Селфи на балконе - Алёна Снатёнкова

Что? Подумал, я съеду с темы и постесняюсь в лицо свой прикол повторить?

Он же понял, что я шучу?

Если нет, то я попала.

— Сдулась, детка? — Корнеев наклоняется к моему лицу, и носом по щеке трется.

Неожиданно, конечно, но я девчонка смелая, меня простым прикосновением шнобеля фиг смутишь.

— Ты в этом так уверен, барин? — с особым сарказмом произношу его новое прозвище, которое ему, кажется, нравится. Вон лыбиться начал, как кот чеширский, и все зубы мне показывает, вплоть до коренных.

Радость стоматолога, блин.

Он ничего не отвечает, а продолжает сканировать меня взглядом своим протыкающим. Серьезно, у меня от него мизинец на ноге задрожал даже. Поняли, да, какой глазной сканер у Корнеева в арсенале имеется? Ему бы МРТ людям делать, а не меня пытаться прочитать.

— Угу. — Мычит, а сам большим пальцем мой локоть массирует. Ниже бери, у меня уже ладошка затекла, ее разминай. — И что делать будем?

А что мы делать будем? Поднимемся в квартиру, я сумки в одну кучку сгребу, сяду на нее, как Дейнерис на своем железном троне, и начну родственнице звонить.

Несколько часов по минутам расписаны.

Потом же еще такси заказывать нужно. Да и Корнеева просить, чтобы пакеты вниз спустил. Нечего жалеть парня. Вон, руки какие накачанные. Пусть хоть толк от них будет.

Дел выше крыше.

Или он про другое?

— С чем?

Что с голосом?

А, ну соберись, Тусенция. Нечего тут мурлыкать, словно кота сто лет не видела, а нужда подперла.

— С твоим переездом. Но, если хочешь, мы поговорим про домогательства твои. — Ой, я ж говорила массаж ниже делать надо, чего он руку на спину перекинул?

Отлетаю от бабника, как птичка от чучела огородного, и руки на груди скрещиваю, чтобы он не пялился так.

— Вот как домогаться начну, тогда и будем об этом разговаривать. — А будет доставать, я и на второй булке синяк оставлю. Тогда, вообще, сидеть не сможет, говорун этот языкастый.

— Так ты уже начала.

— Не помню такого.

— Следы показать? — и к ремню брюк лапы свои длиннющие тянет.

Так, меня как папа учил, перед тем, как в чужой город отправить? Если передо мной в парке или где-то ещё, появится извращенец в пальто, которое он моментально распахнет, то я должна буду ногой двинуть ему по Фаберже, а потом стартануть с такой скоростью, словно за мной бульдог бешеный несется.

Допустим, мы не в парке. Допустим, барин пальто дома забыл. И вот что делать? Ногами начинать брыкаться или подождать, пока все по сценарию отцовскому пойдет?

— Век проживу и без этого зрелища. До сих пор перед глазами ты в полотенце …

Вот же.

Блин.

А-а-а-а.

Какое полотенце? Какое перед глазами? Да чего я туплю-то сегодня?

— Не смейся, Корнеев.

Быстро осаживаю его, когда он рот только открывать собирается.

— Лучше скажи, у тебя никто из знакомых комнату не сдает? — спрашиваю, давая понять, что прошлую тему, королева Наталья навсегда закрывает.

Да и за спрос, мне язык не откусят.

Мало ли.

Вдруг ушастый краем уха слышал от кого-нибудь, что кому-то требуется в соседки девочка-ангелочек.

— Сдают. — Отвечает уже из-за спины, когда на кнопку вызова лифта нажимает. — Спросить?

Черт. Да я поймала удачу за её скользкую лапу.

Вот повезло.

Ай, да Туська.

Не зря ты в детстве мышей, в бабушкином сарае, сыром козьим подкармливала. Боженька все увидел и запомнил.

— Конечно. Можешь прямо сейчас позвонить. — и в лифт за ним прыгаю, уверенная, что вид у меня сейчас такой невинный, и для полного образа только нимба над головой не хватает.

— Тут и звонить не нужно. — кашляет в кулак, и смотреть на лампочку начинает. — Дан, бро, впустишь к себе пожить маленькую змеюку? — Голову вниз опускает. — Ну-у-у, я даже не знаю. Если только с условием, что готовить будет, и в пижаме ходить. — Снова голова на потолке. — Без проблем. Одна пижама. С меня причитается, дружище.

Это что сейчас было?

Я на всякий случай в угол кабинки забилась, чтобы вирус этот, который человека в идиота превращает, ненароком не подцепить.

— Было сложно, но я договорился. Про условие ты сама слышала. Его, кстати, нарушать нельзя.

Нет-нет-нет.

Я с Корневым жить точно не буду.

— Извини, актёришка. — Преклоняюсь перед его актерским талантом. — Но, нет.

Вы бы только видели лицо этого кобеля, которому, наверно, первый раз отказали.

Да и наверно, он сам впервые в жизни такие слова произнес.

Выпрыгиваю из лифта, и как верный пёс встаю возле двери, ожидая, когда хозяйские булку подойдут и откроют дверь.

Только вот парень не спешит этого делать. Он возле меня врастает, и с места не сдвигается.

— Нат, я серьезно.

— Дань, я тоже. — В такое ситуации приходится назвать его по имени.

— У меня есть свободный балкон.

— Помню про него, но все равно нет.

Корнеев пожимает плечами, закатывает глаза, мол, ну и дура, а затем наконец-то открывает дверь.

— Как так получается? Я еще никому не предлагал место в ванной для зубной щетки, а когда предложил, то меня взглядом послали овец пасти.

— Сам говорил, что я исключительная.

— Не то слово, детка. Не то слово.

А я глазками невинно хлопаю, и в комнату иду, чтобы на диван поскорее упасть.

Решив, что барин не будет против, если я у него немного тут посижу, с закрытыми глазами.

— У меня есть знакомый, у которого квартира пустует. — Начинает брюнет, когда садится ко мне слишком быстро, да еще и руку закидывает над моей головой. — Можно у него узнать.

— Почему пустует?

Хотя, глупый вопрос.

У Корнеева, наверно, все знакомые в туалет с пачкой денег ходят. Для них купить еще одну квартиру, как для меня лишнюю булку хлеба.

— Они почти все время живут в Амстердаме. Сюда прилетают, только на сессию.

Громко сглатываю, когда он руку свою убирает, и моего плеча касается.

Хватит меня трогать, хотелось заорать, но он-то уже не трогает. Прошляпила, блин, момент.

— Узнаешь? — с надеждой в голосе спрашиваю его.

— А что мне за это будет? — Зашибись. Походу я все бесплатные желания загадала.