Высшие кадры Красной Армии. 1917-1921 гг. - Сергей Войтиков

Л.М. Каганович в мемуарах подвел итоги перестановок в высшем военном руководстве: к июню 1918 года часть членов коллегии «перешла на общегосударственную и общепартийную работу, а часть осталась на разных работах в армии. Товарищ Крыленко, например, перешел на работу в прокуратуру, товарищ Подвойский – Высшую военную инспекцию. Товарищ Трифонов не остался в центральном аппарате военного ведомства, не желая, как он мне сказал, работать с Троцким, что и мне также советовал. […] Юренев (близкий к Троцкому еще по добольшевистскому периоду в межрайонной организации) был назначен руководителем бюро военных комиссаров»[524].

Определенная корректировка: еще 8 апреля К.А. Мехоношин и В.А. Трифонов составили документ, свидетельствующий о принятии «нового курса» (на создание регулярной армии) – телеграмму В.А. Антонову-Овсеенко от имени Наркомвоена с запретом на «формирование отдельных небольших отрядов, не входящих в созданную схему формирований больших войсковых соединений», которое сбивает и дезорганизует уже налаженную работу[525].

В высшем военном руководстве к лету 1918 года окончательно оформились три группы. Главенствующую заняли сторонники жесткой централизации военного управления и строительства Красной Армии на принципах мобилизации и широкого привлечения военных специалистов – Л.Д. Троцкий, Э.М. Склянский. Из состава прежней коллегии Наркомвоена к ним также присоединился не отрицавший (на первых порах) элемента партизанства В.А. Антонов-Овсеенко, активно работавший в Высшем военном совете. В подчиненном положении оказались Н.И. Подвойский (сохранявший до сентября 1918 г. статус члена совета) и К.А. Мехоношин. Третьей группой можно считать не включенных в состав Высшего военного совета и оставшихся на прежних должностях членов коллегии Наркомвоена: В.А. Трифонова (до упразднения в июне 1918 г. возглавляемой им Всероссийской коллегии по формированию РККА), М.С. Кедрова (до упразднения возглавляемого им Демоба), П.Е. Лазимира, И.Л. Дзевялтовского, а также ставшего в апреле 1918 года председателем Всероссийского бюро военных комиссаров И.И. Юренева. Члены этой группы прежних военных руководителей достаточно быстро утрачивали остатки былого статуса и даже уходили с центральной военной работы.

Создание Высшего военного совета не сразу положило конец дезорганизации в работе Наркомвоена: один из ответственных работников уже 16 апреля предлагал «в скорейший срок» передать разрешение вопросов «непринципиального характера» в ведение соответствующих учреждений военного ведомства[526].

Официальное «разъяснение» компетенции коллегии Наркомвоена и Высшего военного совета было дано в постановлении Высшего военного совета 2 июля 1918 года. Согласно этому документу коллегия Наркомвоена объединяла деятельность: Военно-законодательного совета с функциями законодательными, финансовыми и контрольными; ВГШ; Центрального управления по снабжению армии, в свою очередь объединяющего деятельность всех главных довольствующих управлений; окружных военных комиссариатов (ее тыловым аппаратом). Последние подчинялись Наркомвоену по всем вопросам, кроме командования силами, предназначенными для определенных боевых задач (по ним – Высшему военному совету).

Высший военный совет признавался «органом, ведающим обороной государства», а именно: «а) высшим оперативным органом управления (Верховное командование армией); б) высшей инспекцией по всем военным делам; в) высшим органом идейной разработки плана войны и связанной с этим разработкой всякого рода основных мероприятий; г) единственным органом, ведающим назначениями высшего командного состава (от начальника дивизии и выше)». Высший военный совет непосредственно подчинялся СНК и в свою очередь руководил «в порядке Верховного командования» военными советами северного и западного участков Завесы[527], Московского района и Воронежского отряда. Право непосредственного сношения с Высшим военным советом признавалось за наркоматами по военным и по морским делам и указанными военными советами.

Постановление подписали Л.Д. Троцкий, М.Д. Бонч-Бруевич и Е.А. Беренс: таким образом, официальное разделение компетенции Высшего военного совета и коллегии Наркомвоена зафиксировали глава военного ведомства и два военных специалиста. Представители коллегии Наркомвоена в заседании не участвовали. Из числа центральных органов наркомата постановление получили лишь Центральное управление по снабжению армии и Военно-законодательный совет (правда, последний – для опубликования)[528]. Документ оформило сложившееся к июлю 1918 года положение: и с точки зрения разделения полномочий в структуре военного ведомства, и – позиции в этом ведомстве старых военных специалистов.

Высший военный совет окончательно «подмял» прежнюю коллегию Наркомвоена, хотя формально она сохранялась. Лишь четверо из прежнего состава (Э.М. Склянский, Н.И. Подвойский, В.А. Антонов-Овсеенко и К.А. Мехоношин) продолжали руководящую военную работу в качестве членов совета, остальные – остались на прежних должностях или вовсе ушли с центральной военной работы.

На руководящие должности в аппарат Высшего военного совета генералом М.Д. Бонч-Бруевичем были подобраны такие же реакционеры, как он сам. Почти через полтора года В.В. Даллер, в 1918 году занимавший должность начальника Организационного управления Высшего военного совета, получит от своего тогдашнего политического комиссара следующую характеристику: «реакционер, которого «только могила исправит»», примирившийся с Советской властью «как с победившей силой» и затаивший в душе злобу. В Административно-учетном управлении Полевого штаба РВСР, начальником которого в 1919 году он состоял, В.В. Даллер «всеми силами» старался поддержать влияние и власть военных специалистов, в то же время максимально парализовав влияние военных комиссаров[529].

В июле-августе 1918 года перед руководством Красной Армии встали масштабные и сложные проблемы, требовавшие централизованного и целенаправленного решения (организация снабжения, военных перевозок, мобилизационной работы). Это привело к росту функций и значения советского военного ведомства. Стало ясно, что для реализации стоявших перед ним задач децентрализованный военный аппарат не годился. Высший военный совет справился со своими первоначальными задачами, но реально возглавить военное ведомство был бессилен, необходим авторитетный орган, способный согласовать действия всех ответственных партийных организаторов, имеющих опыт военного управления, объединить полевое управление войсками и тыл (на деле соединить дореволюционные Ставку ВГК и Военное министерство).