Ведьма и закон. Рождение легенды - Евгения Чепенко

– До сегодняшнего утра я думал, этих тварей истребили, – равнодушно констатировал Иму, внимательно оглядывая внутреннюю обстановку помещения. Если дом принадлежал когда-то мужчине, то было это давно. Теперь здесь явно обитала молодая женщина. К тому же, женщина не чуждая современной цифровой культуре и человеческой.

– Почти, – согласилась Хиса. – Благодаря отцу поголовье райдзю только за последнее столетие выросло с пяти до восьми особей.

– Потрясающе! – искренне восхитилась Горица.

Ками величественно кивнула и устроилась напротив собеседников.

– К сожалению, у меня в распоряжении не больше часа. К ночи я должна быть у перевала. Сегодня гроза, первая за последний месяц.

Убедившись, что возражений со стороны гостей не последовало, богиня продолжила:

– Умэтаро многими делами увлекался, многое знал. С рождения он обладал спокойным, простым и сильным маниту. Ничто не могло лишить его равновесия. Весть о том, что он сделал, стала чудовищным ударом. Какой силой, каким терпением нужно обладать, чтобы работать с райдзю, и вдруг такая весть. Он ведь лично контактировал с каждым зверем. Они знали его запах, его лицо. Именно райдзю нашли его. Их скорбный вой привлек внимание коллег отца.

– Покажите место.

Хиса отрицательно покачала головой:

– У меня нет времени. Я дам вам координаты.

Горица про себя поругала невнимательного леопарда. Ему ведь один раз сказали, что создание занято, но разве он услышал? Она попыталась немного исправить неловкую ситуацию.

– Чем ваш отец занимался перед своей гибелью?

Богиня с благодарностью и любопытством взглянула на берегиню. От нее не ускользнула формулировка вопроса, точнее слово, которым сотрудница Интерпола обозначила смерть Умэтары. Русалка явно дала понять, что МУП не считает уход из жизни этого Ками делом добровольным.

Хиса вскочила.

– Не знаю. Этого мне так и не удалось установить, и никто из сотрудников заповедника не знает. – Она подошла к шкафу и сняла с полки увесистую коробку. – Я нашла эти рисунки после переезда. В жандармерии надо мной только посмеялись.

Она бухнула тяжелую ношу на стол.

– Для дежурного комиссара я была всего лишь скорбящей родственницей сумасшедшего самоубийцы. А сюжеты иллюстраций подтверждали его теорию. Я знаю, что убил себя он сам. Лично покупала повторную экспертизу. Но я уверена, что его до этого кто-то довел. Или что-то…

Хиса поежилась, открыла коробку и стала по одному доставать рисунки. Вынув с десяток, она разложила их на столе, заполнив почти всю его поверхность.

Иму свистнул, а Горица невольно прижалась к его плечу.

– Я не знаю, как это объяснить, – Ками обхватила себя руками, словно в попытке спрятаться в собственных объятиях от жестокой реальности. – Умэтара не был мечтателем. Он никогда не погружался в дебри легенд и мифов. Он… Отец просто не мог увлечься подобной тематикой, тем более тратить время на изображение своих фантазий. Мифы интересовали его исключительно с точки зрения крупиц реальных событий, которые он там обязательно находил.

– Мы это забер…

– Не возражаете, если мы это заберем? – перебила леопарда Горица.

– Да, конечно, – богиня снова поежилась. – Вы ведь не просто так заинтересовались его смертью, верно?

– Мы закончили, – Иму поднялся. – Запишите координаты места гибели вашего отца. Если возникнут вопросы, мы с вами свяжемся.

– Да! – подтвердила русалка, поднимаясь следом и прямо глядя в глаза Ками.

– Что да? – сощурился Иму.

Горица излишне преданно и невинно взглянула на аниото:

– Свяжемся.

Леопард недовольно рыкнул, сложил рисунки в коробку и едва ли не вырвал лист с координатами из рук Хисы.

– Благодарю, – улыбнулась Горица на прощание богине.

– Это я должна вас благодарить, – печально проговорила Ками. – Кто бы вы ни были, и что бы вами не руководило. Впервые меня слушали без жалости или насмешек.

– Раскрываешь детали расследования постороннему лицу? – прошипел недовольно Иму, когда они оказались вдвоем в полугрозовом монстре, взятом напрокат в ближайшем городке. На ином транспорте по здешним дорогам передвигаться было невозможно.

– Ты тоже устав нарушил, – решила не сдаваться Горица. Она вдруг осознала, что всегда оценивала своего аниото не совсем верно.

– Это как?

– Между коллегами романтические отношения в МУП не приветствуются.

Аниото фыркнул.

– А еще я поняла, что все это время в тебе ошибалась.

От Горицы не ускользнуло, как напряглись его плечи. Вводить координаты в навигатор он продолжил, но делал это явно из желания показаться неуязвимым.

– Ты милый.

– Что? – неуязвимость улетучилась, будто и не было.

Русалка улыбнулась, рассматривая желтые кошачьи глаза и приоткрытые в немом удивлении губы.

– И добрый. Внимательный. А еще людей не ешь и созданий не ешь, но не потому что я тебя останавливаю, а потому что сам так хочешь. Ворчливый только. Бухтишь, как старый дед, на всех и на все.

Удивление на лице Иму переросло в искреннее возмущение.

– Не рычи, – остановила его взмахом руки Горица. – Все равно не страшно. Куда ехать? До темноты успеем?

Иму недовольно дернул носом и вернулся к навигатору. Вопросы предпочел оставить без ответа. Слишком много противоречивых эмоций теснилось в груди, чтобы отвлекаться на слова. Он не из тех котов, что могут ступать вперед, не разобравшись в собственных мозгах. Большинство его сородичей, если не все, живут, полагаясь преимущественно на инстинкты, и совершенно не задумываются о причинах своих деяний. В юности Иму от них не отличался, но чем старше становился, тем сильнее испытывал потребность разобраться в своих ошибках. Что толкало его к безотчетной злобе, голоду или же унынию? Что двигало им в те мгновения, о которых он впоследствии жалел? Отчего, будучи столь сильным зверем, он не мог контролировать себя в каждой точке своего жизненного пути? Несдержанность – удел мертвых, голодных или запертых в клетку хищников. Мудрый же зверь – сытый, живой и свободный. Он завел машину и покатил по лесной дороге, мимо поселка исследователей, выше в горы.

– И очень умный, – добавила спустя минуту Горица, задумчиво рассматривая рисунки у себя на коленях.

Иму покосился на тщательно прорисованные черно-белые картины боя. Русалка взяла два листа и вытянула их перед собой, соединив края.

– Знаешь, вот этот парень напоминает тебя. Почему у них у всех нет лиц? – она нахмурилась. – А у этой девушки тело, как у меня, только волосы короткие. Это не просто картины абстрактного боя с ангелами, как мы решили изначально. Это нечто большее.