Вариант «Зомби» - Виталий Романов

– Больше ругаются пока… – сообщил он. – Сплошной мат. Так, похоже, к нам судно какое-то подходит. Плеск моря сильный. Мешает. Гул дизелей…

– Судно?! – удивленно переспросил Мезенцев и зачем-то посмотрел на Георгия Салидзе.

Бригадир недоуменно пожал плечами и покачал головой.

– Что еще за судно? – поинтересовался Доценко.

– Щас-щас! – торопливо ответил Крым. – Погодите, не шумите. А то я из-за вас вообще ничего разобрать не могу… Сплошная блевотина звуков.

Все замерли, стараясь не мешать «слухачу». Пауза растянулась на несколько минут, в течение которых Лишнев успел наступить на ногу Дмитрию Клокову. Они стояли рядом, и бывший спецназовец, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу, промахнулся. Вернее, попал – как раз на Димины пальцы. Клоков зашипел от боли, но сдержался.

– Ага, ветер сильный, – пробормотал Крым. – Вот в чем дело! Вот почему они ругаются. К нам подходит судно на воздушной подушке. Из-за ветра – большие волны. Трудно удержаться на одном месте.

– Судно на воздушной подушке?! – повторил Лишнев и вопросительно посмотрел на Марата Доценко.

– Сам не понимаю, – отозвался Марат. – Я думал, мы уже на входе в Мурманский порт. Швартуемся к причалу.

– Нет, мы в открытом море, – объявил Крым. – Сто процентов! Похоже, нас собираются пересаживать на другой корабль. Как раз тот, который на воздушной подушке.

– Это еще зачем? – настороженно спросил Леха-Гестапо.

– Шоб я знал! – Крым перекрестился.

Загадки вскоре разрешились. Сверху хлынул яркий свет. Люди в нижнем коридоре, у кают, на какое-то время ослепли. Глаза не были готовы к такому «удару».

– Поднимаемся наверх! – гаркнул Смердин. – Быстро!

– С вещами на выход, – попытался пошутить Косой, да только никто не оценил его юмора. Долгое путешествие утомило, измотало всех.

Похватав баулы с личными пожитками, люди один за другим стали подниматься на палубу. Их неприятно поразило то, что на надстройках корабля – везде, куда можно было «дотянуться» взглядом – дежурили бойцы с оружием.

– Надо ж, какая торжественная встреча пострадавших! – с иронией произнес Доценко.

– Один, два, три… – считал Смердин вслух, стоя чуть в стороне от трапа, по которому эвакуированные с острова выбирались на палубу. – Десять. Одиннадцать. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать. Все! Проверить каюты!

Трое людей в камуфляже сорвались с мест, нырнули в темное нутро корабля. Наступила пауза.

– Кого они там ищут? – поинтересовался Доценко. – Думают, кто-то из нас раздвоился?

– Чисто! – высунувшись наружу, произнес один из бойцов.

– Принято! – Смердин выставил вперед квадратный подбородок.

Улыбки не было и в помине. Лицо командира отряда изменилось, стало жестким, неприятным.

– Начинаем погрузку на катер! – скомандовал он.

– Будто скот гоняют! – сквозь зубы процедил Марат. – Баранов каких… Туда давай… Сюда давай… А вот в эту сторону – не давай.

– Разговорчики! – рыкнул Смердин, и Доценко тут же получил прикладом в плечо от одного из бойцов в камуфляже.

Марат согнулся от боли.

– Ах ты… гнида! – чуть придя в себя, он распрямился. Стал разворачиваться в сторону обидчика.

Опоздал. Солдат, или кто он там был, уже отлетел в сторону, нарвавшись на мощный хук от Лишнева.

Щелкнули предохранители. Даже Клоков, который ничего не смыслил в автоматическом оружии, понял: сейчас произойдет непоправимое. То самое, что уже видел в «альтернативной» ветке. Свинцовые очереди хлестанут по беззащитным телам. Не уцелеет никто. Ни Лишнев, ударивший солдата; ни он, Клоков, стоявший на месте; ни испуганные женщины.

– Стоять! – рявкнул Смердин. – Стоять! Не стрелять!

Он шагнул вперед, мощной ладонью уперся в грудь Лишнева, прижал того к металлической переборке.

– Не надо было этого делать! – произнес Смердин ледяным тоном.

От ноток, появившихся в его голосе, мороз пробежал по коже Дмитрия.

– Не хрен руки распускать! – злобно огрызнулся Константин. – Прикажи своим уродам, чтоб вели себя… по-человечески. Мы вам что, скот?

Смердин молча убрал руку с груди спецназовца, повернулся к нему спиной. Наклонился через борт.

– Все готово? – крикнул он.

– Так точно! – донеслось снизу.

– Ладно, черт с вами, – буркнул Смердин, оставив без внимания резкий тон спецназовца. – Обойдемся без взаимных грубостей. Один за другим спускаетесь по трапу вниз, на борт катера. Кто свалится в воду – пусть пеняет на себя.

– Ой! – выдохнула Любаня, глянув вниз.

Она побледнела, ноги женщины затряслись. Смотреть туда и впрямь было страшно. Далеко внизу, на волнах, раскачивался серо-белый катер. На него требовалось спуститься рабочим, эвакуированным с острова. Трап мотался на ветру взад-вперед, шлепал по борту. Клоков, никогда не боявшийся высоты, почувствовал неприятную сухость во рту.

– Я иду первым! – тоном, не терпящим возражений, заявил Леха-Гестапо.

Незаметно для бойцов в камуфляже, он проверил финку в рукаве. Шагнул через борт, ухватился за толстые веревки. Принялся спускаться вниз.

– Я не смогу, – прошептала Зинка.

– Я тоже, – ноги Любани тряслись.

Доценко шагнул к борту, ступил на гибкий трап. Попрыгал на верхней ступеньке.

– Ничего, двоих выдержит, – решил он. – Зинка! Давай сюда!

«Нет, нет!» – беззвучно зашептала та, отступая назад.

– Костя, – улыбнулся Марат. – Подай сюда эту бабу, что ли.

Зинаида коротко пискнула. Закрыла глаза от страха, оказавшись вне корабля. Лишнев, державший ее под мышки, подождал, но докторша так и не открыла глаз.

– Слышь! – потряс ее Лишнев. – Ты хоть ноги на ступеньку поставь, а…

Доценко и Перова так и ушли вниз, парой. Зинка вплотную прижималась к лестнице, с трудом одолевала одну ступеньку за другой. Марат, державший ее в «захвате» – на всякий случай – командовал, какую ногу тянуть вниз.

Лишнев фыркнул, наблюдая эту картину, затем повернулся к Любане.

– Сама пойдешь или так же, помочь? – насмешливо спросил он.

– Костенька! – заплакала женщина. – Да я лучше тут останусь… насовсем… Умру я от страха!

– Ох, бабы! – сплюнул Лишнев, схватил Любаню под мышку и шагнул через борт.

Женщина обмякла. Клоков подумал, что она действительно потеряла сознание от страха. Константин ловко спускался вниз, обхватив правой рукой безвольную Любаню. Та висела, как тряпичная кукла.

– Ну, теперь и наш черед. С Богом! – Святослав Фокин шагнул к трапу.