Молчаливые боги. Мастер печали - Джастин Колл

Тосан кашлянул, не скрывая раздражения.

– Столь долгое предисловие необходимо для того, чтобы вы поняли, откуда взялась эта рукопись, – продолжал священник. – Я прочту вам о событиях, последовавших за первым Регалеем. Все вы хорошо знакомы с этой историей, однако я хочу, чтобы вы услышали ее из уст наших врагов… терранцев.

По часовне прокатилась волна взволнованного шепота. Лицо Тосана стало мрачнее тучи, древние зашушукались и принялись забрасывать вопросами древнего Джерика, историка Академии, но тот словно лишился дара речи.

– Брат Содар, – жестко произнес Тосан, – какой нам прок от терранской лжи? Восхваление Кеоса и клевету на Всеотца – вот что вы собираетесь нам прочесть. Я чую зловоние ереси.

Содар поднял руку, призывая древнего усмирить свой гнев.

– Не судите заведомо, старейший Тосан. Эта история во многом схожа с нашей, но в ней присутствуют многие подробности, которые не изложены в Книге Одара, – и подробности эти могут оказаться благом для Академии.

– Благом? – фыркнул Тосан. – Не вижу ничего благостного в богохульстве.

Однако, глядя на него, Аннев мог бы поклясться, что слова священника заставили Тосана задуматься.

– И как же эта летопись – точнее, переведенная вами летопись, – может быть полезна Академии?

Аннев не видел лица Содара, однако по тому, как старик выпрямил спину и, сложив ладони перед собой, постукивает кончиками пальцев друг о друга, мог бы сказать наверняка, что в глазах священника появился хитрый блеск. Еще бы, ведь Тосан, сам того не зная, попался на удочку.

– Терранцы, – начал Содар, – сохранили подробное описание того, как создавался Оракул – один из самых могущественных артефактов, когда-либо сотворенных богами и людьми. Переведенная мною летопись раскрывает многие тайны: какова природа Оракула, как он возник и – что, вероятно, важнее всего – где он был сокрыт.

Теперь древний Тосан полностью находился в его власти, Аннев в этом даже не сомневался.

– С позволения Академии, – продолжил Содар, обращаясь к прихожанам, – сегодня я хотел бы прочесть вам этот труд. Как верно заметил старейший Тосан, история, изложенная в нем, не лишена некоторой предвзятости, однако я уверен, что она откроет нам многие, доселе неведомые истины.

– Это вопиющая вольность, Содар, – счел нужным высказаться Тосан.

Однако по его тону было ясно, что возмущается глава Академии исключительно для порядка.

– Можешь прочесть свою летопись, – добавил он после короткой паузы, – однако после службы принеси ее в Академию: мы должны обсудить твои изыскания, а также методы, к которым ты прибегаешь в своей работе.

Содар покорно склонил голову:

– Буду только рад, старейший Тосан.

Он положил на стопку белых листов Книгу Одара и, листая бронзовые страницы, произнес:

– Прежде чем начать, я хотел бы прочесть стих из книги. – Он кашлянул, прочищая горло. – «И прошли годы, и века прошли с первого праздника обмена дарами. И случилось это через семь сотен лет от того дня, когда Маяхлай, воплощение хаоса, был изгнан из Лукватры».

Содар отложил книгу в сторону и, подняв глаза на собравшихся, начал…

И когда семь веков прошло со дня первого Регалея, Одар, в тщеславии своем, благословил детей своих новым даром: поднял посох старейший из богов и сотворил из подвластной ему стихии, кваира, сущность. Нарек Оракулом и отнес на северо-запад Одарнеи, где к нему приходили дариты, ибо наслышаны были, что Оракул наделен мудростью самого Одара и ответствовал даже тогда, когда молчал человек, скрывая мысли в сердце своем. Имелась в Оракуле и сила Кеоса, и сила Люмеи, ибо, как и прежде, жило в посохе их благословение.

И, узрев деяние брата своего Одара, подумала Люмея: какой дивный дар преподнес он детям своим! И пожелала она одарить так же своих детей, илюмитов. Поднесла богиня к устам свою флейту, и сотворила из чистого люмена созданий, и дала им свободно ходить среди людей. И нарекла она созданий феями, ибо состояли они из света и огня и дарили детям Люмеи великую радость. И дала им богиня ходить по долинам Илюмеи, неся свет любви каждому, кто встретится на их пути. И были души фей укреплены силою Кеоса и силою Одара, ибо по-прежнему жило во флейте благословение богов.

Но узрел это Кеос – и воспылал гневом, ибо это он выковал посох для Одара и флейту для Люмеи, а брат с сестрой отблагодарили его всего лишь песней, а детей своих, будто в насмешку над ним, благословили невиданными дарами, что сотворили из даров Кеоса.

Возвратясь в свою кузницу, день и ночь трудился Кеос, пока не сотворил молотом своим создание, превосходящее и Оракула, и фей, равное ему самому по облику и подобию и наделенное могучей силою.

И возлюбил Кеос голема, и нарек его Фьольдаром.

Но не было в молоте Кеоса благословения ни Одара, ни Люмеи, ибо, оскорбившись даром брата и сестры, Кеос разгневался и бежал, и боги не благословили дар, что он создал сам для себя. Потому все создания, сотворенные молотом Кеоса, вселяли страх и отвращение даритам и илюмитам, ибо не было в них ни люмена, ни кваира, а значит – ни духа, ни разума. Но Кеос, сотворив голема, возрадовался, ибо знал, что слуга без разума будет беспрекословно повиноваться своему господину, а раб без души вовек не устанет от своей работы. Но не знал Кеос и того, что Фьольдар наделен силой поистине устрашающей и Одар с Люмеей назовут его мерзейшим из созданий. И тогда запер Кеос голема в самом центре земли, и долгое время томился Фьольдар на дне глубочайшего ущелья, скрытый от взора богов.

Фьольдар, сотворенный из одного лишь т’расанга, не пил воды и не ел никаких земных плодов: напоить его могла лишь кровь, а насытить – свежая плоть. От плоти диких зверей голем делался все свирепее, а от крови людей в нем зародился разум, исполненный самых нечестивых уловок, на какие только способен разум человеческий. И Кеос, из любви к своему творению и ненависти к Одару и Люмее, приносил детей их в жертву ненасытному созданию.

Но стало так, что с сотворением Фьольдара внутри Кеоса проснулся неутолимый голод: он возжелал сотворить из т’расанга и других существ. Как ни любил бог голема, он видел, что тот несовершенен: недостает ему ума и красоты облика. Тогда удалился Кеос в пещеры под своей кузницей и долго трудился там, творя големов и прочих непостижимых существ, жаждая сотворить из крови земли создание более совершенное.

Големов из камня сотворил он и лучшему из них дал имя Клакланрай. И големов из металла сотворил он и лучшему из них дал имя Ярнах. Сотворил он и крылатых големов и нарек предводителя их Гарголом. И после многих лет трудов сотворил он Дортафолу – первого из великих вампиров. И в Дортафоле увидел Кеос красоту, которую так долго искал.

Но Одар и Люмея прознали о творениях брата своего, ибо сотрясалась Лукватра, когда рождались в недрах ее чудовища, и полнилась земля их стенаниями в ночи, а даритов и илюмитов, что творили суд над детьми Кеоса, преследовали ужасные создания.