Экипаж черного корабля - Федор Березин

Иногда в процессе вроде бы осмысленных, но по большому счету бестолковых перемещений по коридорам, складам и даже вентиляционным трубам он натыкался на людей. Тогда он вскидывал свою тяжелую двенадцатистволку и держал их на мушке, пока они не исчезали за поворотом, дверью либо еще чем-нибудь. Конечно, гораздо чаще он делал это сам. Хуже было, когда на его пути вставала темная форма друзей Честного Меча. Тогда все зависело от обстановки и ничего от собственных нейронов в голове. Если врагов оказывалось много, а он, скрючившись, дремал в вентиляционной нише, в, насколько это возможно, обтекающем воздушном потоке, их можно было пропустить мимо, считая секунды и молясь, чтобы никто из них не повернул головы. Но если он сам был на виду, то никакое соотношение сил не имело значения — он сразу начинал стрелять и делал это, пока не падал последний из встретившихся. А дважды вообще складывалась удобнейшая для безнаказанного убийства ситуация — он встречался с эрэнкашниками один на один. Вот только они это не ждали, а может, просто плошали в самый важный для жизни момент. Ну, а двенадцатиствольный пехотный игломет творил свое дело быстро.

Для чего он этим занимался? А что еще оставалось в столь бесперспективной ситуации? Мог ли он осуществить то, что должна делать вся штурмовая группа? Тем более теперь, когда ясно, что кто-то выдал их план? Ведь недаром на склад прибыли те трое, укокошенные первыми поклонники Честного Меча? Ведь не гига-снаряды они пришли красть. В карманах, что ли, они бы несли пятидесятитонные бомбы? Они явно проверяли помещение на присутствие гостей и уже знали, что скорее всего их там не будет, иначе бы «друзья» явились гораздо большей и настороженной кучей. Видно, случившееся на внешней броне событие было для них не новостью, и они или их начальники были уверены, что в помещение вряд ли кто-то реально проник. Предательство налицо. И, значит, по большому счету уже стало вообще совершенно неясно, с кем теперь нужно воевать, а кого щадить.

«Лучший выход, в теперешнем положении — покончить самоубийством, — отрешенно размышлял Тутор-Pop, попривыкнув к пристегнутым наручникам, — но ведь не дадут же, гады». Он обвел взглядом вовсе не пустую, но, на его привыкший к информационной перенасыщенности взгляд, совсем полую комнату: ученик Честного Меча у входа его не занимал, а кроме него, в каюте не было ни одного предмета сложнее откидной полки. «Хоть бы подшивку оперсводок принесли, пусть даже за прошлый месяц, — помечтал генерал-канонир. — О чем я думаю? — невесело улыбнулся он про себя. — Скучно? А каково будет там — в мире, из которого вынырнул Мертвый Драконий Глаз. Кстати, не видно теперь неба ни в какой телескоп: интересно, может быть, он снова потух? Странные штуки звезды, если смотреть с точки зрения науки. Неужели правда, все три, столь разные светила одной природы? Где-то он о такой теории слышат. Бред, конечно. Но в принципе, если объединить Рыжую Мать, Кровавый Пожиратель и этот Драконий Глаз — что у них общего? Понятно дураку — излучение энергии вовне. Неужели у них внутри и правда идет непрерывный подрыв водородной бомбы? Вот это мощность!»

Совсем еще не старый генерал несколько загрустил. Он подумал, что со своим увлечением тактикой и погружением в хозяйственную жизнь «боевой горы» не успел узнать о строении Вселенной самого главного. «Может, попросить почитать учебник астрономии? — прикинул он вариант предсмертного развлечения. — В качестве последней просьбы приговоренного. Вдохновиться перед уходом в мир иной и нагрузиться отрешенностью под завязку перед пытками? Вряд ли дадут, сволочи. Да и есть ли на борту „Ящера“ такой учебник?»

Тутор-Pop снова растянулся на откидной койке. Со сцепленными руками лежать было неудобно, но, слава Рыжей Матери, «браслеты» защелкнули впереди, и можно даже завалиться на спину, подложив под голову перехлестнутые руки. Допустимо еще поспать. Правда, совсем недавно он уже делал это, но можно ведь было продолжить получение бесплатного удовольствия. Кто мешал? Раньше, в суматошном командирском бытии, это как-то не очень получалось. Однако как можно спать? Как можно наслаждаться чем-то, когда где-то в недрах гига-танка какие-то из отсеков уже превратились в камеры пыток? Там уже корчатся, выплевывая кровавую пену, молодые ребята, бывшие соучастники заговора. Как можно наслаждаться сном, пусть и на незастеленной, твердой, бесперинной коечке, зная, что это ты их втянул в историю, в так хорошо продуманную и законспирированную на первый взгляд, но в действительности, как оказалось — авантюру чистой воды? И главное, что пытать их Мурашу-Дид может, не нарушая никаких пунктов своего устава Честного Меча. Правда, что есть эти пункты в боевой отрешенности «Сонного ящера»? Так, словесная завеса. Даже его, генерал-канонирское тело не сильно они прикроют, а что говорить о мальчишках-офицерах? Мурашу-Дид может вообще отдать их на растерзание ученикам Честного Меча, а у тех прыти и азарта не занимать — план с перевыполнением и в сжатые сроки.

«Но, если честно, — размышлял далее сквозь наваливающуюся дрему Тутор-Pop, — разве только о своих молодых соратниках я пекусь? Прав все-таки „верный друг“ Мурашу-Дид, больше всего пекусь я о не защитившем меня железе, любимом „Сонном ящере“. Что-то с тобой сейчас деется, милый друг „Соня“? Не наводятся ли на твои покатые бока боеголовки „баков“? И успею ли я узнать об этом прежде, чем содрогнется приплюснутое миллионотонное яйцо, давя во внутренностях тараканов-человечков? И кто сейчас управляет гига-машиной, если арестованы все участники заговора?»

И на этот, и на другие вопросы у генерал-канонира не имелось ответа. Он не был уверен, что вообще когда-нибудь получит их, хотя надежда теплилась: не зря говорят, что она умирает последней.

Хорис-Тат по-прежнему терялся в догадках, что конкретно произошло с внешней стороны «Сонного ящера». Если бы не последующие события, можно было бы наивничать насчет случайного совпадения моментов перемещения «альпинистов» с ракетно-снарядной атакой эйрарбаков, но…

Однажды, во время настороженной дремы между какими-то теплыми трубами, броне-лейтенант Хорис предположил, что против них применили гига-калибр. Фугасный снаряд вышел из ствола и тут же взорвался. Хорис-Тат не был специалистом по гига-пушкам, но считал такое допущение возможным. В других обстоятельствах можно было бы гордиться: оказывается, их отряда так боялись, что даже рискнули подвергнуть опасности весь «Ящер».

Однако то, что происходило сейчас, волновало еще больше. Все-таки с кем теперь следовало воевать? Может быть, в подвижной крепости уже заключен мир и теперь он является эдаким реликтом, воюющим с тенями? Что следовало делать? С кем, у кого и как выяснять обстановку? Вдруг, наоборот, внутренняя битва в самом разгаре и его неплановые боевые действия играют какую-то положительную роль? Но где получить новые, расширенные инструкции?

С другой стороны, судя по относительной беспечности и удивленным лицам встречающихся техников, сражения вряд ли приобрели серьезный масштаб. Может быть, все замяли, а все трупы списали на не могущих быть привлеченными к ответственности эйрарбаков? Тогда лучший вариант даже для такого честного на первичный взгляд генерал-канонира — это замести следы до конца, то есть сдернуть со сцены последнего активного актера, к тому же не знающего сценария и лишенного помощи статистов. Если они, эти неизвестные теперь объединенные силы, не побрезговали обратить в пыль «квадратную пятерню» спешенных танкодесантников, что им стоит довершить партию и выловить одиноко бродящего по коридорам броне-лейтенанта?