Без права на жизнь - Геннадий Ангелов

— Ты сможешь нас провести по подземному ходу?

— Ребятки, ребятки… Экие вы шустрые. Сейчас там НКВД. И если вас схватят, то и меня к стенке поставят. Не пойдёт.

— Твои условия?

Кузьмич призадумался и, почесывая затылок, выдал:

— Значит так, я помогаю вам, вы мне. Годится?

— В чём мы должны тебе помочь?

— Золото Родовича найти. Поделим поровну. Согласны?

Николай Павлович с улыбкой на лице выслушал то, что нам рассказал Кузьмич. Мы сидели с ним за столом и пили чай. Кузьмич ушёл, выпивка закончилась, чаи гонять он был не любитель, и мы обо всём с ним договорились.

— Скажите, можно ему верить?

— И да, и нет. Действительно ходила такая легенда, Михаил. И комиссия из Москвы приезжала в поисках клада. Но, увы, ничего не нашли. Моё мнение — это народный фольклор. Эпос. Не больше. В каждом городе, деревне, есть своя история. И наш город не исключение.

— Значит выдумки?

— Уверяю Вас. Выдумки чистой воды. Забудьте и не вспоминайте.

— Скажите, Николай Павлович, Кузьмич говорил, что в вашем городе до войны убивали людей и делал это якобы волк.

— Ещё одна басня. Михаил, волк за редким исключением может напасть на человека. Такие случаи бывали, но, чтобы загрызть человека, это уже слишком. Ещё одна байка. Кто-то придумывал все эти истории, давая волю фантазии. Может журналисты, чтобы поднять тираж газеты.

— Убийцу нашли?

— Увы, не нашли. Схватили какого-то сумасшедшего парня сбежавшего с психушки, и давай на него всё и всех вешать. У милиции всегда был месячный план по закрытию преступлений, если Вы в курсе дела. Парня отправили в дурдом, и дело закрыли.

— Так может это он и был? Убийца?

— Что Вы, что Вы.

Профессор замахал руками.

— Убийца выбирал женщин, крепких и сильных. Парень тот хлюпик, ему и с собакой не справится, не то, что с человеком.

— Откуда Вы всё это знаете?

— Молодой человек, об этом знает каждый житель нашего городка. Самое страшное это то, что убийства не прекратились. Парень сидел под замком, а женщин так и продолжали находить мёртвыми. И кстати, не далеко от церкви. Началась война, и всё. Остальное вам уже известно.

— Странная история, очень странная.

— Не спорю Михаил, в истории много белых пятен.

— Мы вечером уходим.

— Жаль будет с Вами расставаться, честное слово.

— Мне тоже, Николай Павлович. Вы нам сильно с Иракли помогли. Приютили.

— Бросьте, так должен поступать каждый порядочный человек.

— Что ж, Вы правы. Мне бы очень много хотелось Вам рассказать, но не имею на это ни морального, ни этического права. Простите.

— Вам не за что извинятся, Михаил. Идёт война жестокая, кровопролитная.

— Не скоро она закончится. Не скоро.

— Ну, когда-то всё равно наступит мир, так же?

— Наступит, конечно.

Николай Павлович крепко пожал мне руку, и я обнял его. В глазах старика мелькнули слёзы, и я сам едва не прослезился.

Вечером нас ждал Кузьмич, и мы с Иракли, чтобы не опоздать, вышли заранее и отправились искать мостик, условленное место встречи. Я нёс в мешке три бутылки вина для Кузьмича, и с тоской смотрел на то, что сделала война. Кузьмич был на месте, и при виде бутылок заметно оживился. Я торжественно вручил ему мешок, и мы отправились к церкви. Уже темнело, и нам повезло, что никого по дороге не встретили. Хотя с Кузьмичом можно было никого не опасаться. Он знал всё и всех, и молча, шёл впереди, прижимая к груди свой ценный мешок. В церкви было темно и сыро. Запах плесени, разбитая утварь, сломанные кресты, всё это валялось на полу под ногами. Кузьмич вытащил из кармана огромную связку ключей и открыл кованую дверь, под высокими сводами. Петли заскрипели, и потянуло могильным холодом и жутким страхом.

— Ну как, не передумали? Держи карту. Вот она родименькая.

Кузьмич протянул мне карту, которую я сразу спрятал, зажёг факел и осветил узкий проход. Заглядывая внутрь, я увидел, как дорога ведёт вниз и приосанился, не давая самому себе поддаться суевериям и страхам. Иракли выглядывал из-за моего плеча и недовольно кряхтел.

— Командир, вдруг и правда здесь волк живёт?

— Пристрелим и дальше пойдём. Не поверю, что настоящий грузин боится волков.

— М-да, не боится, только я их в зоопарке видел, в клетках. На воле не попадались.

— Ну, надо же когда-то познакомиться с любителем «Красных шапочек». Пошли Михо, не теряем время.

— Я предупредил, барин. Пистолет лучше достань на всякий случай. Хотя это бесполезно, им волка не одолеть.

Вытаскивая оружие и снимая с предохранителя, я всё больше и больше боялся. Словно неведомая сила ложилась на плечи и давила к земле. Ноги непроизвольно подкашивались, и сердце предательски кололо. Дышать становилось трудно, и я задерживал дыхание, и внимательно смотрел в пустоту.

— Долго нам идти?

— Долго, барин, долго. Ты видел, какое расстояние от церкви до тюрьмы? Считай километра два, не меньше.

В гнетущей тишине гулко отдавались наши шаги. Мы шли быстро, не останавливаясь, поворачивая то вправо, то влево. Это было похоже на подземный город с лабиринтами, проулками и тупиками. Меня удивляло то, что Кузьмич прекрасно знает дорогу и ни разу не остановился, и не задумался. Видать старый проходимец не один раз бывал здесь, и досконально изучил местность. Первым устал Иракли, и попросил передохнуть. Кузьмич уселся на выступ в стене и полез за бутылкой, промочить горло. Потом предложил выпить и нам. Отказываться было глупо, и я с удовольствием сделал несколько глотков.

— Сколько ещё?

— Уже считай половину пути прошли.

— И где же твой волк?

— Барин, барин, прошу тебя, молчи и не накликай беду. Если появится эта тварь, здесь можно погибнуть и не найти дорогу обратно. Огня он боится и Креста.

Кузьмич вытащил из-за за пазухи большой серебряный крест и протянул мне.

— Вот наша защита!

Крест действительно был старинным, с цветными камнями и золотыми вставками.

— Откуда красота такая?

— Семейная реликвия. Это ещё мой прадед отливал и святил. Ему почитай лет двести. Жаль передать некому. Семьёй не обзавёлся, как и детишками.

И тут в тишине раздался протяжный вой, от которого тело прошиб озноб. Мы замерли, и боялись пошевелиться.

— Вот и химера бесовская, барин, — прошептал Кузьмич, зажёг второй факел и дал мне.

— Держи, будем идти.

Он выставил перед собой крест, и медленно ступая, пошёл первым. Вой прекратился, и наступила тишина. Удары молота потрясли стены.