Паутина тьмы - Карл Эдвард Вагнер

Теперь орайха охотились под схватившимися флотами. Благодаря талисманам они продолжали обнаруживать и уничтожать имперские корабли.

У Кейна не было времени наблюдать дальше. Это была горячая смертельная схватка – надо было очистить палубу от подкрепления с биремы и матросов, уцелевших в первой стычке. Несмотря на людей Арбаса, команда сильно уменьшилась, когда наконец «Ара-Тевинг» отцепился от плавучего поля битвы и направился к другому противнику. Арбас философски покачал головой, глядя на свое покинутое судно, покачивающееся на волнах.

На борту нового имперского флагмана, как и по всему полю боя, сражение было жестоким и беспощадным. Дважды Лагес и Мариль таранили и уничтожали военные корабли мятежников и дважды отбивали атаки на свой собственный корабль. Но удача не могла долго оставаться на их стороне. Тут их поймали в ловушку между двумя кораблями мятежников – и скользящий удар тарана пробил дыру ниже ватерлинии.

Лагес сражался рука об руку с дядей на качающейся палубе, восхищаясь выносливостью и мастерством Мариля. Вспыльчивый император удерживал свой трон отнюдь не только за счет силы и способностей других людей – он по-прежнему был грозным воином, действительно таким, какого превозносили придворные поэты. Но было очевидно, что солдаты медленно отступают под натиском мятежников, и Лагес понял, что их корабль вот-вот будет захвачен. Мариль и Лагес хорошо понимали, что плен будет значить для них, так что сражались очертя голову, предпочитая погибнуть, но не сдаться на милость Эфрель.

Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Один из военных кораблей мятежников оказался в смертоносных объятиях орайха. Нечеловеческие чувства создания были сбиты с толку близостью двух сцепленных абордажными крючьями кораблей – и чудовище атаковало не то судно. Когда один из вражеских кораблей превратился в жалкие обломки, имперские моряки воспрянули духом.

– Вперед, на второй корабль! Мы еще не разобрались с этими мятежниками! – прокричал Мариль и взмахнул клинком с новыми силами. – Уничтожьте эти помойные отбросы! Они не выстоят против нас на равных!

С отчаянной яростью имперцы атаковали второе вражеское судно. На его палубе закипела кровавая схватка, но постепенно мятежников одолели. Наконец на биреме остался только отряд измученных и израненных имперцев.

Завладев судном, Мариль приказал команде вылавливать потерпевших крушение из моря – в надежде восстановить силы перед тем, как вступить в очередную схватку. Он мрачно подумал, что это уже третий его флагман за день.

Повсюду свирепствовало сражение, шли часы, и оставалось неясным, на чьей стороне будет победа. Это была страшная, безжалостная схватка не на жизнь, а на смерть. С обеих сторон борьба была ужасной и отчаянной, ибо обе стороны знали цену поражения. Но опустошительные атаки скилредов и сокрушительные объятия орайха собрали кровавую жатву, и теперь полководческий талант Кейна начал проявлять себя.

Тем не менее битва была далека от завершения, поскольку по мере того, как сокращалось количество бойцов, возрастала жестокость. Это была грязная, жестокая драка мужчины против мужчины, корабля против корабля—и побежденного ожидала только смерть.

Имель опоздал и не успел спасти своего друга лорда Галла из Тресли, погибшего на палубе своего корабля в окружении горы мертвых имперцев. Ослепленный жаждой мести, Имель позаботился о том, чтобы ни один имперский солдат не покинул этот корабль живым. Казалось, ренегата обуяла жажда уничтожить всех, кто называл его предателем. Когда день склонился к закату, его кожаный панцирь и плащ насквозь промокли от крови соотечественников, и щеголеватый молодой человек казался своим людям мрачным и осунувшимся незнакомцем.

В другом месте лорд Бремнор с захолустного острова Олан – сам посредственный боец – поразительно удачным ударом сразил знаменитого воина Гостела из Парви. Но лорд Бремнор недолго наслаждался новообретенной славой, ибо был убит затаившимся лучником, ведя своих солдат на имперский военный корабль.

В другом месте судовая команда мятежников едва успела обрадоваться, захватив имперскую трирему, как орайха схватил судно и превратил его в гроб и для победителей, и для побежденных.

Так продолжалась битва…

«Ара-Тевинг» подошел к «Келкину» – Кейн заметил, что на ослабевших пеллинитов напали еще не участвовавшие в бою имперцы. Оксфорс Альремас отчаянно сражался, стараясь сплотить своих уставших людей.

Получив возможность избавиться от своего врага, Кейн незаметно подобрал валявшееся копье. Когда «Ара-Тевинг» подоспел на помощь осажденной триреме, все взгляды сосредоточились на «Келкине». Выбрав момент, когда на него никто не смотрел, Кейн метнул копье в спину Альремаса. Именно в этот миг оказавшийся в трудном положении Альремас от удара топора о его зазубренный щит упал на колени. Копье Кейна пролетело над его макушкой и погрузило свое острие в грудь воина с топором.

– Хороший бросок, мой господин! – закричал один из моряков. Одобрительное бормотание пронеслось по кораблям, когда распространилось известие о том, что Кейн спас Альремаса удивительным броском копья.

Кейн выругался. Все-таки его бросок заметили, хотя, к счастью, его намерение было истолковано неправильно. Осознав, что это слишком открытое место для убийства, Кейн поднял кулак, благодаря за похвалу, в глубине души кипя от мысли, что воин с топором мог бы и убить Альремаса. Потом они перебрались на имперский корабль, и Кейн был слишком занят, спасая своего врага, чтобы замышлять еще что-нибудь.

Неистен Мариль, к своему изумлению, начал осознавать, что его эскадра терпит поражение. От гигантской армады примерно в четыре сотни военных кораблей на плаву осталось лишь двадцать пять – и большинство из них в плачевном состоянии.

Император едва не потерял свой третий флагман, когда один из его кораблей увидел на его мачте стяг Пеллина и чуть не протаранил его. Уцелевшие имперские корабли постепенно и непреклонно сокрушались флотом мятежников, в котором было на плаву около сорока кораблей, и, кроме того, им придавали уверенности постоянные атаки орайха. Точно определить силы мятежников было трудно, потому что корабли часто меняли хозяев. Марилю рассказали об одной триреме, которая переходила из рук в руки трижды.

Утром это было немыслимо; когда тени удлинились, это стало неминуемым. Вся мощь Товносианской Империи была безжалостно уничтожена силами какой-то сумасшедшей колдуньи, Эфрель одержала победу. Если Мариль останется на поле боя, поражение будет полным.

– Я собираюсь дать команду к отступлению, – уныло сообщил он Лагесу. – По крайней мере попытаемся спасти хоть что-то для защиты Товноса.

Его племянник с мрачным видом пытался остановить кровь, хлещущую из раненого бока, где клинок пробил панцирь. Лагес ничего не сказал. Сказать было нечего.

Дав сигнал к отступлению, Мариль на захваченном военном корабле направился к Товностену. Уцелевшие имперские корабли последовали за ним – те, что смогли покинуть схватку. То, что сначала показалось им погоней, обернулось приличным количеством плененных кораблей, чьи новые хозяева уцелели благодаря гудящим талисманам скилредов, прикрепленным к килям их трофеев. В общей сложности лишь четырнадцать кораблей покинули поле боя и устремились в Товностен.