Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Юлия Фирсанова

Принц потупился и виновато посмотрел на кузину из-под длинных ресниц. Именно такие скромные взгляды, столь чуждые привычной лоулендской циничности, и заставляли многих красавиц терять головы и проводить ночи без сна, строя тщетные планы женить на себе душку-принца Лейма. Молодой бог со своей стороны быстро привык вежливо уворачиваться от жадных охотниц за его рукой и сердцем. Он применял проверенную тактику: «Я в упор не понимаю, в чем именно вы пытаетесь мне признаться, дорогая леди, послушайте лучше, как восхитительна моя обожаемая кузина».

– Но я законченная эгоистка, дорогой, и точно знаю, что уже неизлечима, поэтому не буду отговаривать тебя от намерения завершить наш героический труд в одиночку! Только смотри, не засиживайся до утра! Надо же знать меру, во всяком случае, в работе! – заключила богиня, поднимаясь из кресла, в котором провела последние несколько часов, и с наслаждением потягиваясь всем стройным телом.

У Лейма тут же опасно участилось сердцебиение и пересохло во рту.

– Постараюсь, – сглотнув, ушел от прямого ответа принц, не уверенный, что сможет сдержать обещание.

Элия поцеловала кузена в щеку и выплыла из библиотеки, оставив влюбленному мужчине только едва уловимый запах персика и редких роз. Романтик с наслаждением вдохнул полной грудью еще не развеявшийся аромат и опустил голову к книгам.

Первые пять разногабаритных томов Лейм пролистнул с равнодушным усердием, а вот шестая, довольно увесистая книженция в практичном переплете из плотной кожи – «Секреты поиска» некоего Марбро Гуто – пробудила у него интерес. Несмотря на простоту и удивительно доступный язык изложения, на каком писались лишь первые учебники для начинающих магов, Марбро говорил далеко не о примитивных вещах. Он выдвигал прелюбопытнейшие идеи, привлекшие внимание бога своей специфичностью. С первых же страниц у Лейма сложилось устойчивое мнение об авторе. Либо Гуто был чрезвычайно осторожным и до маниакальности скрытным субъектом, либо вышедшим на покой и засевшим за эпистолярный жанр великим ворюгой-магом, который способен стащить шляпу волшебника прямо с головы оного так, чтобы ее не хватился хозяин. Основной материал книги, иллюстрированный явно не гипотетическими примерами, касался скрытия заклятий поиска и деталей маскировочных чар.

Лейм быстро просмотрел книгу и отложил ее в сторону, намереваясь поскорее завершить просмотр остальных томов и потом снова вернуться к труду Гуто Марбро. Ничего увлекательного в прочей литературе не было: стандартный набор заклинаний, отличавшихся между собой лишь техникой исполнения. Если косвенно и упоминались слабые маскировочные заклинания, то они не внушали Лейму доверия. Принц снова открыл работу Марбро и занялся ее детальным изучением.

– Ты вообще собираешься сегодня уходить из библиотеки? – сварливо вопросил над ухом бога голос Оскара Хоу.

Принц чуть обернулся к барону, издал неопределенный возглас и снова уткнулся в книгу.

Знакомый с этим характерным отсутствующим взглядом еще по техномиру, где мужчины свели знакомство, Оскар хмыкнул и оставил Лейма в покое. Тормошить приятеля было совершенно бесполезно. Он не обратил бы внимания ни на что, кроме предмета своих занятий, хоть пригласи принцессу Элию спеть у него над ухом под аккомпанемент боевого оркестра Нрэна.

Молодой бог закончил изучение труда Марбро Гуто только ночью, он не столько читал книгу, сколько примерял магические заклинания, приведенные в ней, к ситуации с картами Либастьяна, отбрасывал непригодные чары, задерживался на тех, которые могли пригодиться, подбирал единственно верное необходимое заклинание. Даже Оскар давно уже уснул на своем диванчике прямо в библиотеке, когда молодой бог наконец встал из-за стола, взял книгу, блокнот с собственными записями и тихонько вышел, потушив свет.

Поначалу Лейм собирался дождаться утра и обсудить заклинания Гуто и свои выводы с Элией, чтобы совместно с кузиной окончательно решить, что предпринять. Но, видимо, странствия с Элегором не прошли для юного романтика даром. В голове роились идеи и никак не хотели утихомириться хотя бы на несколько ночных часов, чтобы дать хозяину передохнуть. Одно заклинание магического поля-щита с корректируемым допуском энергии для поиска особенно упорно вертелось на языке, пальцы будто чесались, требуя начать плетение чар немедленно, не откладывая дела ни на секунду, их щекотали тысячи искорок силы. Даже голова слегка гудела, будто в волосах азартно играли в догонялки мысли о применении заклинания.

И Лейм сдался, он решил пройтись до Хранилища и попробовать сплести заклинания щита, прикрывающие заклинание поиска, посмотреть, как оно будет выглядеть, не возникнет ли проблем с наложением чар на ларец.

«Я только попробую, как пойдет плетение, не будет ли в нем огрехов или побочных эффектов», – уговаривал себя принц, а ноги уже сами несли его к цели. Казалось, что не молодой экспериментатор вознамерился овладеть заклинанием, а оно само взяло власть над богом, сделав его одной из своих составных частей. Исследовательский раж целиком захватил Лейма, не оставив ни малейшего шанса найти здравое решение. Может быть, это было увлечение принца, а может быть, просто Судьба деспотично заявляла свое право на вмешательство в жизнь богов.

Но как бы то ни было, а молодой бог несся по коридору, все ускоряя и ускоряя шаги, редкие люди отскакивали с его пути, а стены Лейм огибал сам. У Хранилища принц слегка затормозил, нервно пропустил сквозь пальцы пряди волос, с которых почему-то сыпались мелкие красные, сиреневые, золотистые искорки, и стал нетерпеливо ожидать, пока двери среагируют на кровь и силу члена королевской семьи. Как только замки щелкнули, он вошел внутрь. Стража без малейшего удивления прореагировала на ночной визит бога. Мало ли какое срочное поручение могли дать принцу в столь поздний час, и какой арсенал для его исполнения понадобился. Совать свой нос в дела богов никто из опытных охранников не собирался, понимая, что это может быть чревато не только отсутствием носа, но и других частей тела, включая незаменяемую на протез голову.

Оказавшись в Хранилище, Лейм тут же задал себе закономерный вопрос, как-то упущенный из-за острого приступа одержимости идеей: как среди массы оружия и доспехов найти один-единственный маленький ларец? На секунду принца охватило отчаяние, близкое к панике, но бог справился с этим неконструктивным чувством, вспомнив слова брата об ощущении ларца. Понадеявшись на то, что кровного родства с изображенными на картах Либастьяна Джеем и Риком окажется достаточно, Лейм приступил к поиску так, как обычно искал снующую по замку Бэль. Закрыв глаза, бог выпустил несколько мысленных щупов и распространил их по Хранилищу, чутко прислушиваясь к своему внутреннему состоянию – не возникнет ли смутной тяги в какую-нибудь сторону. И почти мгновенно возник слабый импульс-позыв шагнуть вправо. Принц сделал шаг, другой, третий, еще несколько – и с размаху налетел на твердое препятствие. Страшный грохот поневоле побудил Лейма широко распахнуть глаза и частично прогнал наваждение.

Манекен с чернеными доспехами, инкрустированными зелеными и желтыми камнями, опрокинулся набок, повалив еще трех своих соседей. Шлем и одни наручи соскочили с креплений, но вся остальная броня осталась лежать в том же самом порядке, в каком падала. Принц виновато моргнул, представив себе реакцию брата на учиненное безобразие. Как-то сразу вспомнился нагоняй, данный Элтону, взявшему доспехи, на которых порвались перетертые ремешки наручей, что и было обнаружено в процессе проверки, и та гора металла, которую назначено было привести в порядок проштрафившемуся кузену. Но более сильное чувство – предвкушение! – мигом вытеснило все воспоминания и тревоги. В прорези забрала черненого шлема проглядывало дерево знакомого оттенка. Ларец! Вот он!