Попаданка. Иллюзия красоты - Аля Даль

Тяжелый, невыносимый. Но пока в помещении еще слишком холодно, пройдет немного времени, и он начнет таять, и вот тогда потоки ледяной воды хлынут прямо в душу, разрывая на части, выливаясь наружу неконтролируемыми рыданиями. Пока еще Эмиль сидит передо мной и что-то говорит, а я не слышу, хотя ради собственного блага должна бы.

Я даже не сразу осознаю, что меня опять предали. Что со мной опять поигрались и бросили. Мне сложно понять, как и почему люди бывают такими жестокими, и в голове становится слишком пусто, чтобы донимать себя подобными вопросами.

Мне кажется, что я зависаю и даже не смотрю вслед удаляющемуся Эмилю, который вроде бы обещал скоро вернуться.

Мне все равно. Теперь мне все равно.

Я безжизненно плюхаюсь на кровать и жду, когда снежный ком, раздавивший меня, начнет таять.

***

Эмиль прошел в помещение для телекинеза, не замечая никого вокруг, и безжизненно плюхнулся на стул. Он не мог представить, что подобный разговор может так сильно ранить его самого. Он не любил врать, но никогда не испытывал такой боли от собственной лжи. Понимая, что должен делать ей больно ради дела… да и вообще, что его чувства — ничто перед лицом законности, которая должна восторжествовать, Эмиль смог взять себя в руки. Он поступает правильно, когда не идет на поводу у своих эмоций.

Проблема была еще вот в чем. Эмиль не помнил, чтобы эмоции настолько зашкаливали, когда он целовал ту Геллу. Даже несмотря на то, что тогда он был в возрасте, когда чувства кипели и требовали выплеснуться наружу. Гелла не вызывала нежности, желания просто прикоснуться. Ее объятья не снимали эмоциональное напряжение, не давали раствориться в невинном наслаждении просто касаться любимого женского тела. Любимого ли?..

Громкие шаги и неприятный скрип ручки двери отвлекли его. Эмиль повернулся в сторону звука и увидел, что узницу под конвоем, наконец, доставили. Судя по всему, без проблем. Она шла сама и не возмущалась, не кричала и не пыталась сбежать. Почему? Гелла — бойкая девушка, Эмиль бы даже сказал, очень бойкая. Бесстрашная. А девица перед ним более мягкая, податливая… при этом стремящаяся к независимости, если верить ее словам. Словно из другого мира.

Конвой усадил ее на стул. Руки висели, словно тряпки, и пристегнуть их не составило труда. Эмиль хотел бы обойтись без этого, но процедура болезненная. Она в любом случае будет кричать и брыкаться. И хорошо, что ею будет заниматься именно Эмиль. Он постарается сделать все как можно быстрее, чтобы она не мучилась. Он постарается…

Когда дверь за конвоем закрылась и они вновь остались вдвоем, Эмиль тяжело вздохнул. Не хотелось больше ничего говорить. Только убедиться в том, что Гелла не связана больше ни с какими подпольщиками или не связана еще с чем-то незаконным, после чего отпустить ее отсыпаться, ведь впереди в любом случае ждет долгий суд и не менее долгое заключение. Больше ничем он не может ей помочь, как бы его пылающее сердце того ни хотело.

— Закройте глаза и постарайтесь ни о чем не думать, — тихо попросил Эмиль, надевая специальные перчатки, с помощью которых и совершается вторжение в чужую голову.

Подойдя к девушке, он заметил, что она никак не отреагировала на просьбу — продолжала смирно сидеть, изредка моргая, словно уже находилась в другом мире. Глаза на мокром месте заставили Эмиля почувствовать себя ублюдком, но он быстро отринул неприятное ощущение и поднес руки к голове девушки. Пальцы коснулись висков, по перчаткам прошлись белые искры магии, вторглись в тело беззащитной девушки. Резкий вздох, вскрик… больше Эмиль не слышал — все его существо погрузилось в нее. С каждым мгновением, листая воспоминания девушки, он приходил в изумление. Предчувствие не подвело его — она не Гелла Бернетт, хотя и находится в ее теле. Она — кто-то другой, некто… Из другого мира, который кажется похожим на его, но отличается развитием технологий. Удивительные транспортные средства, внешний вид людей, городов… Эмиль хотел бы рассмотреть все подробнее, но увы, воспоминания — такая вещь, которая всегда состоит из отдельных кусков, из которых потом человек складывает целостную картинку. Самые яркие, как и всегда, касались душевных травм девушки, и они вызвали в нем сочувствие.

Не желая долго пытать ее, Эмиль сразу переместился к последним воспоминаниям о ее мире. Он увидел «белое ничего», то самый так называемый Не-Мир, место, где душа пребывает до того, как соединиться с телесной оболочкой. А до того он увидел, как черная кошка заманила ее к «белой бездне», своеобразной дыре между мирами или «порталу», и толкнула туда. И кошку он, несомненно, узнал. Это была Фелиция Кади — одна из самых известных магичек королевства, оборотень и по совместительству ректор академии. Вот и владелица шерсти нашлась.

Понимая, что пора заканчивать, Эмиль вернулся в реальность. От нескончаемого крика по телу побежали мурашки, и мужчина тут же убрал руки от висков девушки. Она устало повесила голову, а Эмиль поспешил позвать конвой и убрать оборудование, потому что пока он больше ничем не мог помочь. Теперь ей нужно будет отдохнуть. И Эмиль даст ей как можно больше времени, потому что оно и ему очень нужно для раздумий.

Вернувшись в свой кабинет после процедуры, он отодвинул бумагу, в которую должен был записать результат. Он чувствовал одновременно радость и беспокойство. Радость — потому, что девушка, к которой он неравнодушен, не та, за кем он охотился. По крайней мере, душа другая. А беспокойство, потому что он понимал — узнай кто о том, что она из другого, более развитого мира — ей не жить. Сильные мира сего захотят вытянуть из ее воспоминаний все, что можно, ради собственной выгоды. Она вряд ли переживет хотя бы даже малую долю чужих экспериментов, и никто с ней церемониться не будет. И поэтому, раз Гелла… а вернее, Вера — не преступница, а невинная жертва, он должен ее защитить. Так будет правильно. Так будет справедливо.

Обмакнув перо в чернильнице, Эмиль стал монотонно шкрябать по бумаге. Он решил написать полуправду. О том, что маги зашли слишком далеко и начали вытворять всякую дичь с обменом телами — указал, чтобы были основания снять с девушки обвинения, но написал, что она тоже из его мира, а память потеряла предположительно после «перехода» в другое тело. Он выдаст Веру за потерявшую память селянку из глухой провинции, которая никому не будет интересна.

Дописав, Эмиль отложил перо и задумался. Если обман раскроют, чего бы