Меченая - Кристин Каст

— Я хочу… — прошептала я и не узнала своего голоса.

— Да… — отрешенно ответил Хит. — Да… все, что хочешь, Зо. Я сделаю все, что ты хочешь.

На этот раз я сама наклонилась, коснулась языком его губ и слизнула с них каплю крови. Тут же меня обожгло раскаленное, сумасшедшее наслаждение, какого я еще никогда в жизни не испытывала.

— Еще, — прохрипела я.

Все так же молча, словно утратив способность говорить, Хит поднес к моим губам свою руку. Крови там почти не было, но когда я провела языком по едва заметной царапине, Хит застонал. Прикосновение моего языка сделало с его ранкой что-то странное, потому что из нее вдруг закапала кровь… все быстрее… все чаще…

Дрожащими ладонями я обхватила его руку, поднесла ее ко рту и прильнула губами к теплой коже. Я содрогалась, я стонала от удовольствия, я…

— О боже! Что ты с ним делаешь? — истошный вопль Кайлы прорвался сквозь колыхавшийся в моей голове багровый туман.

Я мгновенно отбросила руку Хита, словно она меня жгла.

— Отстань от него! — визжала Кайла. — Убирайся вон!

Хит даже не шелохнулся.

— Уходи, — сказала я ему. — Уходи и больше никогда не возвращайся.

— Нет, — ответил он, и меня поразило странное спокойствие в его голосе.

— Да. Убирайся отсюда!

— Отпусти его! — вопила Кайла.

— Кайла, если ты сию же секунду не заткнешься, я слечу вниз на крыльях ночи и высосу всю кровь из твоей тупой и лживой тушки! — прошипела я.

Она коротко взвизгнула и замолкла. Я вздохнула и повернулась к Хиту, который не сводил с меня глаз.

— Тебе тоже нужно идти.

— Я не боюсь тебя, Зои.

— Зато я боюсь за нас обоих.

— Но мне все равно, что ты делаешь! Я люблю тебя, Зои. Люблю еще сильнее, чем раньше.

— Прекрати!

Честное слово, я совсем не собиралась так орать. Хит даже отшатнулся от неожиданности.

Я сглотнула застрявший в горле ком и постаралась говорить тише.

— Уходи. Пожалуйста, — повторила я. Хит не двинулся с места, и тогда я сказала:

— Кайла, наверное, уже названивает в полицию. Нам с тобой оно надо?

— Ладно, я уйду. Но все равно вернусь.

Хит быстро и горячо поцеловал меня, и меня снова пронзило безумное наслаждение, едва я почувствовала слабый след крови на его губах. Потом соскользнул со стены и скрылся и темноте.

Какое-то время я еще видела маленькую точку его фонарика, но вскоре исчезла и она.

Я не могла больше об этом думать. Только не сейчас!

Ухватившись рукой за ветку, я полезла вниз. Колени у меня так дрожали, что я едва смогла сделать несколько шагов до дуба, и сползла на землю, прижавшись спиной к его древней, изрытой временем коре. В тот же миг из темноты вынырнула рыжая Нала и вскочила мне на колени, словно уже давным-давно была моей кошкой. А когда я все-таки разрыдалась, перебралась мне на грудь и прижалась теплой мордочкой к моей мокрой от слез щеке.

Прошло немало времени, прежде чем мои рыдания превратились в судорожную икоту, и я горько пожалела о том, что сбежала из рекреации без своей сумочки. Бумажные носовые платки были бы сейчас как нельзя кстати.

— Вот, возьми.

Нала недовольно заворчала, а я вздрогнула от неожиданности и, сквозь застилающие глаза слезы, увидела, как кто-то протягивает мне платок.

— С-спасибо, — пролепетала я и высморкалась.

— Пустяки, — ответил Эрик Найт.

— Ты в порядке?

— Да, спасибо. Все хорошо. Просто… Да отлично, — соврала я.

— На вид не скажешь, — сказал Эрик. — Можно я сяду?

— Да, пожалуйста, — вяло ответила я.

Нос у меня был красный, как помидор. Когда Эрик подошел, я как раз сморкалась, и еще у меня было подозрение, что он был свидетелем, по меньшей мере, завершения нашей с Хитом кошмарной сцены. Что за ужасная ночь! С каждой минутой становится все хуже и хуже. Я покосилась на Эрика.

«Да гори оно все огнем, все равно лучше не будет».

— Кстати, если ты не в курсе, то это я вчера видела вас с Афродитой в коридоре.

Он нисколько не растерялся.

— Знаю, и мне очень жаль. Мне бы не хотелось, чтобы у тебя сложилось обо мне неправильное мнение.

— Насколько неправильное?

— Настолько, что ты решишь, будто между мной и Афродитой что-то есть.

— Это меня не касается, — буркнула я. Он пожал плечами.

— Как угодно. Просто хочу, чтобы ты знала, что у нас с ней все кончено.

«Похоже, Афродита об этом не догадывается!»

Сначала я так и хотела заявить, но вовремя вспомнила о сцене, только что разыгравшейся между нами с Хитом. Может, и правда, мне не стоит судить Эрика слишком строго?

— Ладно. Кончено, так кончено.

Эрик помолчал, а когда снова заговорил, голос его прозвучал почти сердито:

— Афродита не предупредила тебя о том, что в вине будет кровь.

Это не был вопрос, но я все равно ответила: — Нет. Он покачал головой и стиснул зубы.

— А мне сказала, что предупредит. Обещала, что обо всем расскажет, когда ты будешь переодеваться, и сообщит, что можно отказаться пить из кубка.

— Она тебя обманула. Она мне ни слова не сказала.

— Неудивительно, — процедил он.

— Вот как? — прошипела я, чувствуя закипающий гнев. — Эта не ночь была, а просто кошмар какой-то! Сначала меня вынудили пойти на это «мероприятие» и обманом заставили пить кровь. Потом я встретила своего почти бывшего бойфренда — к нашему общему несчастью, стопроцентного человека — и ни одна сволочь не удосужилась предупредить, что ничтожная капелька его крови может превратить меня в… в чудовище!

Я прикусила губу, чтобы не разойтись еще больше и снова не разрыдаться. И еще я решила не рассказывать Эрику о призраке Элизабет. Не слишком ли много ужасов сразу?

— Тебя не предупредили только потому, что ты не должна была испытывать ничего подобного, по крайней мере, до шестой ступени, — негромко сказал Эрик.

— Чего? — Кажется, я снова утратила способность ясно излагать свои мысли.

— Обычно жажда крови просыпается в теле недолеток только на шестой ступени, когда Превращение почти полностью завершено. Случается, это происходит на пятой, но крайне редко.

— Чего… То есть что ты сказал? — у меня было ощущение, что в голове моей жужжит целый рой пчел.