Великолепный обмен. История мировой торговли - Уильям Дж. Бернстайн

* * *

Пока мусульмане курсировали по главным торговым путям через Индийский океан, Красное море и Персидский залив, европейцы только и думали, как бы найти свой путь на восточные рынки. Среди азиатских государств самую оживленную торговлю с Западом вели Аден, Ормуз, Камбей, Каликут, Ачех и Малакка (расположенные, соответственно, в современных Йемене, Иране, Индии, Индонезии и на Суматре). Ни одно из этих государств не имело флота, пригодного для дальних плаваний. Зато их торговля была отлично поставлена, что и позволяло им обогащаться. Слишком продажные таможенники? Правитель требует слишком много подарков? Или наоборот, берет слишком низкий налог, чтобы оплачивать борьбу с пиратами? Слишком ограничивают самостоятельность иностранных торговцев, так что они не могут вести собственные дела? Купец не мог запросто решить эти проблемы, отправившись в другой, более дружественный порт. Не обходилось и без продажности, и без жестокости — это же как-никак средневековая Азия. Оставалось только сдерживать досаду.

Тысячелетием раньше, когда по всем морям рыскали пираты, в Индийском океане, в отличие от Средиземного моря, никто не трогал крупные торговые суда, которые могли дать отпор. Привыкшие к безопасности в море, корабли азиатских стран ходили почти невооруженными — это позволяло брать больше груза и меньше людей для охраны. Так что пушечный выстрел с палубы азиатского торгового корабля мог скорее погубить сам корабль, чем потопить цель.

До прихода европейцев азиатская торговля вовсе не была раем. Но если заплатить пошлину, приберечь подарки для местного султана и уберечься от пиратов в заливе, то Индийский океан более-менее мог считаться mare liberum, свободным морем. Мысль о том, что какое-нибудь государство может взять под контроль все морские пути, казалась смехотворной как для купцов, так и для правителей. И вся эта система рухнула в тот злосчастный день 1498 года, когда вооруженный до зубов Васко да Гама вошел в гавань Каликута.

* * *

В конце XV столетия европейцы могли попасть в Индийский океан только тремя способами: прямо через Суэц и Персидский залив, вокруг южной оконечности Африки или через западный неизведанный путь. Первыми из известных нам европейцев один из этих маршрутов опробовали два брата-генуэзца, Вадино и Уголино Вивальди. В 1291 году всего через несколько месяцев после того, как их соотечественник Дзаккария отбил у мавров Гибралтар, они отправились в открытую Атлантику на поиски Индии. Больше о них ничего не известно. Историки так и не знают, собирались они обогнуть Африку или направлялись вокруг света. Как бы там ни было, эта экспедиция долго сдерживала итальянцев, которые годами тщетно ждали их возвращения. Говорят, тайна братьев Вивальди сподвигла Данте на рассказ Улисса о том, как он плыл мимо Геркулесовых Столпов.

Не случайно в Атлантику на поиски Индии первыми вышли именно генуэзцы. Проиграв венецианцам битву за торговлю пряностями, генуэзцы направили свои силы на перевозку по Средиземному и Черному морям более дешевых товаров: минералов, таких как соль и квасцы, леса, продуктов сельского хозяйства и, конечно, рабов. Для перевозки грузов парусные суда с круглым корпусом подходили лучше всего. И именно такие суда лучше всего годились для дальних плаваний первооткрывателей.

Даже приезжий, случайно оказавшийся в Генуе, заметит, что город почти отрезан от материка неприступными прибрежными горами. В ту эпоху, когда железных дорог и асфальта еще не было, почти любой товар попадал в город и покидал его по морю. Вместо телег, запряженных лошадьми или мулами, местные торговцы и производители держали маленькие суденышки под треугольным парусом, чтобы ходить на них за продуктами и товарами. Нигде сухопутный житель не превращался в моряка так легко, как в Генуе.

К XV веку слава торговой империи уже покидала Геную и восходила над Португалией, западным ломтиком Иберийского полуострова, где, по словам историка Джона Г. Плама, «жизнь отчаянно дешева, смерть отчаянно реальна, а бедность так велика, что богатство и роскошь дразнят воображение, разжигают безумную жажду обладания». Именно португальцы разработают такие технологии, которые позволят европейцам попасть в Индийский океан. В эту брешь устремится жадный волк Запада, и скоро в Лиссабон со всех стран хлынет голодная талантливая и грубая молодежь, которая и станет авангардом в этом наступлении.

Португальцы изгнали мавров еще в середине XIII века, на двести с лишним лет раньше, чем это сделали испанцы. После яростной борьбы за престол и против испанского вторжения в конце XIV века страна смогла объединиться и в 1385 году, с восшествием на трон Жуана Ависского (короля Жуана I) и его невесты-англичанки Филиппы, достигла независимости. Счастливый брак принес плоды: союз Англии с Португалией — самый долговечный в истории союз между государствами — и пятерых смышленых и доблестных сыновей.

Для мирной жизни Португалия оказалась не приспособлена, так что в 1415 году королевская чета отправила троих своих отпрысков отвоевывать у мавров портовый город Сеуту, расположенный на другом берегу Гибралтарского пролива. Филиппа сама придумала устроить это нападение как подготовку к кампании против мусульман и прорыву в Индийский океан — конечный пункт португальского караванного пути через Сахару к Индиям. А то что Сеута была еще и конечным пунктом караванных путей для перевозки золота и рабов из глубины Африки, рассматривалось как бонус. Тем больший ущерб будет нанесен ненавистным маврам, если город будет захвачен.

Когда младший из сыновей, инфант дом Энрике, увидел пустыню, простиравшуюся за Сеутой, он сразу понял, что мамин план — затея пустая. И хотя Энрике принимал участие в последующих походах в Северную Африку, вернувшись в Португалию, он стал губернатором южной провинции Алгарве и посвятил себя поиску южного пути вокруг Африки.

Прошло почти две тысячи лет, как умер Птолемей, провозгласивший, что Африка простирается до самой Антарктиды и обогнуть ее невозможно. Это утверждение все еще считалось верным, но Энрике считал иначе. Сидя в своем замке, на мысе Санвинсент, продуваемом всеми ветрами юго-западном краешке Европы, Энрике, который позже вошел в историю как принц Генрих Мореплаватель, превратился в величайшего в Европе покровителя мореходства. Со своего парапета он наблюдал, как самые первые иберийские исследователи отплывают к западному побережью Африки, как отбывают колонисты на Азорские острова — самую западную на то время землю, лежащую всего в 1200 милях от Ньюфаундленда. Принц оказывал поддержку картографам любой национальности и собрал величайшую в мире коллекцию морских карт.

В то время португальские моряки, при поддержке принца, разработали новый тип корабля с круглым корпусом, с латинской парусной оснасткой — каравеллу. Этот корабль позволял идти круче к ветру, чем любое другое европейское судно. Без каравеллы португальцы не смогли бы спуститься вдоль африканского побережья и добраться до Индий.

Прежде чем браться за главную задачу — обход вокруг Африки, — каравеллы послужили целям более близким. Они увеличили скорость доставки и объем грузов, которые португальские купцы везли туда, где их можно было поменять на главные товары Африки — золото и рабов. Прежде всего — в мусульманские порты Северной Африки, у которых кончались караванные пути через Сахару. Португальцы еще не могли добраться до источников африканского золота, до мест, где сейчас находятся Мали и верховья рек Нигер и Вольта. Но они проникали уже далеко в глубь континента, в такие торговые города, как сказочный Тимбукту, где золото покупалось дешево, потом его везли вниз по рекам и ожидали, когда за ним придут каравеллы.