Нецензурное убийство - Марчин Вроньский

— Ладно. — Взбешенный полицейский потянулся в карман за визиткой Конецпольского, действительного члена «Конкордии», и всучил ее наглецу. — Завтра в шесть утра у входа в Саксонский сад. А теперь ступайте своей дорогой, мне некогда!

Он быстро глянул на столики на галерее. Ахеец как раз бросил банкноту на стол, после чего поднялся. Зельный, выругавшись себе под нос, направился в сторону холла.

Посреди танцплощадки остались парень и девушка. Она что-то говорила, а он смотрел, разинув рот, на визитную карточку. Сыщик усмехнулся при мысли о том, что будет завтра в шесть утра у входа в парк, когда эти двое придут на условленную встречу. Внезапно внимание Зельного привлек голос профессора, говорившего на повышенных тонах. Рядом с ним крутился какой-то пьяный усач.

— Ох, прошу прощения, господин хороший, глубочайшие…

Усач, держа в руке сифон, из которого струей била содовая, пытался рукавом вытереть костюм Ахейца. В результате же лишь еще больше залил ему брюки и ботинки.

* * *

— Он ему угрожал, — тяжело дыша, сообщил Фалневич, за несколько секунд взбежав на второй этаж.

— Кто? — спросил Мачеевский.

— Леннерт.

— Леннерт?! — недоверчиво повторил Зыга.

Только сейчас он осознал, что пришел сюда скорее, чтобы развеять свои подозрения. Тем временем они начинали подтверждаться.

— Так передал Зельный, пан начальник.

— Зельный, может, что-то пере… — Младший комиссар не договорил. Какое-то мгновение ему казалось, что это Леннерт идет по коридору в их сторону. Но нет, это был какой-то постоялец отеля: высокий мужчина с похожей фигурой, но старше, под сорок, и с пышными усами. Мачеевскому показалось, что где-то он его уже видел, только никак не мог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах. Гость заглянул на минутку к себе в номер, взял пальто и шляпу, после чего снова направился к лестнице.

— А где Зельный? — спросил Зыга.

— Пошел за Леннертом.

Младший комиссар быстро глянул на дверь в номер профессора. За то время, пока Зельный забавлялся в зале, а Фалневич разгадывал в холле кроссворд, он успел хорошенько ее рассмотреть. Даже провел листком из блокнота в щели между рамой. Номер был заперт на ключ, внутри никого. Самая обыкновенная дверь, самая обыкновенная ручка, лужа на коврике у порога…

— А где Ахеец?

— В туалете, наверное. — Фалневич пожал плечами. — Кто-то облил ему в зале брюки.

— Кто?

— Не знаю, пан начальник. Какой-то пьяный. О, вот он! — шикнул агент.

Зыга подумал, что Фалневич говорит о пьянице, но сыщик имел в виду профессора, который быстрым шагом шел по коридору. Его брюки выглядели так, будто он побывал под проливным дождем. Мачеевский отвел взгляд к окну во двор отеля, и тут в голове у него мелькнула странная ассоциация.

Лужа на полу и мокрые брюки…

Что-то здесь было не так. Но что и зачем? Он не имел представления.

Посмотрел в спину удаляющемуся Ахейцу, потом опустил взгляд ниже.

«Лужа! — внезапно дошло до него. — Дождя не было весь день!»

— Пан профессор! — окликнул он.

— Я сказал, что не буду с вами разговаривать! — прокричал тот со злостью, даже не обернувшись. От номера его отделяло уже не больше десятка шагов.

— Стоять, полиция! — крикнул Мачеевский, поставив все на одну карту. Это могла быть ошибка посерьезнее, чем попытка прижать Липовского. Но эта лужа и эти брюки… могли ничего не значить… Если он ошибся, то закончит постовым, патрулирующим улицы, и ежедневно будет проклинать ту минуту, когда поверил интуиции вместо инструкций.

Ахеец только ускорил шаг, но Зыга догнал его прежде, чем тот успел вставить ключ в замок. Схватил профессора и отшвырнул к стене.

— Как вы смеете! Да вы знаете, кто я такой?!

Младший комиссар отобрал у него ключ и внимательно осмотрел. Стальной, с латунным кружком и выгравированным номером 121.

— Прошу прощения. — Мачеевский успокаивающим жестом положил Ахейцу руку на плечо. — Уголовная полиция. Есть подозрения, что вам угрожает…

— Вы в этом городе что, все с ума посходили!

Зыга сделал шаг в сторону номера, но по-прежнему не знал, как быть дальше. Внезапно на глаза ему попалась лампа, стоявшая на круглом столике у лестницы.

— Хоть бы вы были правы, — тихо сказал он. — Фалневич, проследи. К двери приближаться нельзя.

Он подбежал к лампе, выдернул шнур из гнезда, следующим резким движением вырвал его из основания лампы. Оглянулся назад. Разъяренный профессор бросал по сторонам гневные взгляды, а молчаливый Фалневич прижимал его своим массивным телом к стене.

Мачеевский сделал глубокий вдох и вернулся к двери, держа кабель обеими руками.

— Холера! — проворчал он себе под нос.

Дома, когда приходилось менять лампочку, он выключал пробки, в комиссариате обращался к Вичлеку, который что-то соображал в электричестве.

Он дважды прощупал провод по всей длине, проверяя, не повреждена ли где-нибудь изоляция. Нет, не повреждена — отель заботился о своем оборудовании. Мачеевский надел перчатки, опустил вилку в лужу под дверью, а другой конец поднес к замку…

Он еще не успел коснуться замка проводом, когда на пол посыпался сноп искр, почти как из сварки. Свет во всем отеле резко померк, долгую минуту лампочки беспокойно мигали.

Младший комиссар смотрел на профессора, сдвинув шляпу на затылок. Оба они за эту секунду покрылись потом с ног до головы. Ахеец отер лоб платком из бутоньерки, Зыга — рукавом пальто.

— Спасибо. — Профессор чуть склонил голову.

— Фалневич, — проговорил Мачеевский каким-то чужим голосом, — прежде всего приведи сюда какого-нибудь электрика, а потом Зельного. Пусть разыщет того пьяного, который облил профессора водой. После этого — бегом на угол Костюшко, там должен ждать Флорчак. А вы, пан профессор, будьте добры ответить мне на несколько вопросов. Потому что, согласитесь, на несчастный случай это не похоже. — Младший комиссар уже пришел в себя и добавил: — Сегодня у нас, правда, тринадцатое, но не пятница.

* * *

— Усатый… — пробормотал Мачеевский.

— Да, он живет в отеле, — добавил профессор, вытирая брюки полотенцем. — Был совершенно пьяный. Вы думаете?…

Зыга медленно кивнул. Все начинало складываться воедино: показания Кисло из Косьминека, покушение на убийство Ахейца, ну и этот усатый тип, который прошел мимо них по коридору. Он вовсе не выглядел пьяным.

Мачеевский подошел к телефону, попросил соединить с комиссариатом и распорядился о розыске высокого, крепкого сложения мужчины с усами, возраст около сорока. Прекрасно понимая, что под данное описание подходит множество посетителей ночных заведений.