Скверная голубая кровь (ЛП) - К. М. Станич

прямо в промежность из этого пистолета. Попадание в яблочко, бинго, победа за тобой. Звукозаписывающий лейбл только что уничтожил мой новый альбом. — Он хмуро смотрит на меня сверху вниз, и в его изумрудно-зелёных глазах столько печали, что я удивляюсь. Оно отражает лицо девушки, выражение которой я видела в своём отражении в тот прошлогодний день. Так, хорошо. Ему больно. Это то, чего я хотела, не так ли?

— Будет новый альбом, — говорю я со вздохом, кладя руки на колени. У меня есть специальное разрешение носить белые академические брюки, когда я играю на арфе. Это педальная арфа, так что мне нужно использовать ногу, а если бы я надела стандартную юбку второкурсницы, то было бы видно больше, чем просто мою музыку. — В этом проблема всех вас; вы никогда не узнаете, каково это на самом деле — причинять боль. Всегда есть больше денег, новые возможности, тайные услуги…

Зейд качает головой и лезет в карман, чтобы вытащить небольшую пачку бумаг. Он протягивает их мне, и я мгновение колеблюсь, прежде чем взять их.

— Нет, не в этот раз. Мой отец так взбешён, он думает, что это может повлиять и на его карьеру, поэтому он попросил лейбл полностью отказаться от меня. — Зейд ждёт мгновение, пока я разворачиваю бумаги, и хмурится, когда я нахожу копию теста, который я сдавала в пятницу. Что ж, тест тот же, но ответы не те, что я дала. Моё имя может быть в верхней части листа, но это не мой тест. — Сейчас ты смотришь на неподписанного музыканта без гроша в кармане. — Зейд смеётся и протягивает руку, чтобы закрутить свои намазанные гелем волосы в маленькие колючки.

Я настолько отвлечена тестом и эссе под ним, в котором также есть моё имя, но нет моих слов, что мне требуется мгновение, чтобы осознать, что он только что сказал. Я поднимаю глаза.

— Они не хотят, чтобы ты, типа, выступил с заявлением или что-то в этом роде? — Зейд одаривает меня кривой ухмылкой, как будто ему на это наплевать. Совершенно очевидно, что ему чертовски не всё равно.

Он игнорирует мой вопрос, отмахиваясь от него взмахом руки.

— Послушай, ты не застанешь Тристана с поличным. — Зейд протягивает руку, чтобы похлопать по бумагам в моей руке, и наши пальцы соприкасаются. Тепло передаётся от его кожи к моей, и мы оба дрожим. Это нечестно. Это несправедливо, что у меня есть химия с таким мудаком, как Зейд Кайзер. — Это тест с результатом около… — Зейд делает паузу, чтобы на минуту задуматься. — Шестьдесят пять процентов? В эссе копия прошлогоднего эссе Джины Уитли. Плагиат и всё такое.

— Почему на этих вещах написано моё имя? — спрашиваю я, чувствуя, как моё сердце учащённо колотится в груди. Мне должно было прийти в голову, что Идолы попытаются ударить меня туда, где будет больнее всего (кроме моего отца, конечно): в учёбе. Я поднимаю взгляд на Зейда. — И почему ты показываешь мне это?

— Бекки на днях оставила у меня свой пиджак, — начинает Зейд, закатывая глаза, как будто он просто не может с ней разговаривать. Самое смешное, что они похожи как две капли воды; они заслуживают друг друга. — Это выпало из него. Я должен отнести их ей, и я думаю, что завтра, когда она будет выполнять свою работу на третьем уроке, приводя в порядок работы мисс Перегрин, она заменит на них твой настоящий тест и эссе.

Зейд протягивает руку, чтобы взять бумаги, и я позволяю ему, совершенно сбитая с толку.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — повторяю я, пока Зейд убирает бумаги в свой портфель. — Я не понимаю.

В этом году ребята относились ко мне намного лучше, чем в прошлом, но в этом нет никакого смысла. Должно быть, они готовятся к чему-то большему.

— Как бы то ни было, — говорит Зейд, отворачиваясь и оглядываясь на меня через плечо, — как только я узнал, что Бекки ударила тебя, я не прикоснулся к ней. Я просто не смог. — Зейд морщит нос и качает головой. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, поэтому, пожалуйста, ради всего святого, Черити, просто уходи.

Зейд разворачивается и направляется вверх по лестнице. Я смотрю, как он уходит, а потом делаю всё возможное, чтобы придумать план.

Глава 11

На следующий день после тренировки по черлидингу я направляюсь в кабинет нашей учительницы английского, мисс Перегрин. Комната заперта и темна, свет выключен, а штора на маленьком окне опущена. Чтобы попасть внутрь, мне либо понадобится ключ, либо… отмычка.

Чертыхаясь себе под нос, я направляюсь обратно к зданию часовни, иду по коридору и выхожу через витражные двери с другой стороны. Как только я добираюсь до Третьей башни, я поднимаюсь на лифте на пятый этаж и направляюсь в комнату Зака. Я едва поднимаю кулак, чтобы постучать, когда он открывает, одетый в спортивные штаны с низкой посадкой, без рубашки и покрытый тонким слоем свежего пота.

— Марни? — спрашивает он, отступая в сторону, чтобы впустить меня. Звучит какая-то по-настоящему сексуальная джазовая музыка, и все шторы опущены. На мгновение я задумываюсь, не помешала ли я чему-то, чего не хотела бы видеть.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что Зак внезапно стоит слишком близко ко мне. От него хорошо пахнет, что действительно странно, учитывая, что он весь потный. Но если серьёзно, то есть нечто совершенно иное между свежим потом и застарелым. Последнее отвратительно, но первое… это почти как парфюм. Я обнаруживаю, что меня это привлекает, хотя я этого и не хочу.

— Здесь девушка? — спрашиваю я, и Зак прищуривается, глядя на меня. Он делает шаг вперёд, а я отступаю на шаг назад. Это движение удивляет его, и в конце концов он приподнимает одну из своих тёмных бровей.

— Тебя это беспокоит? — отвечает он, его голос тёмный, ровный и холодный, как горько-сладкое шоколадное мороженое. Он снова делает шаг ко мне, но мне некуда идти. Моя задница ударяется о стол, и Зак кладёт руки по обе стороны от меня.

— Нет, — лгу я, выскальзывая из-под его руки и отступая в сторону. Когда я снова поворачиваюсь к нему лицом, он ухмыляется. Моим первым побуждением является стереть это выражение с его лица, но вместо этого я просто вздыхаю. — Когда мы учились в Лоуэр-Бэнкс, разве у тебя не было неприятностей из-за угона машины?

Зак всё ещё ухмыляется, прислоняясь спиной к столу и скрещивая мускулистые руки на голой потной груди. Кажется, мы всегда