Наследство убитого мужа - Кирилл Казанцев

– Правильно, сволочь, бойся… – процедила я.

– Разговорчики, – нахмурилась Эльвира и подняла ствол. – То, что я боюсь тебя, дорогая, это литературная фигура речи, не отражающая истинного положения дел. Вылезай.

– Не буду, – процедила я.

– Как знаешь, – пожала плечами Эльвира и выстрелила.

Брызнувшая из обрыва глина залепила мне затылок. Прогрессировало безразличие. Что там насчет мягкого знака после гласной? Ладно, пожала я плечами, если вы настаиваете… Схватилась за корень, торчащий из склона, и полезла вверх. Ведьмы наблюдали за мной с презрительными усмешками. Я карабкалась, закусив губу, хваталась за корни, за выступы в склоне. А когда почти вылезла, шустро подалась вперед и схватила Галину за щиколотку! Она от неожиданности возмущенно завопила. А я уже скользила обратно, таща за собой ее ногу. Галина не удержалась, повалилась на спину и обрушилась со склона! Мы обе покатились, надрывая глотки. Ее пятка треснула меня по скуле, я завалилась головой вниз, она обрушилась на меня. Я оттолкнула ее от себя всеми конечностями, и Галина, сделав кульбит, что-то провопила и красиво, словно самолет, не сумевший выйти из пике, грохнулась макушкой в ручей…

Я поднималась, окончательно обалдевшая. От такого и свихнуться можно. Болело все, что могло болеть. Эльвира застыла на склоне с открытым ртом. Я проследила за ее взглядом. Галина лежала на боку с вывернутой головой. Ее ноги были на суше, голова погрузилась в весело журчащий ручей, глаза, распахнутые до упора, сбились в кучку. Из них сочилась кровь и сразу же смывалась водой. Я сглотнула. А я-то тут при чем?

– Ну, знаешь, Евгения Витальевна… – каким-то треснувшим голосом произнесла Эльвира. – Это уже трындец какой-то, переходит все границы… Ты что себе позволяешь, соседка?

Я стояла с опущенными руками, ждала выстрела. Самое время потерять терпение и отправить меня в рай. Но она почему-то не спешила, ждала. Потом решилась, повела стволом:

– Вылезай. Да живее, а то сразу пристрелю.

Ладно, Эльвира Алексеевна, если вам угодно… Я снова полезла по проторенной дорожке, не сводя глаз со ствола. Схватить ее за ногу, к сожалению, не вышло – Эльвира попятилась. Я выбиралась из оврага, а она отходила, ощупывая носками почву у себя за спиной. Мы стояли напротив друг друга, тяжело дыша, с нас ведрами лил пот. В ее глазах вдруг обрисовалась решимость, Эльвира поняла, что хватит искушать судьбу. Общение с некой Шадриной лишь плодит ее неприятности и ни к чему хорошему не приводит. Могу представить, как она жалела, что связалась со мной! Спокойно жила в своей двухкомнатной квартире, спокойно злоупотребляла служебным положением… Глаза ее сузились в ослепительные щелочки, напрягся палец, обнимающий спусковой крючок. «Броситься? – мелькнула мысль. – Хуже все равно не будет».

Грохнул выстрел, и я подпрыгнула. Эльвира, впрочем, тоже – пистолет выбило из руки. Она зашипела как гадюка, а я – облегченно и свалилась на колени, словно богу собралась помолиться. За деревьями возник мужской силуэт. Обрисовался мужчина с постным худощавым лицом. Он держал пистолет в вытянутой руке – как будто собирался стрелять дальше. С другой стороны подошел еще один – маленький, со щеточкой усов под носом. Обозначился третий, и спустя мгновение вся троица окружила сникшую Эльвиру. Она затравленно шныряла по ним глазами.

– Вадим? – Эльвира сглотнула слюну, челюсть ее побелела.

Вадик Суховеев слегка помялся и кивнул, а я чуть не засмеялась: ну, слава богу, сделал в этой жизни хоть что-то полезное! Переборол себя, совершил, как ни крути, мужской поступок.

– Здравствуй, Вадик… – пробормотала я, чувствуя, как тело превращается в большой марлевый тампон. – Ну, просто праздник души какой-то…

Ему было крайне неуютно между двумя любовницами – бывшей и… бывшей. Краснел, как красна девица, что-то бормотал.

– Вадик, как же так… – убитым голосом пробормотала Эльвира. – Ты что здесь делаешь?.. – Она вдруг все поняла и стала серой как мышь. – Послушайте, ребята, вы неправильно все поняли. Эта сучка убила Галину Кулебяку… Тяжело ранила сержанта Бабаева…

– Да ладно вам, Эльвира Алексеевна, не утруждайтесь, – сказал мужчина с постным лицом, чем явно избавил Вадика от дальнейших страданий, – ФСБ, капитан Визирь. Капитан Самойлов, – кивнул он на усатого коллегу и покосился на меня с таким видом, что сразу стало ясно: столь мелкие фигуры доблестную спецслужбу не интересуют. В принципе, неплохо, подумала я. Обычное дело. Мир – театр, люди в нем – актеры, а спецслужбы – зрители. – Все заснято и записано, Эльвира Алексеевна, вам незачем это комментировать. Работали микрофоны направленного действия, прочие технические приспособления…

– Послушайте, вы… – очнулась я. – Вы что, специально довели дело до критической точки? А если бы они меня сразу пристрелили? – И осеклась. С кем собралась дискутировать? С доблестными рыцарями? С лондонскими джентльменами?

– Да, произошла осечка, Евгения Витальевна, – нисколько не смутившись, произнес Визирь. – Противник нас чуть не переиграл. Но ситуация в итоге выправилась. На такую кровавую бойню, конечно, рассчитано не было… – Он озадаченно почесал кончик носа пистолетом. – Но вам бояться нечего, это явная самозащита. Да, подозреваемые сорвали с вас микрофон, но на всякий случай еще один жучок был установлен под днищем машины подозреваемых, на чей зов мы, собственно, и прибыли…

– Послушайте, парни, это ошибка, – не сдавалась Эльвира.

– Ни хрена себе, ошибка! – взвизгнула я. – Вы бы видели, что вытворяет эта стерва!

– Помолчите обе, – поморщился Визирь. – Эльвира Алексеевна, все кончено. Вы понимаете, почему к делу подключили ФСБ. Злоупотребления господина Щегловитова приобрели такой размах, что с некоторых пор создают угрозу безопасности государства. Думаю, его действия уже пресекаются, а также действия всех его союзников и слуг. Вы арестованы, гражданка Абакумова. Права зачитывать не буду, вы и сами их знаете.

Все трое подошли к Эльвире. Смущенно похмыкивал Вадик, поглядывая на меня виновато и с жалостью. Капитан Самойлов отцепил от пояса наручники. Эльвира с обреченным видом протянула руки. Что произошло после этого, я не поняла. Никто не понял! Движение сомкнутыми кулаками снизу вверх – Самойлов опрокинулся, как кукла, брызнуло что-то изо рта. Боковой удар ногой – и Вадик со сломанным коленом, скуля, как раненая собака, хлопнулся навзничь. Кулаком в живот Визирю, коленом в пах – оперативника ФСБ согнуло пополам, пистолет выскочил из руки, запрыгал в мою сторону. А дальше было как в кино! Ахнув, я метнулась вперед, схватила эту чертову железку и покатилась куда-то, а когда поднялась, сжимая эту штуку двумя руками, Эльвира уже уносилась прочь, озираясь и прожигая меня злыми глазами. Она не стала рисковать, теряя время на разборки со мной. Дурь ударила в голову. Ах ты, сука! Сбежит ведь! Все трое получили такие плюхи, что даже помышлять не могли о преследовании. Опять на меня вся надежда?! Мною словно из пушки выстрелили! Я неслась, размахивая пистолетом, орала какую-то чушь, кажется, выстрелила в небо. Эльвира улепетывала, я мчалась за ней. Меня трясло от злости, я горы готова была свернуть и почти догоняла ее! Но она уже выскочила на обрыв, над которым меня чуть не подвесили на веревке, злобно ощерилась и кубарем покатилась вниз – к еловому молодняку. «Там же машина!» – ошпарило меня. Я помчалась за ней, размахивая зачем-то пистолетом. Она катилась, а я бежала и молила про себя: только не упади, только не упади! И все же отстала. У этой ведьмы слишком длинные ноги, из нее вышла бы отличная сотрудница полиции, кабы не порочные наклонности! Наверняка она что-то повредила себе, даже сломала. Но, докатившись до подножия холма, опять была на ногах и рвалась сквозь еловую поросль на узкоколейку. Она опережала меня секунд на десять. Вот Эльвира исчезла за деревьями, заскрипела дверца, взревел мотор! Я застонала от разочарования, помчалась прыжками, не чуя ног, и, пробившись сквозь молодняк, пустилась наперерез отъезжающей машине. Я могла бы открыть по ней огонь, но тут увидела, что задняя дверца болтается (не закрыли, когда меня вытаскивали), и, ухватившись за нее… запрыгнула на заднее сиденье. И в этот момент мы понеслись, как на форсаже!