Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - Джозеф Вексберг

Варбург предпочитает резкую похвалу и резкую критику, то есть то, что в Сити «не принято». Он не скупится на комплименты за хорошо проделанную работу, но безжалостно выговаривает тем, кто допустил ошибку. Там, где англичанин в лучшем случае скажет: «К сожалению, старина, я не совсем с вами согласен», – Варбург резко выражает свое несогласие со «стариной». Его беспокоит низкий порог секретности в Сити, который всегда переполнен слухами, как любой большой рынок или базар. Увлекаясь психологией, он считает, что сплетни служат некоторым образом компенсацией за сексуальную несостоятельность. Возможно, пришло время изучить связь между учетной ставкой Английского Банка и либидо. В современных торговых банках меньше секретности и больше открытости, чем когда-либо в прошлом. В прежние времена Бэринги, Ротшильды, Шродеры, Морганы, Хамбро, Лазарды держали свои тайны при себе и пользовались ими к собственной выгоде. Варбург вспоминает слова своего деда по материнской линии: есть три степени секретности. Первая степень – когда человек обещает держать язык за зубами, но делится секретом с женой; вторая степень – когда он не делится секретом даже с женой; третья степень – когда ему напоминают о тайне три года спустя, он больше не помнит даже того, что слышал.

Среди любимых изречений Варбурга есть совет одного старого друга: «Даже не думай о том, что ты собираешься написать в письме, – думай только о возможном ответе на него». Еще один друг однажды сказал ему: «Твоя сила в бизнесе заключается в том, что ты не меняешь пальто, когда выходишь из дому; ты всегда один и тот же человек». И он никогда не забывает, что сказал Феликс Дойч, когда-то глава концерна AEG, на могиле убитого немецкого государственного деятеля Вальтера Ратенау: «У каждого человека есть недостатки, которые вырастают из его достоинств, но немногие обладают достоинствами, которые вырастают из их недостатков».

В банке S.G. Warburg & Co. ощущается очень сильное континентальное влияние. Молодые англичане обычно приходят туда в традиционных котелках и с зонтиками, но скоро избавляются от таких примет консерватизма Сити. Многие поначалу очень удивляются, когда председатель совета директоров выказывает живой интерес по отношению к их личной жизни. Варбург считает, что личная жизнь человека оказывает непосредственное влияние на то, как он работает. Кроме того, новые сотрудники скоро понимают: Варбург верит, что любой человек достоин второй попытки. Он не раз добивался превосходных результатов благодаря своим убеждениям. Кроме того, он не злопамятен. Правда, молодые сотрудники, скорее всего, не догадываются о том, что, хотя Варбург прощает ошибку, он никогда не забывает ее. Он не будет напоминать о неудачном опыте, но и из памяти его не сотрет.

Еще один торговый банкир, Лайонел Фрейзер, бывший председатель совета директоров банка Helbert Wagg (теперь он слился с банком Шродеров и известен как J. Henry Schroder Wagg & Co.), пишет в автобиографии «Все к лучшему»: «Я восхищаюсь не только смелостью Зигмунда Варбурга, начавшего жизнь «с нуля» в нашей стране и добившегося в ней несравненного успеха. Меня приводит в восторг его почти монашеское равнодушие к преходящим удовольствиям, которое, похоже, одарило его необычным даром ценить неосязаемые, зато самые настоящие жизненные ценности. Я отвожу ему высокое место в международном банкирском братстве».

Варбург не одобряет хвастовство и показуху. У него никогда не было ни «роллс-ройса», ни «бентли»; как-то он отговорил одного из членов правления от покупки такой машины. Они слишком заметны. У него нет ни яхты, ни загородного дома. Он не разводит скаковых лошадей, не выращивает орхидеи, не охотится на куропаток. В Лондоне Варбург с женой принимают гостей («чаще, чем нам хочется на самом деле») в квартире на Итон-сквер в Белгрейвии. Квартира обставлена скромно, но со вкусом. Она заполнена книгами. Книги повсюду: в холле, в кабинете, в аскетической спальне – современной версии кельи монаха-трапписта. Книги расставлены по языкам и по интересам Варбурга. Варбург любит общаться с теми, кто его стимулирует; он ценит почти забытое в наши дни искусство беседы. Его минимальные стандарты как «стимулирующих» людей, так и хорошей беседы довольно высоки.

Миссис Варбург, в девичестве Ева Мария Филипсон, стройная, элегантная женщина, излучающая тихое обаяние, выросла в старинной еврейской банкирской семье в шведском Стокгольме. Банкирские дома Варбургов, как и Ротшильдов, считаются в Сити «еврейскими», но в правлении S.G. Warburg & Co. неевреи количественно превосходят евреев. Миссис Варбург сдала свой самый главный экзамен в первые годы жизни в изгнании. Она неоднократно говорила мужу: если случится самое плохое, что ж, они проживут и в двухкомнатной квартирке с двумя детьми, которым тогда было шесть и три года. Самое плохое не случилось. Варбург по-прежнему советуется с ней по всем важным делам и часто повторяет ее советы, когда принимает то или иное решение.

Подобно многим людям, которые провели детство в уютной обстановке, а позже всего лишились, Варбург спокойно относится к внешним атрибутам богатства. Он не слишком привередлив в еде и напитках, «способен есть одно и то же» по многу дней; во время недавней поездки во Франкфурт-на-Майне он заказывал вареную говядину пять дней подряд. В еде он не экспериментирует; он экспериментирует только в банковском деле.

«Если бы апельсиновый сок был таким же дорогим, как шампанское, его подавали бы на великосветских вечеринках!» – говорит он.

Апельсиновый сок, возможно, полезнее, чем шампанское, а Варбург очень верит в здоровый образ жизни. Каждый второй год он проводит около десяти дней в дорогом английском санатории, где платит много денег за массаж и несколько стаканов апельсинового сока в день. Чтобы справиться с муками голода, он играет в бридж с женой, которая сидит на диете вместе с ним, хотя ей диета не нужна. Он теряет десять фунтов веса и огромное количество токсинов; после курса лечения он чувствует себя бодрым и возродившимся для суровых будней современной банковской жизни. Он готов снова питаться вареной говядиной и время от времени позволяет себе бокал вина.

Деньги сами по себе лишены для него привлекательности. Он вспоминает своего деда, покойного Зигмунда Варбурга, который говорил: «Варбургам очень везло: всякий раз, как мы должны были сильно разбогатеть, что-то случалось, мы беднели и нам приходилось начинать все сначала».

Многое изменилось после 1798 г., когда братья Мозес Маркус и Герсон Варбурги основали в Гамбурге банк «М.М. Варбург и Кº» (M.M. Warburg & Co.). Более того, семейная банкирская традиция гораздо старше и восходит к некоему Симону фон Касселю, предку, жившему в XVI в., который был ростовщиком и менялой. («Фон» перед его фамилией указывает не на принадлежность к дворянству, а просто на то, что Симон был «из Касселя».) В 1559 г. Симон получил разрешение обосноваться в Варбурге, городе в Вестфалии, от которого семья впоследствии получила фамилию. Варбург, город с населением в 9500 человек, известен своей «двойной церковью» XII в. с романским фундаментом и церковью Св. Марии в винограднике XIII в. Предок позволяет современным Варбургам чувствовать себя «старше» таких «выскочек», как Бэринги, которые начали свою деятельность лишь в 1717 г. в Эксетере, и Ротшильды, которые стали придворными фаворитами Вильгельма II, курфюрста Гессен-Кассельского, только после 1785 г.