Имменсерит. Легенда о Бьярмалане - Вячеслав Анатольевич Гильштейн

из них была длинная тугая коса, перекинутая через плечо и ясные синие глаза. Она поглаживала свои блестящие волосы, цвета зрелой пшеницы, и опустив взгляд к полу, выводила стройную, как колосок, мелодию своим чудесным голосом. Сарафан из парчи белого цвета, с аккуратной вышивкой на поясе и рукавах, и широкий шерстяной платок небесно-голубого цвета с белоснежным рисунком, не совсем понятным, так как сам платок был накинут на плечи девушки.

В комнате было достаточно тепло, и многие сидели без верхней одежды, сняв её или хотя бы просто расстегнув. Скорее всего, многие приходили сюда не столько пить или разговаривать, сколько слушать и любоваться. По крайней мере именно сейчас никто не пил и даже не прикасался к кружкам.

Чистым, как горная ключевая вода голосом лилась песня, слова радовали, как утро нового дня, а мотив завораживал, словно падающие с неба звёзды. Зеленоглазая девушка с огненно рыжими волосами, свободно спадавшими на плечи, вьющимися и непослушными, пела красивую песню. Её веснушчатое лицо было спокойным, глаза она чуть прикрыла, но было в ней что-то особенное, не позволяющее отвести взгляд. Её парчовый сарафан цвета весенней зелени был украшен белой кружевной тесьмой под грудью, а на плечах тоже лежал шерстяной платок, под цвет её волос, такой же огненный, цвета осенней листвы.

Ей вторила третья девушка, подхватывая и дополняя песню, идущую из глубины сердца певших красавиц. Длинные, гладкие прямые волосы смольно-чёрного цвета, и янтарные глаза очаровывали каждого, кто их видел. Алые пухлые губы в чувственном изгибе рождали мелодию, подобную которой никто из троих вошедших только что никогда не слышал ранее. Девушка была в золотом сарафане с растительными узорами и платком, цвета спелого сочного яблока. Только она из всех троих пела с широко открытыми глазами, такими большими, что в них можно было утонуть, и многие об этом мечтали, боясь себе признаться. Именно она посмотрела на вошедших, не прерывая песни. Смотрела долго, изучающе, смотрела на всех троих по очереди, а потом отвела взгляд и песня оборвалась, вернув всех посетителей из мира грёз в реальность. Словно ушат воды вылили на голову сонному человеку с похмелья – таким болезненным оказалось возвращение в реальность из состояния слушателя.

И вдруг из ниоткуда снова полилась музыка, только ещё сильнее, нежнее и совсем рядом. Авенир обернулся и увидел Эфрона, игравшего на своей свирели. Он взял её с собой, но ни разу так и не достал после того, как они покинули дом. Эфрон играл на ней нечто бесподобное и прекрасное, а девушки снова запели, все втроём, ещё более чисто и звучно.

И песня была о славном воине, уезжающем в даль на своём коне длинногривом, о девушке и любви, о чувствах самых светлых и разных. И снова все заслушались. Яра с изумлением смотрела на Эфрона, приоткрыв рот от изумления, как завороженная. А Авенир вдруг услышал ясно, как нежный шёпот на ухо, девичий голос у себя в голове, и поймав взгляд черноволосой девицы понял, что с ним говорит именно она.

«Спаси лошадок, спаси их и они позже ещё спасут вас. Никому не выжить, не пытайся им помочь, дальше по воде вам не уйти, погибнете. Только через лес. Поспеши, Твои спутники останутся здесь, они будут в безопасности. Поспеши, Авенир, слышишь?» – она отвела взгляд, не прерывая песню, А Авенир стоял ошарашенный, по его спине пробежал такой холодок, что ноги чуть не подкосились. Он ни слова не говоря сорвался с места. Никто даже не посмотрел на него.

Дверь едва не летела с петель, когда Авенир выбежал на улицу и бросился в сторону корабля.

Глава 28. Хозяйки леса

В голове крутились разные мысли, и принять правильное решение было невероятно тяжело. Но почему-то, было понятно, что тот голос, который он услышал в голове, говорил правду.

«И как же теперь быть? Бросить всех на корабле и бежать? Так нельзя, надо предупредить Салмана» – пришёл к выводу Авенир, пока бежал к лодке.

Как он оказался на противоположном берегу у причала, он и сам потом не вспомнил бы. Какая-то сила торопила и подгоняла его, беспокоя сердце и душу.

Вокруг корабля было тихо, стража стояла на месте, в каюте капитана горел свет. Авенир взбежал на палубу мимо дежуривших моряков, которые лишь перекинулись парой похабных шуток и выразили сожаление по поводу того, что не смогут сегодня попасть в бордель. Постучавшись в дверь капитанской каюты и не дожидаясь ответа, Авенир вошёл внутрь. Капитан Салман сидел в окружении своих офицеров, читая письмо и сильно хмурясь.

– Капитан! – Авенир тяжело дышал, и говорить было трудно, – капитан Салман! Здесь что-то не так, что-то не то с этим городом, вам надо уходить! Капитан!

Салман Салет Ахли внимательно посмотрел на вошедшего. И сдвинув брови сказал:

– Тебя не должно быть тут, Авенир. Я не просто так отправил всех в город на одну сторону берега, а вас на другую.

– Значит, они придут за нами… – вдруг осознал он и весь ужас того, что должно случиться обрушился на него с силой удара молота по наковальне.

– Они перебьют всех! Даже если не найдут нас! Вам не уйти живыми из этого порта! Собирайте команду и уходите без нас как можно дальше! – взмолил Авенир, но ошибся, забыв с кем разговаривает.

– Во-первых, мой юный друг, капитан Салман ни от кого не бегает. Я тебе не какая-то там побитая собака. А во-вторых, с чего ты взял вообще, что нам что-то угрожает? – капитан продолжал хмуриться, а офицеры беспокойно переглядывались и переминались у него за спиной.

– Я не знаю как это объяснить. На том берегу, в питейной есть девушка с чёрными волосами. Она мне сказала, но не просто так, а как-будто голос был у меня в голове, – его речь была больше похожа на бред, – это очень сложно объяснить и звучит неправдоподобно, но я вас умоляю, капитан, примите меры, соберите свою команду и уходите подальше из этого чёртова города.

– Лорд Дайк запретил нам уплывать и пригласил завтра вечером на пир… – засомневался Салман, – …что не очень на него похоже.

– Тут есть книжник или алхимик? Есть тот, кто может отправить птицу или прочесть письмо от другого книжника? Наверняка есть, город-то не маленький. Разве Иробистан не смог бы запустить и в этот город свои клешни? – предположил Авенир.

За окном кто-то кричал. Был слышен стук копыт, причём верхом на конях было больше трёх десятков людей. С копьями и гербами Пинусийского ордена на плащах. По палубе