Жизнь Шарлотты Бронте - Элизабет Гаскелл

Ш. Б.

P. S. Здоровье мое в порядке, не придумывай, пожалуйста, ничего. Но у меня есть одна сердечная боль (так и быть, напишу об этом, хотя и не хотела) – это Энн. Ей пришлось столько всего перенести – гораздо, гораздо больше, чем мне самой. Когда я начинаю о ней думать, я сразу представляю, как она терпеливо переносит гонения чужих людей. Она очень впечатлительна и ранима, хотя и не показывает этого. Как мне хочется быть с ней, чтобы хоть немного залечить ее раны! Она совсем одинока: у нее еще меньше способностей заводить друзей, чем у меня. Впрочем, оставим это.

Шарлотта терпеливо переносила несчастья, но она не могла проявлять такое же терпение, когда дело касалось несчастий других, особенно ее сестер. Сама мысль о том, что ее нежная маленькая Энн страдает в одиночестве, была для нее невыносима. Надо было что-то делать. Даже если желаемый выход по-прежнему оставался очень и очень далеко, следовало двигаться к нему, и любая минута без такого движения казалась потерянной. Основать собственную школу – это означало получить свободное время, когда никто, кроме собственного чувства долга, не диктует тебе, что надо делать. Для трех сестер, любивших друг друга без памяти, это значило жить под одной крышей и при этом самостоятельно добывать себе пропитание. Но главное, это значило иметь возможность присматривать за здоровьем тех, чья жизнь и счастье значили для Шарлотты больше, чем ее собственные. Она дрожала от нетерпения поскорее начать дело, однако остерегалась сделать в спешке ложный шаг. Мисс Бронте задавала всем знакомым вопросы, ответы на которые могли бы подсказать правильное направление развития для будущей школы. Однако из ответов следовало, что таких школ, какую хотели основать сестры, уже более чем достаточно. Где же выход? Надо было предложить нечто необычное, превышающее средний уровень. Но что именно? Конечно, сами сестры были просто переполнены идеями, энергией и разнообразными сведениями – но ведь этого не напишешь в рекламном проспекте. Они немного владели французским: могли свободно читать, однако этого было очень мало для того, чтобы соревноваться с носителями языка или профессиональными учительницами. Эмили и Энн умели играть и разбирались в музыке, но опять же возникали сомнения, что без дополнительного обучения они смогли бы давать уроки и в этой области.

Как раз в это время мисс Вулер подумывала оставить школу в Дьюсбери-Муре и предложить ее своим давним ученицам Бронте. Ее сестра еще с тех пор, как там преподавала Шарлотта, занималась управлением школой, однако число учениц неуклонно уменьшалось. Если бы сестры Бронте взялись за школу в Дьюсбери-Муре, им пришлось бы приложить немало усилий для того, чтобы вернуть ее к прежнему процветанию. А это, в свою очередь, требовало каких-то особых преимуществ в преподавании, которых в настоящее время не существовало, но к которым Шарлотта упорно стремилась. Она решила двигаться в этом направлении и не оставлять усилий, пока не достигнет успеха. В каждом слове письма, которое она отправила тетушке, звучит эта приглушенная сила решимости и спокойное желание добиться своего.

29 сентября 1841 года

Дорогая тетя,

я пока не получила ответа от мисс Вулер на свое письмо, в котором выражала желание принять ее предложение. Я не знаю, в чем состоит причина такого долгого молчания, – возможно, какие-то непредвиденные осложнения мешают заключению нашей сделки. Тем временем наш план обсудили и одобрили мистер и миссис *** (отец и мать ее учеников. – Э. Г.), а также другие – их мнением я хочу с тобой поделиться. Мои подруги советуют мне, если я хочу добиться верного успеха, отложить открытие школы на полгода и постараться найти способ провести это время в какой-нибудь школе на континенте. По их словам, школ в Англии уже столько и соревнование между ними такое напряженное, что без подобного шага, который позволит приобрести важные преимущества, нам придется вести очень ожесточенную борьбу и она может кончиться поражением. Они утверждают также, что заем в сто фунтов, который ты так любезно нам предложила, может теперь и не понадобиться, поскольку мисс Вулер оставит нам мебель. И если производить расчеты, исходя из главной цели, конечного успеха, то половину этой суммы, по крайней мере, следует выделить на то, о чем я сказала выше, обеспечив тем самым скорейшее возвращение и процентов, и основного капитала.

Я не собираюсь ехать во Францию, в Париж. Вместо этого я предпочту Бельгию, Брюссель. Стоимость поездки туда – самое большее пять фунтов. Жизнь там примерно наполовину дороже, чем здесь, в Англии, а образовательные учреждения – такие же или лучше, чем в любом другом городе Европы. За полгода я совершенно свободно овладею французским. Я могу также значительно улучшить свой итальянский и совершить резкий рывок в немецком – при условии, конечно, что мое здоровье останется столь же хорошим, как сейчас. Мэри находится в Брюсселе и живет там в первоклассных условиях. Я, разумеется, даже не думаю пожить в Шато-де-Кукельберг141, где проживает она, – для меня это слишком роскошно. Однако я написала Мэри, и она с помощью миссис Дженкинс, супруги британского священника, сможет подыскать мне дешевый, но достойный пансион. У меня будет возможность часто видеться с Мэри. Она покажет мне город, а с помощью ее кузин мне, возможно, удастся познакомиться с людьми гораздо более респектабельными и образованными, чем все, с кем мне доводилось общаться раньше.

Таковы преимущества, которые превратятся в реальные доходы, когда мы откроем школу. Если же Эмили разделит их со мной, то мы впоследствии выстроим наше предприятие на таком фундаменте, который никак не возможен в настоящем. Я говорю об Эмили, а не об Энн, однако и Энн сможет поехать туда когда-нибудь в будущем, если наша школа даст доход. Я уверена, что ты поймешь правильность моего плана. Ты всегда старалась вкладывать свои деньги наиболее выгодным способом и не любила покупать убогие вещи. Если ты оказываешь кому-то услугу, то делаешь это обычно с размахом. И деньги, потраченные на нас, – пятьдесят или сто фунтов – будут правильно использованы. У меня нет ни одного близкого человека во всем мире, на кого я могла бы положиться, кроме тебя. Я совершенно уверена, что если мы получим такое преимущество, то это обеспечит нас на всю жизнь. Возможно, папа считает мой план необдуманным и амбициозным. Но кто и когда достигал в этом мире успеха, если не был амбициозен? А когда он уехал из Ирландии, чтобы поступить в Кембриджский университет, разве он не был так же амбициозен, как я теперь? Я хочу помочь всем нам. У нас есть таланты, и мне хочется, чтобы мы извлекли из них выгоду. Я жду помощи, тетя. Не откажи нам. Если ты согласишься, то я сделаю все, чтобы ты не пожалела о своей доброте.

Письмо было отправлено из того дома, где Шарлотта служила гувернанткой. Ответ несколько задержался: в это время в хауортском пасторате состоялось немало разговоров между мистером Бронте и тетушкой. Но в конце концов согласие было получено. Теперь, и не раньше, Шарлотта поделилась планами с близкой подругой. Она не любила обсуждать свои проекты, пока те оставались расплывчатыми и неопределенными, так же как ей не нравились любые обсуждения ее труда, в чем бы труд ни заключался, пока он не приводил к определенному результату.

2 ноября 1841 года

Ну что, теперь давай ссориться. Во-первых, я должна решить, какую тактику избрать, наступательную или оборонительную. По всей видимости, больше подходит оборонительная. По твоему письму ясно, что ты обижена явным отсутствием доверия с моей стороны. Ты услышала от других о предложении мисс Вулер раньше, чем сообщила тебе о них я. Это верно. Я долго размышляла о планах, важных для моей дальнейшей жизни, и ни разу не обменялась с тобой письмами по этому поводу. Тоже верно. Это весьма странное поведение для дорогой и любимой подруги, которую ты знаешь столько лет и которую никогда не считала скрытной. Истинная правда. Я не стану извиняться за свое поведение, потому что извинения предполагают признание вины, а я не чувствую себя виноватой. Все дело в том, что я не была уверена, да и сейчас не уверена, в своей будущности. Я могу сказать, что совершенно в ней не уверена, я запуталась в противоречивых планах и предложениях. Все мое время, как я уже много раз писала тебе, занято работой. При этом мне еще надо написать множество писем – тех, которые нельзя не написать. Я считала тогда бесполезным писать тебе, чтобы только рассказать о своих сомнениях: что я надеюсь на то-то, боюсь того-то, беспокоюсь и страстно желаю сделать нечто невыполнимое. Подумав о тебе в промежутках между делами, я решила, что будет лучше, если я пока стану действовать в молчании, никому ни о чем не говоря, а сообщу только о результатах своих усилий. Мисс В. сделала мне в высшей степени любезное предложение – вернуться в Дьюсбери-Мур и попытаться возродить школу, которую покинула ее сестра. Она предоставляет в мое распоряжение свою мебель. В первую минуту я с благодарностью приняла это предложение и приготовилась сделать все возможное, чтобы добиться успеха. В груди моей зажглось пламя, которое мне самой не под силу погасить. Мне так хотелось расширить свои знания и умения и стать лучше, чем я есть. Маленький кусочек этого чувства я попыталась передать тебе в письмах, но всего лишь кусочек. Мэри подлила масла в огонь: она воодушевила и вдохновила меня своими посланиями, написанными присущим ей сильным и энергичным языком. Я принялась мечтать о поездке в Брюссель. Но как могла я туда попасть? Мне хотелось, чтобы по крайней мере одна из моих сестер получила те же преимущества, что и я, и выбрала Эмили. Она безусловно заслуживает награды. Однако как осуществить намеченное? Охваченная крайним волнением, я написала письмо домой, и оно помогло одержать победу. Я попросила тетю о помощи, и та ответила согласием. Однако еще не все улажено. Лучше сказать, что у нас появился шанс отправиться туда на полгода. Мысль о Дьюсбери-Муре оставлена, и, возможно, к лучшему. Это темное, скучное место, совсем не подходящее для школы. В глубине души я считаю, что нечего жалеть о нем. Мои планы связаны теперь с поездкой: если я доберусь до Брюсселя и мое здоровье будет в порядке, я сделаю все возможное, чтобы приобрести те преимущества, которые для меня достижимы. А когда пройдет полгода, я приступлю к осуществлению плана. <…>