Похищение Эдгардо Мортары - Дэвид Керцер

Спустя четыре месяца после слезного прощания с Эдгардо дома, в Болонье, Марианна наконец снова смогла обнять сына. В пятницу 22 октября супругов Мортара пустили в Дом катехуменов в Риме и ввели в комнату, где взволнованный мальчик уже ждал их. Позднее в этот же день Марианна подробно рассказала об этой встрече в письме болонской подруге. Этот текст впоследствии переписывали и рассылали другим сочувствующим корреспондентам и публиковали повсюду — но только не на территории Папской области, где его сочли подстрекательским материалом и потому запретили. Вот что писала Марианна:

Следующие сорок дней, вплоть до конца ноября, Марианна и Момоло оставались в Риме и регулярно курсировали между своим пансионом и Домом катехуменов, навещая Эдгардо. Что именно происходило на этих свиданиях, остается предметом споров, потому что здесь снова возникли две совершенно несхожие между собой версии истории.

Если верить родителям, мальчик жил в постоянном страхе перед своими опекунами-церковниками и отчаянно желал вернуться домой. Он был явно запуган священниками, которые беспощадно контролировали каждый его шаг и взгляд. Из слов Марианны можно было понять, что борьба в душе мальчика, который одновременно ощущал себя иудеем и христианином, стала испытанием, в котором его преданность родителям в итоге одержала верх над преданностью священникам, опекавшим его.

Спустя год с небольшим, когда готовился суд над болонским инквизитором, Марианна Мортара давала показания об этих встречах с сыном. Описав свой первый визит — когда Эдгардо, увидев мать, бросился ей на шею, они обнялись и безудержно зарыдали, — она рассказала, как в течение следующих сорока дней еще много раз виделась с сыном, всегда в той же самой комнате. «Хотя он находился во власти и под влиянием директора, который присутствовал на всех наших свиданиях и, похоже, наводил на него страх одним своим взглядом, Эдгардо всегда выказывал любовь ко мне и выражал желание вернуться к семье и к прежней вере. Он всегда молился вместе со мной и заверял меня, что произносит положенные молитвы каждый день, когда никто его не видит». По словам матери, мальчик выглядел не очень здоровым: «Он похудел и побледнел, а в глазах его поселился страх»[153].

В середине ноября, когда надежды на то, что папа прислушается к мольбам евреев, начали быстро улетучиваться, римская Università Israelitica составила отчет на французском языке об этих свиданиях родителей с сыном. Отчет был адресован общине французских евреев, которым не терпелось получить известия о похищенном мальчике.

Согласно этому отчету, работники Дома катехуменов уговаривали супругов Мортара воздерживаться в разговорах с Эдгардо от всяких пренебрежительных замечаний о христианском воспитании, которое он здесь получает, но Момоло отвечал на это, что он лишь пользуется своими священными отцовскими правами. Он находил себе дополнительное оправдание в том, что мальчик по секрету шепнул матери, что «боится рассердить директора, потому что тот отругал его после первого визита родителей, и только это мешает ему открыто заявить, что он хочет вернуться в родительский дом». Момоло добавил, что папа позволил им видеться с сыном без всяких ограничений. Когда власти Дома катехуменов в ответ стали выводить Эдгардо на прогулку как раз в те часы, когда его должны были навещать родители, Момоло подал новую жалобу директору, и такие попытки жульничества прекратились.

Во время одного из посещений родителей, когда они сидели рядом с сыном, брат директора заметил, что Эдгардо чрезвычайно повезло: ведь его святейшество лично принимает в нем величайшее участие. Он добавил, что многие завидуют такой удаче семьи Мортара, а затем высказал мысль, что забота папы римского об Эдгардо может простереться и на его родителей. «Доброе сердце Пия IX опечалилось, когда он узнал, что фортуна отвернулась от семьи Мортара, — сообщил им брат директора, — а потому он хотел бы чем-нибудь помочь кровным родителям своего любимого чада». Затем священник, явно намекавший на недавний крах, который потерпели торговые дела Момоло, предложил Момоло повидаться с папой и заверил его, что эта встреча принесет ему только пользу. Если верить отчету, написанному римской еврейской общиной, такие прозрачные намеки глубоко ранили супругов Мортара. Они решительно «отвергли мысль о том, что в обмен на финансовую помощь церковь получит их согласие на воспитание сына в христианской вере». Никакие сокровища не заставят их смириться с потерей любимого сына.

Неясно, действительно ли папа собирался предложить семье Мортара подобную финансовую помощь, чтобы они прекратили упорную борьбу. Однако звучало одно утверждение, на котором сходятся обе стороны (хотя они и толкуют его совершенно по-разному), — а именно, что директор и его коллеги-церковники изо всех сил убеждали Момоло и Марианну в том, что они сами могут положить конец всем своим бедам. Для этого достаточно войти в Дом катехуменов вслед за сыном и тоже обратиться.