Золотой капкан - Владимир Рыбин

Повернувшись к Красюку, сидевшему слева, Сизов посмотрел на него в упор, ловя ускользающий взгляд. Красюк промолчал.

Подняли рюмки, чокнулись и выпили за то, что все, слава богу, окончилось благополучно.

Потом Сизов достал из кармана узелок, развязал.

— А вот об этом что скажешь?

Ивакин взял все три самородка, покатал на ладони, положил их обратно на тряпицу. Затем, ни слова не говоря, встал, прошел в другую комнату и принес два самородка.

— А об этом?

— Значит, ты и там был первым! — восхищенно воскликнул Сизов, рассматривая поблескивающие камушки, похожие на те, что были у него.

— Это не имеет значения.

В сенях заскрипели половицы. Сизов быстро сгреб все самородки в свою тряпицу, сунул в карман. Дверь без стука отворилась и в комнату, пригнувшись под притолокой, шагнул худощавый человек, в котором Сизов сразу узнал местного милицейского уполномоченного Грысина. На нем была серая брезентовая куртка, такие же, никогда не знавшие утюга, брюки, плоская пыльная кепка на голове — как есть работяга, идущий со смены на комбинате.

— Привет честной компании, — сказал Грысин глухим бесцветным голосом, оглядывая поочередно всех, сидевших за столом.

Саша Ивакин встал, развел руками.

— Степан Степаныч! Прошу к нам.

— Да я, собственно, не в гости. Мне сказали: люди из тайги пришли… Полагается узнать.

— Меня вы знаете, — сказал Сизов, тоже вставая.

— Тебя знаю. Осужденный, а потом оправданный. Вопросов нет. И тебя знаю, — показал он на нанайца. — Бывал у нас в поселке.

— Бывала, бывала, — энергично закивал Чумбока.

Опережая следующий вопрос Грысина, Сизов шагнул к нему вплотную.

— Можно вас на два слова?

— Что, секрет? — удивился тот.

— Выйдем на минуточку.

Они вышли в сени. Плотно закрыв за собой дверь, Сизов спросил:

— Связь с райцентром у вас имеется?

— Обязательно.

— Зампрокурора Плонского знаете?

— А как же.

Грысин отвечал односложно, ехидно ухмыляясь, и Сизову подумалось: уполномоченный в курсе и теперь ждет, какую лапшу вывесит перед ним беглый зэк.

— Можете с ним связаться?

— С прокурором? Может, лучше с адвокатом?

Грысин хохотнул, снял кепку, ладонью вытер пот со лба.

— Сообщите ему, что мы в Никше и что все в порядке.

— Кто это — «мы»?

— Он знает.

— Мне тоже не мешало бы знать.

— Приедет Плонский, все скажет.

— Приедет? Сам Плонский? Что-то ты темнишь, мужик.

В сени выглянул Саша Ивакин, позвал:

— Степаныч! Хватит секретничать. Рюмки налиты…

— В другой раз. Дела у меня.

Грысин кинул кепку на голову, поправил ее обеими руками, будто форменную фуражку, и, не прощаясь, вышел.

— Сказал ему про золото? — настороженно спросил Ивакин.

— Ты что! Хоть он и власть, а я эту ночь хочу спать спокойно.

— Ну, правильно. Пошли к столу.

Красюк встретил их выжидательным и тревожным взглядом.

— Спокойно, Юра. Все в порядке, — сказал ему Сизов. И повернулся к Ивакину: — А чего это Степаныч говорил об осужденном и оправданном?

— Так это тебя оправдали. Дело пересмотрено. Я как пришел из тайги, как узнал, что ты сам на себя наговорил, сразу в прокуратуру. Дело-то ясное, быстро разобрались.

— А мне ничего не сообщили.

— Плонский сам хотел. Поехал к тебе, но ты почему-то сбежал. Зачем? Почему?..

— Сбежал? Кто это тебе сказал?

— Сам Плонский.

— Именно так и сказал?

— Именно так. Я, говорит, его посадил, я его и освободить хотел. Самолично. А он, это ты, мол, в тайгу ушел.

— Интересно…

Сизов задумался. Выходило, что он уже тогда не был зэком? Значит, Плонский обманул? Зачем? Побоялся, что вольным Сизов в тайгу не пойдет? А ему нужен был при Красюке свой человек, и не только как проводник. Или боялся, что Красюк найдет золото и смоется с ним?.. Ай да Плонский! Только ли государственным интересом руководствовался господин зампрокурора?

Теперь многое становилось понятным. И маячок, спрятанный в радиоприемнике, и просьба сообщить о найденном золоте лично ему…

Подумал: "Ну и черт с ним!" И тут же зло одернул себя: "Нет, не черт с ним! Если золото не сдать государству, то не будет повода пересматривать дело Красюка. В таком случае Красюк получит срок за побег. И, всего скорей, от него постараются избавиться как от опасного свидетеля…"

"Ну, а сам ты? — подумал о себе Сизов. — Тоже ведь свидетель…"

— Саша, — сказал он, — не желаешь прогуляться по поселку?

Ивакин понял его как надо.

— Давай.

Красюк вскинул голову, вопросительно уставился на Сизова. Он вообще весь этот вечер был молчалив и насторожен, будто ждал чего-то.

— Тебе, Юра, пока не стоит на улице светиться. Сиди тут, сторожи золото.

Сказал он это шутливо, но Красюк принял его слова всерьез, успокоился, потянулся вилкой к мясу на сковороде.

— Не напивайтесь тут.

— Чем напиваться-то? Осталось на донышке.

— После таежной диеты и на донышке хватит.

— Моя норма знай, — сказал Чумбока. Он был основательно навеселе, но, похоже, не от количества выпитого, а от того, что ему вообще достаточно было наперстка.

В распадок, по которому растянулся поселок, вползали сумерки. Заходящее солнце высвечивало вершину сопки, и казалось, что улица, упиравшаяся в глубокую тень у ее подножия, уходила в никуда. Расположенные на освещенном склоне корпуса комбината выглядели гигантскими, нависшими над поселком скальными уступами. Оттуда доносились скрежет и хруст, будто какой великан-щелкунчик со смаком грыз там куски рафинада.

— Как он? — спросил Сизов, показав рукой в сторону комбината. Вписался в рынок?

— Наполовину.

— На какую?

— На половину бывшей производительности. Так что, друг Валентин, поиски новых месторожений касситерита пока не требуются.

— А золота?

— Ну, золото всегда в цене.

— Что если нам, поисковикам, хоть на время заделаться добытчиками?

— На том ручье?

— Выкупим лицензию…

— Ты именно об этом хотел поговорить?

— Нет.