Допрос с пристрастием - Федор Березин

Азриэль, преодолевая тяжесть подцепленной к локтю тридцатидвухкилограммовой гири, дотянулся до кнопки и включил почему-то угасший до этого экран внешнего обзора. Мать честная! Поблизости, метрах в семи от машины, видимо, как раз на границе «плеши» — уже шныряли туда-сюда механические уроды. Было их, правда, немного. Три давешних «булавохвоста» — явились, не запылились — и еще два каких-то невиданных «восьминога». Новые были не столь рослыми, как первые, но тоже явно тянули килограммов на сто. Очень скоро выяснилось, что они подурней заманившего танк вида. Один из восьминогих топтался-топтался и наконец сунулся в запретную зону. Сделал он не более двух шагов, после чего прилип, а через секунду тонковатые его ножки подогнулись, и он закопался животом в уплотненный снег.

— Хорошо хоть, что до нас они не доберутся, — сказал по такому поводу наводчик Ципло. Сказал он это не так, быстрой обычной фразой, а с расстановкой: «Хоро… шо… что… до нас…». Примерно в таком духе. Танкисты все же были не космонавтами, которых готовят к увеличенным перегрузкам. Говорить в новых условиях у них получалось пока не очень.

— Мы тут не высидим, — так же с передыхами возразил Леон. — Скоро сердечко устанет и перекроет качание крови к мозгам.

— Значит, надо выбираться, — выдал ясную как день истину нынешний командир танка. — Сейчас я садану по этим тварям и…

— Для пушки не близко будет? — остановил его Азриэль. — И вообще… Хрен знает, как этот «рельсотрон» сработает сейчас? А миномет — тем более.

— Да, лучше не надо, — согласился Ден Ирахи, как раз и отвечающий за миномет. — Скорость выброса маленькая. Может, просто выкатиться прямо нам на башню, и все.

— Пулеметы-то как, можно? — спросил наводчик и начал с тем же ужасающим скрипом доворачивать башню на нужный угол.

— Может, лучше с башенки? — поинтересовался Азриэль, имея в виду автономный пулемет «Биг-Галил» над люком наверху.

— Я уже попробовал, — мрачно доложил Ден. — Ни черта не могу повернуть.

— Вот же… — вздохнул Леон Азриэль, принимая неизбежное.

В это время Ципло наконец-то саданул из строенного пулемета. Звук очереди имел какой-то новый оттенок, но, слава богу, патроны не повываливались из ствола, словно обессилевшие мухи, а кажется, куда-то попали. Так и было. Один из механоидов странно подпрыгнул. Азриэль заметил на экране, что ему рассекло хвост, и в сторону отвалилась тяжеленная булава.

— Мастак! — прокомментировал он стрельбу сослуживца.

Поворотное устройство танковой башни снова заскрипело несмазанной телегой. Однако механические твари умнели на глазах. Они отодвинулись в сторонку.

— Надо же? — удивился по этому поводу Ципло и снова заскрипел своей механикой.

— Люки-то мы сможем открыть? — озвучил в паузе между очередями давнее опасение Азриэль.

Оказалось, это именно то сокровенное, о чем уже несколько минут размышляет заряжающий, только из-за стеснительности боится произнести вслух. А вот упустивший этот момент будущего Рубак Ципло был сражен новостью наповал. Он и думать не думал о такой напасти. По этому поводу он даже устроил механоидам перекур от расстрела, а млекопитающим рядом дал возможность передохнуть хотя бы от скрипа истребляемых подшипников.

— Втроем как-нибудь осилим один, — выдал наконец Ирахи. Бог знает, почему он молчал целую минуту, может, делал в уме механические расчеты. — Надо загодя приготовить всё, что требуется забрать с собой. Возвратиться в танк обратно уже не получится.

Леон Азриэль начал лихорадочно озираться вокруг и прикидывать, что такое, совершенно необходимое, придется вытаскивать наверх при этой удвоенной, а то и утроенной тяжести, а потом тащить с собой много-много километров, уже при обычном тяготении?

Ведич с Глюком были для Форта чужаками. Терпели их только потому, что они были для чего-то нужны привилегированной ученой братии. Наверное, им особо не завидовали. Мало ли для чего кто-то требуется «высоколобым»? Быть может, их откармливают и дают спать вволю, чтобы потом подвергнуть такой имплантации, что месяц кряду не отоспавшийся не выдержит? В конце концов, сколько уже десятков подопытных великий фюрер превратил в нежизнеспособных уродов из-за своей маниакальной идеи — создать универсального солдата, способного разделывать механоидов, как семечки. Об этой идее Хистера знало всё Пятизонье.

Так вот, в своей малюсенькой комнатке Ведич с Глюком могли спать хоть сутки напролет. Правда, им периодически приходилось общаться с одной из лабораторий, а именно: ответственной за экспериментальный экзоскелет «лабораторией оснастки». Ну там, рассказывать, где и как механика подкачала. Когда она была на грани сбоя и в какие сочленения все-таки пробрались мерзкие скорги. Иногда сталкеры даже выбирались наружу. Попробовать в деле прошедшие лабораторную проверку сервомоторы, да и вообще, размяться. Ведь вовсе не стоило заниматься этим в коридорах Форта. Во время прыжка можно было ненароком протаранить затылком потолок. С соответствующим ущербом для черепушки, разумеется.

Еще Ведич, уже для собственного удовольствия, беседовал с главной шишкой местной науки — Квародом. А вот касательно остального народца Форта, тут у Глюка с Ведичем не получалось общения вообще. Бывало, Глюк попытается завязать разговор, столкнувшись в коридоре с местным егерем. Так никакого проку. Тот только посмотрит на него странно, и дальше, по своим делам. А уж какой-нибудь молодняк, так тот вообще шарахался от сталкеров, будто от крокодилов. Видимо, со всей этой публикой провели специальный инструктаж, насчет воздержания в общении с чужаками. А что дисциплина у «зеленых» на высоте, тут сомнений нисколечко. Если уж Хистер среди ученой публики ее наладил, то что стоило держать в повиновении простых ребят. Насчет «прикомандированных» сталкеров он, видимо, распорядился так: пусть живут, требуются для научного прорыва, но чтобы с ковчеговцами общения — ни-ни. А то, чего доброго, наслушается местный контингент, как хорошо и славно быть вольным разведчиком, так еще и разбежится по Пятизонью. Ищи потом — свищи. Или того хуже: устроит тут демократический переворот и будут вместо «зеленых» какие-нибудь «оранжевые».

Конечно, Ведич с Глюком из-за такой изоляции чувствовали себя не в своей тарелке. Когда сталкер не на задании, а в каком-нибудь «Пикнике» или даже на рынке «Обочина», он же рубаха-парень. Каждый встречный ему друг и соратник. Но если в Ковчеге свои порядки — что ж. Приходилось приспосабливаться. Раз с тобой не разговаривают, сталкиваясь нос к носу, то и тебе не надо здороваться. Идешь и идешь себе с тупой рожей. Ну там за хавкой или наоборот, по нужде. С хавкой, кстати, все было налажено досконально. В такой-то час и минуту прибыть за порцушкой. Забираешь положенные на двоих котелки, сдаешь оставшиеся с вчера и несешь себе в комнатку. Тут уж на пару располагаешься поудобней и жуешь за беседой. Если заговоришься, ничего страшного. Используя «Сердце зверя», всегда можно подогреть приостывшую еду.

Ходили за пищей по очереди, а когда и вдвоем. Размяться лишний раз не мешает. Не все же время дрыхнуть в духоте комнатушки. А духота еще та. Тут тебе не отель «Хилтон». Комнатка больше напоминала пещеру и не имела никаких окон или форточек. Да и вообще, находилась метрах в десяти под землей. Вплотную к рабочим площадкам Группы лабораторий.