Комбат. За морские заслуги - Андрей Воронин

Шестым взяли Налима, лучше всех знающего плавни и повадки их обитателей. Охотники уселись в катер и тихо, на малой скорости двинулись к ближайшему большому острову. Едва он показался на горизонте, Налим велел заглушить мотор и двигаться на веслах, причем как можно тише. Такие предосторожности могли показаться излишними, если не знать повадок животного, на которого собрались охотиться островитяне.

Дикие свиньи процветают не только благодаря всеядности, плодовитости и смертельно опасным клыкам взрослых кабанов. Они вдобавок очень сообразительны. Мало какие наземные животные, кроме хищников и приматов, способны потягаться с ними в уме. Зачастую их поведение невозможно объяснить примитивными инстинктами. Например, есть районы, где кабанов взяли под охрану. Не прошло и года, как местные крестьяне буквально взвыли. Их картофельные поля, особенно те, что находились рядом с лесом, начали подвергаться набегам диких свиней. Раньше вопрос решался легче легкого. Едва кабаны выходили полакомиться плодами чужого труда, их встречали ружейными выстрелами. Одного жестокого урока свиньям хватало надолго. Но стоило выйти запрету, и кабаны почувствовали себя хозяевами положения. Как они догадались — совершенно непонятно, однако факт остается фактом, дикие свиньи успевали ополовинить урожай корнеплодов до того момента, когда приходило время его убирать. Отчаявшиеся крестьяне сооружали заборы, рыли ямы, но кабаны с легкостью преодолевали все преграды, возводимые на их пути. И до того обнаглели, что игнорировали людей, пытавшихся отогнать их криками.

В Уссурийской тайге, когда тигры там были еще обычными хищниками, а не экспонатами Красной книги, охотники наблюдали потрясающую картину. Большое стадо кабанов двигалось под водительством сразу нескольких секачей. Едва появлялась громадная кошка, дикие свиньи занимали грамотную оборону. Свиньи и подсвинки сбивались в центр, а по окружности становились матерые секачи. Некоторые из них весили, как тигр, а их бритвенно острые клыки могли с легкостью оборвать жизнь хищника. Но самое интересное происходило дальше. Если тигр затягивал осаду, частенько находился самый нетерпеливый подсвинок, которому надоедало торчать в общей куче. Может, свинский запах не нравился. Он выскакивал за линию секачей и оказывался в лапах хищника. Секачи в этой ситуации и ухом не вели, они словно говорили: «Зачем нам из-за него лезть в драку? Так даже лучше, дурак пойдет на ужин тигру, а умные останутся жить».

Поэтому не зря Налим требовал тишины, здешние кабаны отлично приспособились к специфике местных условий и даже умели действовать в зависимости от обстановки. Солдат еще не убедился на личном опыте, но тот же Налим клялся и божился, что дикие свиньи по-разному ведут себя на малых и больших островах, завидев охотников. На больших они пытаются убежать, а с малых уплыть. Плавали кабаны действительно на зависть чемпиону мира в вольном стиле — это Солдат наблюдал своими глазами.

— Чего же они не уходят в заповедник, раз такие умные? — спросил он, выслушав рассказ Налима.

— Так иногда уходят, но снова возвращаются. Медом им здесь намазано, что ли? — ответил тот.

Охотники бесшумно высадились на одной стороне острова, загонщики поплыли на другую. Вскоре до Солдата и Огрызка донеслись громкие крики и удары друг о друга крышек от кастрюль. Плутая в зарослях, загонщики гнали дичь на охотников. То есть они так думали. На самом деле дичь отсутствовала. Напрасно Солдат и Огрызок, затаившись в кустах, напрягали зрение. Крики вспугнули только пернатых обитателей и гостей острова. Огрызок машинально скинул ружье, выцеливая утку, однако Солдат его тут же остановил:

— Не стреляй, тут рукой подать до второго острова.

Возможно, он напрасно перестраховывался и лишил островитян хорошей добавки к основному блюду, однако Налим утверждал, будто кабаны боятся выстрелов как черт ладана. А вот к шуму, поднятому людьми, почти безразличны. Может, вдоволь наслушались концертов, которые устраивают аборигены дельты, приняв на грудь ударную дозу горячительного? Кроме того, ружье Огрызка было заряжено картечью. Если попадет, разорвет утку в клочья.

— Голый, босый, нос курносый? — спросил Налим, когда охотники возвратились в катер.

— Вроде того.

— Ладно, идем к другому острову. Но не ближнему. Есть у меня предчувствие, что надо заглянуть в одно местечко.

И они заглянули. Шли тихо, на веслах, поэтому дичь застали врасплох. Кабаны, увлекшись, вышли на открытое место. Люди и животные заметили друг друга почти одновременно. Дикие свиньи со всей скоростью рванули к противоположному берегу.

— Быстро заводи мотор, а то уйдут. Там протока всего метров сорок, — крикнул Налим.

Катер рванул с места, но перед этим Огрызок успел сделать выстрел. Один из кабанов упал.

Все же живое существо не может поспорить в быстроте с мощной техникой. Катер обогнул остров, когда растянувшееся стадо лишь приближалось к цели.

— Повезло, есть из кого выбирать, — довольно улыбнулся Налим.

Секача охотники проигнорировали. Слишком велик, много возни, да и вкус у мяса оставляет желать лучшего. Остановили выбор на подсвинке весом пуда три.

— Налим, если я его сейчас шлепну, он ко дну не пойдет? — Солдат взял цель на мушку.

— Хрен его знает! Я на кабанов в реке не охотился.

А подсвинок, будто поняв, о чем речь, перестал рваться к берегу, двинулся вдоль течения. Катер медленно плыл рядом с ним.

— Рано или поздно эта тварь выдохнется и выйдет на сушу. Там я ее сделаю! — ожесточился Солдат.

— Мочи сейчас. На острове лежит моя свинья. Вдруг ее уведут? — сказал Огрызок.

Он знал, о чем говорил. Иногда на звуки выстрелов подгребали другие аборигены. Стоило охотникам утратить бдительность, и те умыкали чужую добычу. Иногда, если кусок оказывался особо лакомым, а на стороне незваных гостей был значительный численный перевес, они просто забирали трофеи.

— Ладно, но, если он пойдет ко дну, нырять будешь ты, — сказал Солдат.

Раздался громкий хлопок, подсвинок дернулся и замер. Огрызок быстро перегнулся через борт и подтащил добычу к катеру:

— Помогите, мужики, а то я кувыркнусь в воду.

Мужики помогли. Они заволокли подсвинка в катер и двинулись к острову. Там на берегу, совсем рядом с водой, лежала свинья, заметно превосходившая величиной первую добычу охотников. Картечь угодила ей в бок, и кровавый след тянулся метров тридцать, с того места, где ее настиг убийственный свинец.

— Удачный сегодня выдался денек. Столько мяса! — обрадовался Налим.

— Даже слишком много, — уточнил Солдат.

— Здесь мяса много не бывает. Подсвинка выедим за пару дней, а свинью закоптим. Мне уже приходилось этим заниматься, — Налим пыхнул сигаретой.

— Ты еще расскажи о домашней колбасе, пальцем деланной, — поддел его Солдат.

— А чего о ней рассказывать. Тут, если умеючи, никаких проблем. Другой вопрос, что нам дай бог с подсвинком управиться, пока он не завонялся; если еще наделать колбасы, она как пить дать испортится. На фига переводить продукт? Конечно, вяленое мясо не идет ни в какое сравнение со свежениной, но и его мы схарчим за милую душу.