Тлеющие угольки - Энджи Гейнор

— Я тебя понимаю: сказать «прощай» бывает ох как непросто, — сказала Луиза. — Мне пришлось это испытать на себе. Но я поняла одну вещь. Осознаем мы это или нет, но где-то рядом, возможно за ближайшим углом, нас всегда ждет кто-то, кто скажет нам «привет». Только надо захотеть услышать его и ответить ему.

— Знаю, Лу. Проблема в том, что никто другой мне не нужен. И боюсь, не будет нужен никогда.

— Сомневаюсь. Линн, детка, тебе всего двадцать шесть. Все течет, все меняется. И люди тоже меняются. Но если ты не хочешь посмотреть вокруг, то я, должно быть, зря теряла время, убеждая твоего нового жильца, что у нас, в обществе четырех старух и одной молоденькой мамаши с двумя детьми, ему будет как нельзя более удобно.

— Да кто же это?

По правде говоря, ей было наплевать, хотя однажды в разговоре с Луизой она и обмолвилась, что хочет сдать комнату какому-нибудь приличному пожилому джентльмену, чтобы Майкл привыкал к мужской компании. Тогда Луиза отнеслась к ее идее скептически, сказав, что у Флоренс Грэм и Беллы Леклэр и без того достаточно поводов для склок и что не стоит подливать масла в огонь.

— Мужчина, — торжествующим тоном объявила Луиза.

Должно быть, она решила, что данный экземпляр не станет яблоком раздора для двух их квартиранток, которые вечно бранятся друг с другом, подумала Линн.

— Так тебе пришлось его убеждать?

— Ну, наверное, «убеждать» — это слишком сильно сказано. — Луиза пожала плечами. — Он, собственно, сразу был согласен, просто почему-то боялся, что ты будешь против.

— Почему я должна быть против? В конце концов, это была моя идея подыскать добропорядочного джентльмена в годах.

— Э-э, он, конечно, вполне добропорядочный и... э-э... джентльмен. Но... как бы тебе это объяснить? Короче, вряд ли можно сказать, что он в годах.

Линн подозрительно прищурилась.

— Так, стало быть, он молод и... — Линн вдруг словно осенило. Она расправила плечи и выпалила: — Никакого сводничества, Лу! Ты же знаешь, я этого не люблю.

— Ну-ну, угомонись. Никто не собирается ничего тебе навязывать. Но этот, доложу я тебе, настоящий красавчик. К тому же твой старый знакомый. — Луиза махнула рукой в сторону окна. — Да что я тебе говорю, сама посмотри. Да и Манди, похоже, от него без ума.

Линн бросила мокрое полотенце на стойку и встала на цыпочки, обозревая двор.

Она хотела что-то сказать, но вдруг осеклась, машинально прикрыла рот ладонью и зажмурилась.

— Лу, — наконец промолвила она сдавленным шепотом. — Боже мой, Лу, что ты натворила!

В глубине двора стоял Клифф. Он терпеливо раскачивал сидевшую на качелях Аманду, которая, крепко сжимая кулачками веревки, заливалась веселым смехом; по воздуху развевались ее огненные волосы.

— Не может быть, — прошептала Линн. — Боже мой, Луиза... Черт бы его побрал! Да как он смел?

Она стремглав бросилась во двор, подхватила с качелей Аманду, в тот момент летевшую к ней по воздуху, и поставила ее на землю.

— Нет, мамочка, не хочу! — принялась шумно выражать свое недовольство Аманда. — Каче-и-и. Папа, качай меня высоко-высоко!

Папа? Слово больно резануло слух Линн. Словно не сдержав нанесенного ей удара, она вдруг попятилась, не сводя глаз с Клиффа. Потом наконец потупила взор и посмотрела на девочку. Хотя бы ради нее она должна держать себя в руках. Какие бы удары ни обрушивала на нее судьба, она должна защитить от них своих детей. Чего бы ей это ни стоило.

— Нет, солнышко, — с кислой улыбкой сказала она. — Не теперь. Попозже. Я сама покачаю тебя. Высоко-высоко. До самого неба. А теперь беги в дом и побудь с Лу, хорошо? Можешь посмотреть мультики.

Аманда, засунув в рот большой палец, с видимой неохотой пошлепала к дому. Линн, подбоченившись, недобро смотрела на Клиффа. Она была бледна, но глаза ее метали громы и молнии. Словом, вид ее не предвещал ничего хорошего.

— Ты гнусный червяк! — прошипела она, убедившись, что Аманда ее не слышит. — Лжец! Подлый мошенник! Да как ты смеешь являться в мой дом и внушать Аманде, чтобы она звала тебя папой!

— Проклятье! Я не просил ее так меня...

— Не перебивай! Я же сказала, чтобы ты держался подальше от моих детей! Я не позволю тебе причинить им боль! А теперь проваливай к чертовой матери, Клифф Форман! Убирайся прочь из моей жизни и больше не возвращайся! Я тебя видеть не могу! Я...

— Линн! — рявкнул он, схватил ее за плечи и энергично встряхнул. — Прекрати! Дай мне объяснить.

— Мне не нужны твои объяснения! Все говорит против тебя, Клифф! Ты не имел права приезжать сюда, вторгаться в мой дом! По-моему, я ясно сказала тебе, что между нами все кончено, и если ты не хочешь расстаться по-хорошему, то...

— Да замолчи же наконец! — С этими словами Клифф с такой силой прижал ее к себе, что у нее перехватило дыхание. — Прекрати на меня орать!

— Я имею полное право. Это моя территория. Ты вторгся в частные владения...

Чтобы заставить ее замолчать, он впился в ее губы поцелуем и сделал это с такой сокрушительной страстью, противостоять которой она была не в состоянии. Линн, словно внезапно испугавшись, что может сгореть в огне его страсти, попыталась вырваться, но Клифф, одной рукой обхватив ей голову, не выпустил ее.

Тогда она забилась как раненый зверь — толкала его в грудь, царапалась, молотила кулаками. Все тщетно. Она хотела ударить его коленом в живот, но Клифф был готов и к этому. Он ловко выдвинул ногу вперед, так что она оказалась у нее между бедер, и удар пришелся по воздуху. Приподняв ее подбородок и глядя ей в глаза, Клифф произнес:

— Не надо со мной драться, Линн! Успокойся.

— Пусти меня! Ты вырвешь мне волосы, идиот.

Это была неправда, он вовсе не держал ее за волосы, но Линн пошла на хитрость, потому что знала, что больше всего на свете он боится причинить ей боль.

— О, детка, прости! — Он пригладил ей волосы, а другой рукой обнял за талию. Вся гамма чувств отражалась в его глазах: от отчаяния и смятения до нежности и страсти. — Линн, выслушай меня. Я не могу позволить тебе уйти! Если бы я только мог! Я понимаю, что так было бы легче для всех. Но я не могу, любимая. Просто... не могу.

— Клифф, я тебя умоляю. С этим пора кончать. Так больше не может продолжаться. — Внезапно она расплакалась слезами усталости, отчаяния и муки. — Ты не должен оставаться здесь. Я... я слишком хочу тебя, когда ты рядом.

— Любимая, неужели ты думаешь, что я этого не знаю? Со мной происходит то же самое. Не надо плакать, Линн. Прошу тебя. Я приехал сюда не для того, чтобы причинить боль тебе или твоим детям. Я приехал, потому что не мог оставаться без тебя, особенно после того, как снова увидел тебя, целовал тебя, сжимал в объятиях.

Губы его легко коснулись ее губ, его дыхание овевало щеку. Это была сладкая пытка.