В стране драконов. Удивительная жизнь Мартина Писториуса - Меган Ллойд Дэвис

– Это было ужасно, – призналась она. – Я не могла ничего им ответить, потому что боялась, что вообще не смогу говорить.

– Мне так жаль!

– Ты не виноват. Но я не понимаю, почему мои подруги вообще говорят мне такие вещи. Они что, совсем меня не знают? Словно я ребенок, которому нельзя доверять.

– Мне хорошо знакомо это чувство.

Ее лицо на мгновение посветлело, а потом снова стало печальным.

– Это заставляет меня гадать, что будут думать окружающие, встречая нас, – говорит она. – Меня расстраивает мысль о том, что единственное, что они будут видеть, – это твою инвалидную коляску. Это так неправильно! Мои подруги даже не упомянули о том факте, что мы с тобой еще не встречались. Больше всего их беспокоило то, что значит менее всего.

– Так часто бывает, – пишу я. – Люди забывают обо всем, за исключением того факта, что я не могу ходить.

– Я знаю, – сказала она печально. – Но так не должно быть.

Пока Джоанна говорила, меня преследовало желание дотянуться до нее, коснуться ее, приласкать и уверить, что мы докажем окружающим, что они не правы.

Мне хотелось бы найти какой-то способ показать ей, насколько я уверен, что так и будет. В конце концов, любовь – это одна из форм веры. Я знаю, что наша любовь реальна, и я верю в нее полностью.

– Людям придется научиться иметь с нами дело, потому что наши чувства таковы, каковы они есть, и мы их изменить не можем, – сказал я ей.

– Думаешь, они захотят?

– Да.

Она на мгновение умолкла.

– Мне просто очень грустно понимать, что я больше не смогу разговаривать о тебе со своими подругами. Такое ощущение, что я больше никогда не смогу доверить им самую драгоценную вещь в своей жизни.

– Может быть, со временем и сможешь. Возможно, потом они будут думать иначе, когда увидят, что мы остаемся вместе, что бы ни случилось.

Она улыбнулась мне.

– Возможно, миленький мой, – нежно проговорила она.

Так меня теперь зовут: миленький мой, любовь моя.

Конечно, мы сталкиваемся с препятствиями. Поскольку находимся на разных континентах и разговариваем исключительно по телефону и через Интернет, а не лицом к лицу, это провоцирует недопонимание, так что мы начали создавать правила. Первое – всегда быть абсолютно честными друг с другом; а второе – решать проблемы вместе.

«Еды без соли не бывает», – говорят южноафриканские матери своим детям, стараясь дать им понять, что ничто на свете не совершенно, когда они прибегают домой с плачем, жалуясь на несправедливость товарищей по играм.

Мы с Джоанной знаем это, и препятствия, с которыми мы сталкиваемся – будь то сомнения других людей или нежелание авиакомпаний везти меня в Соединенное Королевство, – помогают нам сплачиваться. Чтобы забронировать рейс на Лондон, мне нужны были медицинская страховка и разрешения, заполненные формы и записки от врачей. Но Джоанна, так же как и я, была полна решимости и сознания, что нас не победить. Было такое ощущение, что мы бросили вызов всему миру и выиграли, когда однажды утром она позвонила мне на работу.

– Авиакомпания согласилась везти тебя! – услышал я ее слова. – Ты летишь в Великобританию.

Это была гигантская победа. Но есть и другие, менее значительные проблемы, которые мы тоже учимся преодолевать вместе.

– До меня дошло, что я никогда не услышу, как ты произносишь мое имя, – сказала мне как-то вечером Джоанна.

Мы прежде никогда не поднимали эту тему, но я слышал боль в ее голосе, когда она произносила эти слова.

– Мне так грустно сознавать, что я никогда не услышу слов «я тебя люблю», – говорила она. – И хотя я не представляю, почему вообще об этом думаю, но почему-то не могу отделаться от этой мысли. Такое ощущение, что я чего-то лишилась, хоть и не понимаю, чего именно.

Я жаждал утешить ее, но поначалу не знал как. Спустя столько лет немоты я воспринимаю ее почти как должное и давным-давно перестал печалиться из-за отсутствия голоса. Но я понимал, что Джоанна оплакивает нечто драгоценное для нее. Спустя несколько дней мы разговаривали в Интернете, и я начал нажимать клавиши на своем компьютере, чтобы активировать коммуникационную систему. Я редко пользуюсь ею в разговорах с Джоанной, потому что теперь мои руки стали достаточно сильны, чтобы набирать текст на клавиатуре, а с нашей телефонной интернет-линией мой компьютер несовместим. Но с тех самых пор, как она заговорила о том, что ей хочется услышать мой голос, я трудился, стараясь кое-что для нее сделать.

– Послушай, – написал я, – есть кое-что, что я хочу тебе сказать.

Она умолкла, я нажал последнюю клавишу на компьютерной клавиатуре, лежавшей передо мной.

– Джоанна, – произнес голос.

Это был «Идеальный Пол», и он произнес имя Джоанны точно так, как я научил его, потратив не один час, чтобы разобраться с произношением согласных и гласных. Теперь «Идеальный Пол» выговаривает ее имя не на английский манер, а так, как произносят в африкаанс – именно так, как она привыкла слышать.

– Я люблю тебя, – сказал «Идеальный Пол».

Джоанна улыбнулась, а потом рассмеялась.

– Спасибо!

Не так давно я послал ей в конверте фотографию своих ладоней, поскольку она не раз говорила мне, как ей хочется к ним прикоснуться.

– Теперь ты у меня с собой, – сказала она с улыбкой с другой стороны мира.

Действительно, в любой жизни достаточно и соли, и сахара. Надеюсь, мы всегда будем делить на двоих и то и другое.

Какое верное английское выражение для влюбленности – «упасть в любовь»! Мы не входим в нее плавно, не проскальзываем, не вваливаемся в нее, спотыкаясь. Мы действительно падаем очертя голову, словно шагаем вперед с края утеса с другим человеком, пробуя вместе летать. Пусть любовь иррациональна, но мы делаем выбор – рискнуть всем. Я понимаю, что наши отношения с Джоанной сродни азартной игре, потому что пока мы не встретились вживую, всегда остается доля сомнения, пусть и крохотная. Но главный урок, который я усвоил благодаря ей: жизнь – это умение воспользоваться шансом, даже если тебе страшно.

Примерно через неделю после нашего знакомства я принял решение позволить себе влюбиться в Джоанну. Она прислала мне письмо, и я как раз собирался ответить, но вдруг остановил себя.

«Неужели я вновь собираюсь рискнуть своим сердцем? – думал я. – Неужели я вновь собираюсь сыграть в эту игру?»

Я знал ответ на этот вопрос еще прежде, чем задал его, потому что, в конце-то концов, ставкой в этой игре был приз, которого я желал больше всего на свете. Я знал, что следует делать. Но я пообещал себе, что, если собираюсь найти настоящую любовь, такую, что сможет перенести шторма, которые неизбежно влечет за собой совместная жизнь, мне не стоит притворяться тем, кем я не являюсь. Я хотел быть абсолютно честным с Джоанной, что бы мы ни обсуждали, – будь то насилие, которое я перенес, мои потребности в уходе или страстное желание заниматься любовью с женщиной, – я не мог позволить страху заставить меня скрываться.