Байки бывалого хирурга - Дмитрий Правдин

– Знаю, поэтому и пришла. Мне вас рекомендовали как очень хорошего специалиста. Вы не могли бы мне помочь? А я вас отблагодарю, – мило так улыбнулась женщина, показав прекрасные белые зубы.

– Но вот это уже лишнее, – нахмурился хирург, услышав про «отблагодарю». – Я сейчас и в самом деле тороплюсь, а вы подойдите со всеми вашими анализами, исследованиями завтра утром, и я уделю вам время.

– Хорошо, доктор, как скажете, – приятным голосом ответила будущая пациентка.

– Какая славная женщина, – подумал Егоров, – такая вся чистая и непорочная, словно ребенок. И улыбка у нее такая искренняя и добрая. Сейчас нечасто встретишь таких милых и славных людей. Все больше хамы и откровенные наглецы попадаются, считающие что мы, врачи, им чего-то там должны и обязаны.

После осмотра сговорились, что Егоров прооперирует ее в ближайший понедельник. Ирина Семеновна рассыпалась в любезностях и млела от общения со своим лечащим врачом.

– Какое счастье, что я попала именно к вам, – говорила она с той душевной улыбкой на тонких губах, что так покорила Александра Федоровича.

– Ну, полноте, – смущался Егоров, – вы меня перехваливаете. Я – обычный, рядовой врач, коих много в Петербурге.

– О, не скажите, – продолжала улыбаться Ирина Семеновна, – я чувствую, что не зря к вам обратилась. О вас прямо легенды слагают.

– Скажете тоже, легенды, – краснел хирург, давно позабывший, когда он смущался в последний раз.

В день Ч Егоров волновался не меньше самой пациентки. Притупившееся за многие годы чувство тревоги перед операцией, появившееся в самом начале карьеры, теперь вновь обострилось. Он, словно первый раз, выполнял отлично отработанную за многие годы практики операцию по удалению желчного пузыря.

Оперировал лапароскопически. С первых минут операции стало ясно, что случай не такой уж и простой. Из-за частых приступов желчный пузырь намертво спаялся с окружающими органами. Отделить от них нужный орган, не повредив соседние, было делом весьма проблематичным.

– Федорыч, давай откроемся? – предложил ассистировавший Егорову заведующий хирургией. – Видишь же, что дело дрянь. Еще ободочную кишку зацепишь, смотри, как к пузырю приросла.

– Спокойно, Юрий Михайлович, спокойно, – не все еще потеряно, – тихо ответил Егоров, стараясь специальным крючком отделить мешавшую подойди к желчному пузырю кишку.

На экране телевизора, куда смотрела вся операционная бригада, отлично видно, как миллиметр за миллиметром толстая кишка освобождается от сращений и отходит в сторону. Оперируя только при помощи длинных инструментов и ориентируясь только на изображение на экране, Александр Федорович, застыв в одном положении, уверенно подбирался к больному органу.

– Саня, давай откроем живот, – уже более настойчиво предложил заведующий, – ведь на грани фола же оперируешь. Тут такой конгломерат, словно эпоксидной смолой кто нарочно все склеил. – Давай, перейдем на лапаротомию, я тебя прошу.

– Юра, кто оперирует – ты или я?

– Ты!

– Тогда помолчи, лучше возьми зажим и отведи высвобожденную из спаек кишку в сторону. И ради бога, не говори сейчас ничего под руку. Подхожу к артерии.

Юрий Михайлович, закусив губу, с замиранием сердца наблюдал, как Егоров виртуозно справлялся со своей нелегкой задачей. Вот он просунул крючок между спайками и отжег их, вот плавно потянул на себя стенку пузыря и скользнул инструментом в образовавшуюся щель. Так шаг за шагом хирург продвигался к конечной цели.

Через двадцать минут все было кончено: удаленный желчный пузырь, этот набитый камнями и пропитанный гноем кровавый мешок покоился на дне медицинского лотка, а Егоров вынимал из живота пациентки инструменты.

– Да-а-а, Федорыч, – вздохнул Юрий Михайлович, – заставил ты меня поволноваться сегодня.

– Как всегда, Александр Федорович оказался на высоте, – подал голос, стоявший в углу анестезиолог и внимательно следивший за ходом операции по телевизору, – тридцать минут.

– Всего тридцать минут?! – удивился заведующий, снимая с лица хирургическую маску. – А мне показалось, что мы оперировали целую вечность. Браво! Признаюсь, я бы не стал так рисковать: открылся бы и прооперировал традиционно. Лапаротомию еще никто не отменял.

– Если бы не пошло, то, наверное бы, открылся, – скромно ответил хирург.

Егоров и сам понимал, что случай был довольно сложный и зря он так рисковал. Одно дело мастерство, другое, когда в животе такой конгломерат. Скорей всего, не будь на столе Ирина Семеновна, он бы прислушался к совету Юрия Михайловича и закончил операцию традиционным – открытым путем. Ладно, чего сейчас говорить: победителей не судят. И Александр Федорович сейчас заслуженно принимал поздравления от восхищенных коллег.

– Как вы себя чувствуете? – тихим вкрадчивым голосом спросил Александр Федорович у открывшей в палате глаза пациентки.

– Прекрасно, – улыбнулась она в ответ. – Я очень удивилась, когда узнала, что операция уже закончилась. Я все проспала, – в ее голосе появилась некая грусть, – даже ничего не поняла, как все и произошло.

– И замечательно, что вы ничего не почувствовали. Значит, был отличный наркоз.

– И отличный хирург. Анестезиолог, Лев Александрович, что давал мне наркоз, сообщил, что операция оказалась очень сложной, но, благодаря вам, все прошло весьма успешно. Спасибо огромное, Александр Федорович!

– Ну, что вы, Ирина Семеновна, это моя работа, – скромно ответил лечащий врач.

– Нет, нет, не говорите так, – запротестовала больная, – Лев Александрович по большому секрету шепнул мне, что была огромная вероятность того, что придется перейти на открытую операцию. Или как у вас говорят кон… мммм, как?

– Конверсия доступа. Ох уж этот Лев Александрович, – нахмурился Егоров.

– Прошу вас, не ругайте его, я обещала, что никому не скажу, а сама нечаянно выдала его. Вот глупая баба. Ой, что теперь будет?!

– Успокойтесь, Ирина Семеновна, я ничего ему не скажу. Хотя и надо бы. Все же лечащий врач я, и я сам вам хотел рассказать, как прошла операция. Да, случай и в самом деле оказался непростой. Существовал большой шанс перейти на обычную открытую операцию. Пришлось постараться, чтоб завершить ее лапароскопически. Не стану вдаваться в подробности, чтоб не травмировать вашу неподготовленную психику, но теперь все трудности позади и, полагаю, вы скоро окажетесь дома.

– И не надо, – вяло махнула рукой, лежащая перед ним на кровати счастливая Ирина Семеновна, – ваших жутких медицинских подробностей. Я тут накануне операции смотрела в интернете, как убирают желчный пузырь. Впечатление, надо признаться, не для слабонервных. А вот, что скоро на выписку – это уже приятная новость. А когда, хоть приблизительно?

– Как только уберем дренаж, так и можно нацеливаться на дом.

– Это вот эту самую противную трубку, что торчит из меня? – Ирина Семеновна недовольно надула губки и, отодвинув одеяло, показала Егорову силиконовую трубку, вылезшую из ее правого подреберья.