Что дальше? Теория инноваций как инструмент предсказания отраслевых изменений - Эрик Рот

Взаимозависимости были самого разного рода: начиная с того, что нужно было обладать элементарными знаниями о качестве и состоянии используемых активов, и заканчивая тем, что нужно было уметь решать более сложные задачи – интегрировать существующие системы оборудования и поддерживать производственную деятельность. Если оставить в стороне вполне понятное сопротивление группы RBOC, то сложные технологические взаимозависимости, доставшиеся ей в наследство, плюс сверхамбициозные планы создания искусственных линий и балансных контуров (эти планы были основаны на весьма смутных представлениях о спросе, которым должны были пользоваться такие линии у компаний, раздутых от притока «мыльных» средств), привели к впечатляющему взрыву в бизнесе – взрыву, сопровождавшемуся мощным пожаром.

Существенное различие между компанией MCI и КМТС состояло именно в этом – в структуре контактных зон. Компания MCI строила собственные сети, связываясь с остальными сетями через контактные зоны модульной структуры – то есть такие контактные зоны, которые можно было описать в терминах четких спецификаций. Можно было также проверить соответствие оборудования спецификациям и предсказать эффекты взаимодействия в контактных зонах (три теста на выявление модульной структуры приводятся в главе 1). Это было возможно благодаря тому, что корпорация AT&T создала два автономных подразделения (одно – местной телефонной связи, а другое – междугородней и международной). Эти два подразделения взаимодействовали по четко модульной схеме еще до того, как компания MCI вышла на рынок. КМТС не строили своих сетей и связывались с сетями лидеров через такие контактные зоны, которые не были четко определены; кроме того, в наследство КМТС досталась богатая система взаимозависимостей в технологической сфере.

В каких сферах закон действительно благотворно повлиял на развитие конкуренции? В последние годы компании кабельной связи стали представлять собой серьезную угрозу на конкурентных рынках отрасли телекоммуникаций (более подробно мы будем обсуждать кабельную связь в главе 10){87}. Именно в этой сфере государственные усилия принесли свои плоды: новые возможности для процветания инноваций.

Взаимозависимости в технологической сфере, так мешавшие всем КМТС, отсутствовали у компаний кабельной связи. Их инфраструктура охватывала уже почти каждый дом. Им практически не нужно было арендовать участки сетей у группы RBOC. Они не были ограничены структурными и экономическими помехами, столь многочисленными при работе с телефонными сетями того времени. Операторы кабельной связи наслаждались полной свободой: они могли сколько угодно совершенствовать свои сети для того, чтобы предоставлять услуги телефонной связи. И хотя затраты на то, чтобы довести кабельные сети до нужного состояния, были весьма значительными, кабельные компании имели возможность действовать достаточно гибко и выбирать, где и когда разворачивать требуемую технологическую работу, – ведь в их распоряжении была вся инфраструктура.

Более того, пока КМТС одна за другой терпели крах, правительство начинало рассматривать компании кабельной связи как самых жизнеспособных конкурентов; правительство надеялось, что именно эти компании оживят конкуренцию на рынках местной телефонной связи. Председатель ФКК Майкл Пауэлл много раз заявлял о своих намерениях предпринять любые действия, чтобы сценарий развития отрасли не пришел к ситуации «единого провода». В одном из своих выступлений в 2001 году Пауэлл говорил, что правительство должно «работать над тем, чтобы сохранить жизнеспособность и открытость различных платформ и соединений с домами граждан»{88}. Это сообщение исходило из убежденности в том, что кабельная связь, как один из возможных способов соединения с домами граждан, могла бы сыграть ведущую роль в отрасли – причем не только в телефонии, но и в сфере широкополосной передачи данных.

Когда отрасль находится в ситуации «дилемма», перед государством стоят особенно трудные задачи. Причем какие бы действия ни предпринимало правительство, следует ожидать, что пока ситуация изменится, пройдет много времени, а прогнозы результатов этих действий вряд ли будут оптимистичными.

Правительство может помочь компаниям избежать «дилеммы», если будет всячески поощрять базовые научные исследования. Затраты на эту деятельность будут высокими, они будут носить характер авансов, которые придется выплачивать достаточно долгое время. Что получится в результате, этого не знает никто. Ведь технологии, которые предстоит исследовать, пока еще не опробованы или вообще не открыты. На этом этапе ученым остается только надеяться на то, что они совершат новое открытие; вполне возможно, что их единственной наградой так и останется бескорыстная любовь к науке. Однако рынки часто отказываются выделять ресурсы на исследовательские проекты, предоставляя государственным институтам решать, стоит ли заниматься тем или иным проектом. Но ведь наверняка никто не будет оспаривать тот факт, что в истории есть масса примеров, когда важные технологические инновации появлялись именно благодаря государственному финансированию.

Если конкуренция на рынке «заглохла», то следует крайне осторожно относиться к попыткам правительства создать благоприятную среду для конкуренции. Скорее всего правительство, и это вполне естественно, постарается делать все сразу: одновременно создавать как стимулы, так и возможности. Но такие усилия ни к чему не приведут, особенно если учесть, что должностные лица склонны искать всякого рода компромиссы. Махинации, связанные с проведением законопроектов через соответствующие органы, ведут к нерешительным попыткам делать все сразу, а это, в свою очередь, обычно приводит к непредвиденным последствиям: лидеры рынка начинают свои игры с системой, что дает весьма пагубный для всей отрасли результат; новички же создают шаткие, неустойчивые, временные бизнес-модели с единственной целью – воспользоваться преимуществами кратковременных возможностей, создавшихся после изменений в системе государственного регулирования.

В этой ситуации у правительства есть два пути. Нам кажется, что эти варианты действий будут гораздо успешнее, чем вариант «большой взрыв» (коренные радикальные преобразования отрасли).