Тлеющие угольки - Энджи Гейнор

Клифф сжал кулаки, глаза его метали громы и молнии.

— Теперь я понимаю, почему, когда родился мой брат, Логан возненавидел меня. Он понял, что такое родной сын, плоть от плоти. Представляю, что он чувствовал, когда смотрел на меня, а перед глазами у него стоял человек, который был моим настоящим отцом. Возможно, он в глубине души даже подозревал мать в том, что она сравнивает его с Салазаром и что ее по-прежнему влечет к нему.

— Ты заблуждаешься, если думаешь, что...

Клифф оборвал ее. Он знал, что она хочет сказать. И знал, что теперь так же, как и четырнадцать месяцев назад и два года назад, не сможет поверить ей.

— Я даже не подозревал о существовании Винсента Салазара. Мне и в голову не приходило, что Логан Форман мне не отец. И, разумеется, я не понимал, за что он так ненавидит меня. Я реагировал так, как на моем месте реагировал бы любой ребенок, который видит, что один из родителей его на дух не переносит. Я вел себя как последняя дрянь. Когда родился Даррен, стало еще хуже. Глядя, с каким обожанием смотрит на него Логан, я возненавидел и Даррена тоже. Мне до сих пор стыдно, когда я вспоминаю, как жесток был по отношению к нему.

Он меня терпеть не может, мой брат. Единоутробный брат. И я его не виню.

У Клиффа дрогнул подбородок.

— Вот почему я сказал тебе, что у меня нет семьи. Нет, они живы. То есть Логан умер четыре года назад. Я прочитал об этом в газете. Но для матери и брата я не существую. Они не хотят иметь со мной ничего общего. И я их понимаю.

Он вздохнул, и из груди его вырвался нервный смех.

— Вот так, Линн. Ты замужем за человеком, которого нет. Которого не существует в природе. — Он криво усмехнулся. — Как ты теперь себя ощущаешь?

— Клифф, ты неправильно сформулировал вопрос. Как ты себя ощущаешь?

— Как дерьмо.

Линн кивнула.

— Я тебя понимаю. Но ты не прав, Клифф. Ты такой, какой есть. Каким был всегда. И ты очень много значишь для меня.

Клифф хотел отвернуться от нее. Но Линн не дала ему сделать этого.

— Нет уж, посмотри на меня. — Она взяла его за руку, подвела к скамейке и усадила рядом с собой.

— Твое поведение мне понятно. Ты был ребенком, это было твоей защитной реакцией. Тебе причиняли боль, и тебе инстинктивно хотелось причинить боль другим. Когда ты последний раз пытался встретиться со своей матерью? — Что-то подсказывало ей, что мать Клиффа обязательно постаралась бы понять его, простить.

Клифф пожал плечами.

— Несколько лет назад.

— Сколько?

— Десять, — выдохнул он. — Я приехал домой после того, как... наш брак признали недействительным. Я хотел увидеть мать. Я не видел ее с тех пор, как ушел из дому.

У Линн не укладывалось в голове, как семья может на целых десять лет забыть о существовании одного из своих членов. Сердце ее разрывалось от боли. Она понимала, как Клифф должен был страдать от одиночества, когда его бросила жена, как нужна была ему мать.

— Сам не знаю, зачем я тогда поехал, — сказал Клифф. — Это была минутная слабость, о которой я потом пожалел.

— Нет! — Линн не могла с этим согласиться. — Может, ты поехал к ней, потому что чувствовал себя одиноким? Видит Бог, в твоем положении это было бы естественно. Возможно, тебе необходимо было присутствие рядом близкого человека? Я бы на твоем месте повела себя точно так же.

Линн и правда испытывала точно такие же чувства после гибели брата и его жены. Одиночество было невыносимым. Ей хотелось быть рядом с кем-то, принадлежать кому-то. Этим кем-то должен был быть Клифф — она знала, — но Клифф тогда не хотел никому принадлежать. Да и до сих пор не хочет, а если и хочет, то не так, как представляет себе она. Клифф предпочитает жизнь без всяких привязанностей и обязательств.

Он пожал плечами.

— Ты хочешь сказать, я поехал к ней, потому что искал утешения? Возможно. Я... — Он криво усмехнулся. — А черт, неужели я не могу хотя бы раз быть с тобой до конца откровенным? Признаюсь, я отправился к своей мамочке, ибо мне было тяжело и я надеялся, что, когда она прижмет меня к груди, я обрету покой. Я хотел услышать от нее слова утешения и поддержки, надеялся, что она скажет мне, что я не такой уж никчемный, каким считал себя сам.

Линн сморгнула слезы.

— И твои надежды оправдались?

Клифф фыркнул.

— Если бы! Она даже не предложила мне зайти. Правда, возможно, в этом была и моя вина тоже. Я ничего не сказал ей о том, что три года был женат и что Джулия добилась расторжения брака, поскольку я оказался несостоятельным как мужчина и не смог подарить ей ребенка, о котором она так мечтала. Я не мог заставить себя рассказать матери о своих душевных переживаниях. Я не сказал, что она нужна мне. Когда она поинтересовалась, зачем я приехал, я ляпнул первое, что взбрело мне в голову: спросил у нее, болел ли я в детстве свинкой.

— Ах, Клифф. Но она, наверное, поинтересовалась, почему ты об этом спрашиваешь?

Клифф покачал головой.

— Думаю, ей это было безразлично. Она больше беспокоилась о том, что будет, когда вернется Логан и наткнется на меня. Она была взвинчена. Все время поглядывала на улицу. Моя мать больше всего на свете не любит попадать в неловкие ситуации, а если бы в этот момент появился Логан, то таковой было бы не избежать. Выгоняя меня, он сказал, чтобы я больше не появлялся. Мать сказала, что не помнит, болел я свинкой или нет, и что, если у меня больше нет вопросов, она меня не задерживает, так как у нее много дел. Даррен пригласил на ужин свою невесту.

Она сказала, что Фрида прекрасная девушка из хорошей семьи. Как и Даррен, она хочет стать юристом. Мать вся светилась, когда говорила о них. Словом, я поблагодарил ее за информацию и уехал.

Он снова пожал плечами и, криво усмехнувшись, с кислой миной продолжал:

— Вот и все. Как ты уже знаешь, я бесплоден, так что к появлению на свет Майкла имею не большее отношение, чем Логан к моему.

Линн так и подмывало сказать ему, что необходимо сделать еще один тест. Обстоятельства, его физическое состояние — словом, все изменилось. Линн была уверена в этом. Однако она слишком хорошо помнила, что произошло, когда она в первый раз предложила ему это.

Нет, решила она, сейчас не время снова заводить разговор на эту щекотливую тему; она не может позволить, чтобы между ними снова встала стена отчуждения. По крайней мере, он доверился ей, рассказал о своем ужасном прошлом, о котором она ничего не знала. Она подозревала, что он из бедной семьи, возможно сирота, допускала, что в его жизни был период, когда у него не было крыши над головой, но об истинном положении вещей даже не догадывалась.

Теперь она кое-что знает, но этого ей недостаточно. Она хочет знать о нем все. Может быть, тогда придет понимание, а с ним у них появится шанс начать все заново.