себя сильной ведьмой. Она схватывала всё на лету, училась жадно и с охотой. Если для большинства людей учеба была лишь средством, позволяющим достигать цели, то Мэри доставлял искреннее удовольствием сам процесс овладения новыми знаниями. То, на постижения чего у других уходили годы, десятилетия, она осваивала в считанные месяцы. И самая страшная стихия – стихия Самуэля и Люцифера, – была в её подчинении.

– Огонь? – проговорила Корнелия, вспоминая недавний ночной кошмар. – А ваша стихия, конечно же – вода?

– Именно так.

– Силе ведьмы для роста требуются жертвоприношения, но они не обязательно должны быть на алтаре Белиала. Жертва должны принадлежать ведьме. И Мэри нашла для себя богатый ресурс – весь род лорда, оскорбившего её, был предан осквернению и истреблению. Не прошло и пяти лет, как даже побочные линии были оборваны. Кто умирал в результате несчастного случая, кто – от болезней, но большинство до смерти довели их же пороки: безмерный блуд, пьянство, жадность, гордыня. По наущению ведьмы мелкие бесы приходили со своими искушениями и не находили сопротивления. Некоторые закончили свои дни сойдя с ума, так как утверждали, что видели чёрта, – с усмешкой закончила эту часть своего рассказала Сибил.

Корнелия молчала. Ей была понятна жажда мести Мэри в той её части, где она желала отомстить обидчику и насильнику, но к чему трогать тех, кто не трогал тебя?

– На деревню Мэри также напал мор, не пощадивший ни её отца, ни старшего брата. А вот у матери и младших сестёр дела стали налаживаться. Сама же Мэри, как тебе известно, весьма успешно вышла замуж за мистера Гордона, человека не слишком родовитого, но весьма богатого. И со дня свадьбы состояние Гордонов только росло. Но это то, что было ясно для всех. А вот силы Мэри, вместе с её непомерной гордыней, вырастали в тени. Тёмные покровители были к ней благосклонны, и она возомнила себя неуязвимой и непогрешимой.

Нувориш всегда нувориш. Он не понимает, что правила, которыми он пытается пренебрегать, созданы не на пустом месте. Что не просто так строят стены и горят красным светофоры: всё это для безопасности движения. Есть границы, которые до тебя не нарушали вовсе не потому, что силёнок не хватило или кишка для храбрости тонка. А просто некоторые линии переходить не стоит, как не стоит устраивать догонялки со Смертью.

Мэри училась у Старого Круга, но она его не уважала. Подобное всему молодняку, она считала их принципы отжившими, самих их – скучными. В обретённых силах она видели средство изменить мир. А в Дьяволе, стоящем по ту сторону, доброго союзника, способного дать ей то, что она жаждала – власти над миром, который устроила бы по своему подобию.

– Простите? Я не совсем поняла: Мэри планировала править всем миром?

– Ну, для себя она, наверное, как-то это объясняла. Её всегда притягивали к себе трудные задачи, а что может быть труднее, чем призвать в этот мир Тёмные Начала, подчинить их себе и заставить служить?