Прапор и его группа - Анатолий Гончар

А БР поступил сразу после полудня. Командир роты отдал команду Свиридову и Лыкову готовить группы к выходу и вместе с замкомбата умотал в группировку на согласование.

— На БЗ пойдёшь? — спросил заглянувший в палатку Водопьянов.

Лежавший на кровати Ефимов отрицательно покачал головой.

— Да хватит тебе, хочешь иди со мной в группе? После вашего боестолкновения пришло распоряжение ходить только в составе отрядов. Так что я по любасу иду командиром.

— Не хочу, — ответил Сергей, а в груди что-то ворохнулось. Вот ведь, он же действительно хотел завязать. Что ему эти БЗ, если он старшина роты связи? Сиди на попе ровно и получай свои боевые. Да и возраст, давно не мальчик по горам скакать. Но это нечто ворохнувшееся под сердцем уже не давало покоя. Да и в конце концов, за каким хеком тогда он брал на складе гранаты?

— Кто идёт?

— Свиридов и Лыков. У Лыкова опять недобор, — Ефимов понимающе кивнул. — Пропустивший одно боевое задание сержант Шлыгин встал в строй, но выбыл по ранению Васильев, и замены, как ты знаешь, пока нет. Так что желательно опять с Лыковым, но можешь и со Свиридовым. Как хочешь.

— Без разницы, — Сергей незаметно для самого себя согласился с предложением Водопьянова.

— Тогда с Лыковым, а я пойду с Артёмом.

— Во сколько выход? — Ефимов не интересовался поступившим БРом и потому не был в курсе поставленных задач.

— Ночью. Судя по всему, предстоит очередная попытка перехватить Одноногого.

— Ну-ну, — Сергей позволил себе улыбку, — и станем все героями, героями страны…

— Почти без вариантов, — Водопьянов тоже улыбнулся. В то, что вот так запросто удастся уничтожить самого ушлого бандита, не верилось. Что бы это случилось, нужно было либо обладать уникальной информацией, либо неимоверным везением. Ни Ефимов, ни присевший на кровать Водопьянов себя столь явными везунчиками не считали…

За стенами палатки раздался звук приближающегося БТРа, а когда он смолк, стали слышны обрывки речи пришедших с речки группников. Они что-то яростно обсуждали, но у Ефимова не было ни малейшего желания слышать что именно, он взял в руки пульт и включил телевизор: в тишину палатки ворвался голос чеченской певицы Макки…

Полученная задача была до необычайности проста: выйти на окраину населённого пункта Н… и трое суток вести наблюдение. Подобное дело Ефимову показалось скучным, но менять своего решения он не стал. Обиды обидами, а пацаны пацанами… и прапорщик начал готовиться к боевому выходу. А Водопьянову дали отбой…

… Не мудрствуя лукаво командиры групп решили выдвигаться на своих двоих. Благо, от морпехов в нужном направлении шла старая асфальтовая дорога.

Пока дожидались темноты, пока выбирались на хребет, пока миновали изрытую окопами истолчённую в грязь позицию РОПа, время перевалило за полночь.

Старший прапорщик Ефимов и на этот раз оказавшийся в группе лейтенанта Лыкова (собственно, как и планировалось), шёл вторым в головном разведдозоре. На особую роль он, и как прежде, не претендовал. Боевой опыт, полученный в далеком Афганистане и разок пригодившийся уже здесь, в Чечне, подсказывал, что со своим уставом на чужую войну не ходят и потому слишком не высовывался. Впрочем, видевшие его в деле бойцы, да и прочие разведчики, наслушавшиеся своих товарищей, шагая рядом с ним, чувствовали себя несколько увереннее.

Для группы Лыкова это был четвёртый боевой выход. Особого результата первые БЗ не принесли, боестолкновений у группы (если не считать оказанную помощь Простову) не было, так что в войнушку кроме Ефимова успел «наиграться» только сержант — контрактник Борис Шлыгин, третий год гулявший по горкам Ичкерии. Полтора года он отпахал в пехоте, и вот уже третью командировку наматывал в спецуре. Так что опыта у него хватало. Соседней группе повезло больше: контрабасов там было трое: «Гондурас», «Серый» и Эдуард Лялин. Лялин — единственный из троих, к которому за две командировки так и не прилипла никакая кликуха, а вот у Гондураса их было целых две: первая собственно «Гондурас» за революционно-патриотические политические взгляды, а вторая производная от фамилии Скворцов — скворх.

Итак, Ефимов топал на своё второе (после Афганистана) боевое задание. Шёл он хоть и в составе головного дозора, но все же определялся «вольным стрелком» и потому не слишком заморачивался совместными действиями с кем- либо.

— Поступай по обстановке, — не навязывая своего мнения, определил ему перед предстоящим боевым выходом командир группы. На что старший прапорщик согласно кивнул и потопал в сторону предназначенной ему тройки.

Шли медленно, беспрестанно налетающий ветер заглушал шуршание, издаваемое подошвами ботинок о твёрдую поверхность асфальта. Несмотря на темень потонувшей в чёрных тучах ночи, дистанцию набрали до десяти метров. В итоге небольшой отряд растянулся едва ли не на полкилометра. Шедший первым старший сержант Чернов, заменивший в головняке выбывшего по ранению Васильева, и до службы контрактником успевший дослужиться в рядах доблестной милиции до звания «старший лейтенант», даже ни разу не взглянув на компас, тем не менее уверенно свернул влево и начал подъем в горку. В принципе, ничего сложного в этом ночном ориентировании не было. Местность они знали: уйдя налево, следовало преодолеть не слишком большой, лишенный всякой растительности подъем, чтобы затем, выбравшись на вершину, оказаться в старых заброшенных окопах некогда располагавшегося здесь взводного опорного пункта. Они как-то проезжали мимо, и Ефимов хорошо запомнил, что с западной стороны, с той, с которой они только что пришли, к ВОПу подходил огороженный колючей проволокой огород, засаженный уже зацветающим картофелем. С севера примыкал кустарник, в полутора сотнях метров переходящий в обычный для этой местности орехово-буково-грабовый лес, росший на круто уходящем вниз отроге, который, в свою очередь, с восточной стороны плавно опускался к расположенному неподалеку селенью, а с западной обрывался многометровым отвесным обрывом. Днем с бывшего ВОПа открывался прекрасный вид на расположенную в полутора километрах, (если по прямой), позицию морских пехотинцев.

Начав подъем, Чернов замедлил и без того неспешное движение — теперь, когда группа уходила в сторону от открытого пространства дороги, следовало сократить дистанцию до минимума, так как вскоре, миновав опорный пункт, предстояло углубиться в лес. Воспользовавшись уменьшением скорости, Ефимов поравнялся с контрактником и, обойдя его, дальше поднимался уже первым.

Несмотря на почти сплошную черноту окружающего мрака, прапорщик, ступая буквально по наитию, обогнул все попадающиеся на пути ямки, и осторожно перешагнув ещё более черные, чем ночное пространство, окопы, начал медленно-осторожный спуск. Хребет, вначале круто упав вниз, так что Ефремову пришлось придерживаться рукой за ветви молодой, зацепившейся на этом уклоне поросли, через два десятка метров выравнивался в почти ровную, слегка наклонённую площадку, покрытую отдельно растущими кустами орешника. Причем справа от оголовья хребта они росли редко, так что там образовывалась почти чистая площадка размером в половину футбольного поля, на которой торчало пяток деревьев и такое же количество небольших, разбросанных то там, то сям кустарников. Слева же орешник рос довольно плотно, и в темноте ночи казалось, что здесь находились сплошные заросли, хотя на самом деле всё было совершенно не так.