Угадай кто - Крис Макджордж

– Он был лжецом и обманщиком. Он был прелюбодеем. Он был чревоугодником.

Констанция напряглась, попробовала пошевелить руками, и наручники звякнули.

– У него совсем души не было.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, и все.

– Вы сошли с ума, – сказал Райан, стоящий рядом.

Глаза Констанции метнулись к нему. Потом снова к Шеппарду. Шеппард поднял руку, глядя на Райана. Он думал о том же. Но сумасшедшие обычно не знают, что они сошли с ума.

– Значит, вы нас спасли, – сказал Шеппард. – Вы считаете, Алан убил Саймона Уинтера?

Если уж на то пошло, он и сам думал так же.

– И да и нет.

– Вы убили его? Саймона Уинтера?

Констанция долгим взглядом посмотрела ему в глаза:

– Нет.

– Вы человек религиозный. А как же заповедь «Не убий»?

– Не вам учить меня, мистер Шеппард. Я знаю, что сделала, но Он видит все иначе, чем мы. Он простит меня, когда я приду в Царство Небесное. Это Он послал мне человека, который сказал, что надо делать.

– О чем вы?

– Вы видели сами. Вы видели это в его глазах, – проговорила Констанция, и ее собственные глаза округлились. – У него в глазах было зло. И мне было сказано, что я должна действовать. И спасти всех в этой комнате.

– Кто сказал, что вы должны убить Хьюза?

Констанция окинула взглядом комнату, словно хотела уйти от ответа.

– Пожалуйста, Констанция, – сказала Мэнди, – скажите ему.

Констанция посмотрела на Мэнди и слегка смягчилась. Казалось, юной девушке она доверяет больше, чем Шеппарду. Повинуясь ей, она наклонилась, сидя на стуле, и прошептала всего два слова.

– Мария Магдалина, – услышал Шеппард.

Шеппард усмехнулся и кивнул. Чего еще можно было ждать от нее?

– Мария Магдалина, значит. Похоже, вы душевнобольная. Вы хладнокровно убили человека. Вы хоть сами понимаете это, госпожа Ахерн?

– Я спасла душу человека, в котором поселился дьявол, я освободила его. Она приказала мне убить его. Она приказала взять нож и вонзить ему в спину. Она сказала, что только я обладаю такой силой, потому что Дух Святой на моей стороне.

Шеппард почувствовал, как в груди запылал огонь. Огонь, который горел в нем на съемочной площадке. Но на этот раз он не лицедействовал. Это был подлинный пылающий гнев. Чувство, не подогретое ни наркотиком, ни алкоголем. Его давно уже не охватывало такое сильное чувство. Кроме страха, конечно.

– Вы убили человека. А значит, вы с таким же успехом могли убить и Уинтера.

– А зачем мне убивать Саймона Уинтера? – задиристо вопросила Констанция, словно у нее еще оставалась репутация, которую она могла защитить.

– Откровенно говоря, сам не знаю. Возможно, причина в том, что вы видели его с вашим «темным человеком». Или для вас это один из четырех всадников Апокалипсиса. А может, он однажды подрезал вас на велодорожке? Что еще тут придумаешь, не знаю.

– Это все демоны, мистер Шеппард. Мы все уже приняли на себя нашу кару.

И он вспомнил. Вспомнил первоначальный взрыв Констанции, когда она бегала по комнате и бросалась на стены. Что она тогда кричала?

«Последствия… кара? Я все должна претерпеть…

…И вы здесь, все вы со мной в аду».

– Когда мы все еще только очнулись здесь, в этом номере, вы что-то такое говорили. Будто вас постигла кара. Что вы имели в виду?

– Что?

Шеппард огляделся. Райан кивал, он тоже вспомнил.

– Она несла чепуху о том, что должна это искупить.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – взвизгнула Констанция, правда с излишней уж готовностью.

– Кто вы такая, госпожа Ахерн? Кто вы на самом деле? Что вы скрываете?

– Мы все что-то скрываем. Это вовсе не значит, что наши тайны можно пришить к делу.

Шеппард вздохнул:

– Это было первое, что вы мне сказали. Вы говорили, что претерпеваете какую-то кару.

Всего два часа назад, а такое чувство, что прошла целая жизнь. И если Шеппард не разберется в этом, жизнь и в самом деле пройдет.

– Я родилась в семье ревностных католиков, мистер Шеппард.

– Правда? Что-то я не заметил, – сказал он, хотя чувствовал, что его сарказм она не оценит.

– Моя дочь забеременела и сделала аборт. Я отреклась от нее, и она уехала в другое полушарие, в Америку. В Калифорнию. Она пыталась со мной связаться, но я не стала с ней разговаривать. Однажды позвонил ее муж. Он сообщил, что мою девочку сбил пьяный водитель и она погибла вместе с нерожденным ребенком. Я молилась о благополучии одного ребенка, а кончила тем, что убила другого.

Шеппард сдвинул брови. Не хотелось быть бессердечным, но первый вопрос, что пришел ему в голову: «И это все?» Конечно, все это ужасно, но он ждал большего… А теперь – снова тупик.

– Я говорила уже, что к вашему расследованию не имею никакого отношения, – сказала Констанция.

Эта Констанция, конечно, сумасшедшая, но Шеппард не мог избавиться от мысли, что в определенном смысле она не виновата. Разумеется, у нее есть проблемы с психикой, но здесь и сейчас это значения не имеет. К несчастью для нее, если рай с адом существуют, Констанция заработала себе номер с ванной и туалетом в аду, там, где погорячее.

Шеппард помолчал.

– Простите, но мне кажется, у вас было все, чтобы это сделать. И я думаю, что Саймона Уинтера убили все-таки вы.

Шеппард повернулся и, повысив голос, как сто лет назад это делал Алан, обратился к публике:

– Это Констанция Ахерн. Убийца – Констанция Ахерн.

Несколько мгновений он ждал. Но ничего не происходило. Райан выжидательно озирался, а девушки смотрели растерянно. Он не мог ошибиться. Это сделала она. Он ждал хоть какого-то ответа, признательности, что ли. Надежды на лицах. Иначе как жить дальше, пусть даже жизнь продлится всего несколько секунд.

Констанция Ахерн снова разразилась смехом:

– Нет, не совсем так, мистер Шеппард.

Шеппард круто развернулся, посмотрел на таймер. Прибор отсчитывал секунды. Оставалось пять минут.

Но что же пошло не так? Ведь Констанция – убийца. И все остальные версии не имеют смысла. Но игра продолжается. Они с каждой секундой приближаются к смерти.

– Почему не сработало? Как это может быть? – вопрошал Райан.

Нет, дело не кончено. Не могло закончиться.

– Может быть, мы не все как следует просчитали. Может быть, она хочет что-то сказать.

Шеппард опустился на колени и снова оказался лицом к лицу с Констанцией. Та выглядела нормально, словно ничего особенного и не происходило. Она улыбнулась и слегка наклонила голову набок, словно приветствовала домашнюю собачку.