Синий мопс счастья - Дарья Донцова

Бившая из крана теплая вода внезапнопоказалась мне ледяной. В свое время я носила на пальце обручальное кольцо,только меньше всего мне хочется сейчас вспоминать про человека по имени МихаилГромов. Нет, в то время, когда мы считались супругами, он был безупречнозаботлив, вежлив, внимателен, покупал мне пирожные, делал мелкие подарки, лечилот многочисленных болячек. Я чувствовала себя просто сволочью: муж без усталихлопочет вокруг жены, а ту передергивает при виде любящего супруга. Я изо всехсил пыталась полюбить Михаила и делала это ради мамы, которая, сосватав меня сГромовым, посчитала свою миссию на земле выполненной и умерла. Я казалась себенеблагодарной дрянью и была абсолютно уверена: Михаил меня любит и печется онашем благополучии. Впрочем, вспоминать сейчас все детали своей «долампиной»жизни мне крайне неприятно.

Скажу лишь, что прозрение было горьким[9].Михаил осужден, мы развелись и потеряли друг друга из вида. Где Громов – японятия не имею и, честно говоря, знать не хочу. Естественно, Катя в курсе моихнеприятностей. И вот что интересно, ее бывший муж, Игорь, уже после их разводавлип в криминальную историю и сейчас коротает время в бараке на зоне. Так что унас с Катей не только одна фамилия и отчество, но и одинаковая женская карма.Шутница-судьба столкнула вместе двух женщин, отцов которых звали Андреями Романовыми.Хотя, если вдуматься, эти имя и фамилия вовсе даже не редкие. Кстати, Юра прав,мы слегка похожи внешне, но намного более важно иное: у нас с Катюней однареакция на внешние раздражители, мы, если вас не покоробит пафосноевысказывание, смотрим на окружающий мир одними глазами, и это делает нас, покрови чужих, ближе родных сестер. Впрочем, есть у нас и принципиальноеразличие. Я предпочитаю не вспоминать Михаила. Никогда. И на вопрос: «Были лизамужем?» – недрогнувшим голосом отвечаю: «Нет». Катюша же совершенно спокойносообщает: «Да, дважды, может, мне в третий раз повезет».

– Вы замуж-то выходили? – повторилвопрос Юра.

– Я нет, а Катя да, два раза.

– И где теперь ее мужья?

– Понятия не имею. Один вроде эмигрировализ России, а второй сидит, за что, точно не скажу. С какой стати ты нашимианкетами заинтересовался?

– Ну, – промямлил Юра, – изчистого любопытства.

Я внезапно вспомнила покрасневшую Катю и мигомсообразила: вот оно что! Юра понравился моей подруге, а она ему. Почему бы инет? Катюша еще молода, может, ей и впрямь повезет в третий раз. Юра не кажетсяпротивным, похоже, он человек внимательный, выгнал от нас тараканов, убралквартиру, сейчас собрался за СВЧ-печкой. А что? Кирюшка, Сережка и Лиза вполневзрослые, квартира у нас большая. Наверное, на моем лице отразились эти мысли,потому что Юра вдруг произнес:

– Оно, может, и смешно звучит, только мнедесять лет назад гадалка напророчила, схватила на улице за руку и выдала:«Счастье найдешь через катастрофу, на улице, машина тебя сшибет, а за рулемсудьба твоя будет сидеть». Так почти и вышло.

– Почему почти?

– Ну «Жигулями»-то ты управляла, –улыбнулся Юра, – а нравится мне Катя.

Пришлось признаваться:

– Я просто рядом сидела.

Юра расцвел в улыбке:

– Значит, сбылось предсказание. Слышь,Лампа, ты не против, если я за твоей сестрой поухаживаю?

– Попробуй, – улыбнулась я, нопродолжить фразу не успела.

– Лампуся, – донесся из коридораголос Катюши, – пойди-ка сюда.

Юра схватил меня горячей рукой.

– Пожалуйста, не выдавай меня. Я ужасновлюбился, прямо как школьник.

– Разве это стыдно? – удивилась я,но потом увидела умоляющие глаза Юры и кивнула: – Не волнуйся, я никогда неразбалтываю чужие секреты.

– Ну спасибо, – зашептал Юра.

– Имей в виду, – шепнула я вответ, – обидишь Катюню, мало тебе не покажется.

Потом быстро вытерла лицо полотенцем и вышла вприхожую.

– Машина опять не заводится! –горестно воскликнула Катя.

– Возьми мою.

– А ты как?

– Ерунда, прокачусь на метро. Вам же запечкой ехать.

Катюша сняла с крючка ключи.

– Спасибо.

– Нема за що, – улыбнулась я, –все равно мои «Жигули» бывшие твои, пользуйся на здоровье. Кстати, как там нашидети, Лиза и Кирюшка?

– Все в порядке, – ответила Катя, иони с Юрой удалились.

Петр Лыков оказался лысым мужиком лет сорока.Взяв снимки, сделанные Ириной Петровной, он хмыкнул:

– Да уж!

– Все так плохо? – испугалась я.

– Кто вас направил к Ирине?

– Видите ли, я зашла в аптеку купитьлекарство, фармацевт посоветовала сделать томограмму и отвела меня к доктору.

– Куда? В какую больницу? –настаивал Лыков.

– Так в соседнюю дверь.

– Аптека находится при каком-то лечебномучреждении?

– Нет, просто на первом этаже дома.

– С ума сойти! Кто бы мог подумать!Просто обалдеть!

– Мое состояние настолько плохо?

– У вас большая проблема сголовой! – рявкнул Лыков.

– Знаю, – грустно ответила я, –из этой томограммы ясно, что я олигофрен с отсутствующим центром речи.

Петр на секунду замер, потом уронил голову настол, прямо на снимки, и разразился серией коротких звуков. Я попятилась, врачто ли лаял, то ли квакал. Может, лучше уйти? Или доктору самому требуетсямедицинская помощь?

– Вам плохо? – осторожноосведомилась я.

Петр поднял голову.

– Давно так не смеялся, последний раз этобыло лет пять назад, когда явился больной, которому экстрасенс пообещал косыемышцы живота прямыми сделать.[10]

Лично мне данное заявление совсем непоказалось веселым, по-моему, если в организме что-то перекосилось, это следуетвыпрямить.