Крылья по контракту - Диана Хант

Рыжая плюхнулась роскошной задницей рядом с Пандорой, прямо на плед, который минутой ранее предложил гарпии тритон, брюнетка же опустилась в кресло рядом с Харлеем, не забыв потереться о его бедро и качнуть перед носом упругой грудью.

Прощебетав что-то о том, что проклятые кондиционеры никак не заработают, рыжая подцепила из футляра на откидном столе салфетку и промокнула капельки влаги на груди, а затем мило поинтересовалась у Пандоры, не поделится ли она… напитком.

Гарпия еле сдержалась, чтобы не вылить «Секс в Лагуне» ей на голову, но всё же взяла себя в руки и, пожав плечами, пожелала рыжей приятного аппетита.

Пока та пила, довольно небрежно, из-за чего несколько капель пролилось с подбородка на грудь, брюнетка склонилась к уху Харлея и что-то жарко шептала.

Пандоре не было слышно, что именно говорила охотница, но судя по тому, как заиграли желваки на щеках демона, как он вцепился в подлокотники, не хотела даже знать.

А потом обе, как по команде, поднялись, и, пожелав хорошего путешествия и подмигнув напоследок Пандоре, скрылись в том же направлении, откуда пришли.

Но несмотря на то, что нахалок и след простыл, Пандора чувствовала себя уязвлённой и отчего-то обворованной.

Этому грызущему изнутри чувству способствовало ещё и хмурое, задумчивое лицо Харлея. Демон хмурил брови и поджимал губы, словно решал в уме сложную математическую задачу. А потом чуть тряхнул головой, словно решился на что-то.

Не говоря ни слова, он встал, и, прежде, чем успела сообразить, зачем она это делает, вскочила и Пандора.

Инкуб посмотрел на неё как-то странно, словно избегая смотреть в глаза и, подняв одну бровь, протянул:

— Вот как, сладенькая, ты и в сортир за мной потащишься? Может, тогда ещё и подержишь…

Хлёсткая пощёчина обожгла его щёку, а в следующую секунду он силой усадил гарпию обратно.

Не оглядываясь, он удалился в том же направлении, что ушли охотницы.

Словно оглушённая, Пандора смотрела ему в след. В глазах предательски щипало, горло распирал ком, а сердце в груди строчило, как бешенное.

Ей нет никакого дела до проклятого демона! Нет! Нет!! Нет!!!

Но почему же тогда так больно?..

Глава 22

Харлей приступил ещё до того, как за ними захлопнулась дверь. Пока рыжая дрожащими от возбуждения пальцами поворачивала пуговку замка на двери в туалет, он, легонько хлопнув брюнетку по щеке, развернул ту от себя, и, нагибая, рванул вверх платье.

Тонкая ткань жалобно треснула, но до того, что брюнетке предстоит потом прохаживаться у всех на виду в обрывках, Харлею не было никакого дела.

Рывок — и девка жалобно пискнула, когда он сорвал с неё трусики. Основательно намокший комок шмякнулся на пол.

— Вы — шлюхи. И я буду вас трахать.

Шлепнув по призывно оттопыренной заднице, Харлей вошёл внутрь одним рывком, без какого-то намёка на прелюдию.

Брюнетка охнула от неожиданности. Ох перерос в глубокий, протяжный, стон. Похожий стон вырвался у рыжей, только она, в отличие от подруги, не смогла сдержать досаду и зависть.

Пока Харлей с силой бил бёдрами, а брюнетка держалась за выпирающую возле окна скобу, потому что экспресс заносило на поворотах, рыжая торопливо избавилась от белья (надо думать, не хотела повторять ошибок подруги), задрала платье до пупа, расстегнула несколько верхних пуговиц, вываливая сиськи.

Не сводя жадного взгляда с распутного, бесстыжего, и такого желанного действа, взобралась задницей на плоский и широкий край мраморной раковины и развела ноги в стороны. Палец её коснулся набухшего бугорка между складочек, и охотница закусила губу от токов наслаждения, тут же прокатившихся по телу.

Харлей ухмыльнулся шальной ухмылкой, и, отбросив её руку в сторону, принялся теребить скользкое местечко сам. Девка задрожала всем телом, выгнулась, как кошка и чуть не свалилась на очередном повороте, вцепилась пальцами в раковину так, что костяшки побелели.

Внутренний демон торопливо заглатывал витающую в воздухе похоть, с терпкими нотками стыда и унижения, — охотницы никогда не отличались стойкой моралью, но отдаваться вот так, вдвоём, первому встречному в сортире поезда… это было слишком даже для них. И вместе с этим каждая знала: упустят этот шанс — будут жалеть потом всю жизнь.

Холёный красавчик с безупречной внешностью и большим крепким членом попал в передрягу. Не случись этого — их дороги никогда бы не пересеклись. Такие, как он, трахаются с самыми роскошными путанами: компаньонками высшего разряда и вышколенными на островах конкубинами. Не столкни их провидение у Разлома, о трахе с инкубом, пусть и таким, наспех, в совершено не предназначенном для секса месте они не смели бы и мечтать.

Шумно выдохнув, Харлей ударил бёдрами последний раз и замер. Брюнетка жалобно вскрикнула, и он, потянув её голову на себя за волосы, закрыл ей рот ладонью. Она сдавленно стонала, содрогаясь от острого, продолжительного оргазма, а потом осела прямо на пол. Тут же забыв о ней, Харлей повернулся к рыжей, сидящей на раковине с призывно разведёнными ногами и ущипнул ту за сосок. Девка тут же подалась вперёд, томно облизывая губы и тяжело дыша. Пальцами обеих рук распахнула бесстыже намокшие складочки, чтобы инкубу было сподручней войти.

Харлей хмыкнул и потрепал её по щеке, не спеша, впрочем, дать ей то, о чём так просила вся её суть. Она с жаром перехватила его кисть, принялась целовать, посасывая пальцы. Высвободив руку, демон сжал волосы у неё на затылке, а потом, с тянув с раковины, опустил на колени у своих ног.

— Соси, сучка, — сказал он, хлопнув пару раз по щекам. — Соси старательнее.

Рыжая не посмела ослушаться, тут же втянула в рот головку уже полностью восставшего члена и принялась сосать с упоением, смежив веки и постанывая.

На какое-то время Харлей полностью отдался ощущениям, слушая, как внутренне чудовище с жадностью поглощает дармовое угощение, а затем, хлопнув рыжую по щеке, отстранил от своего паха, держа за волосы.

— Я сказал, старательнее, — процедил он и взялся за дело сам.

Зажав её лицо между своими ладонями, принялся вторгаться сам, проникая глубоко в глотку, отчего из глаз охотницы брызнули слёзы, а эмоции тут же усилились в разы.

Сладкие, терпкие, с лёгкой кислинкой, пряные и острые, словом, именно такие, какие были нужны ему здесь и сейчас, чтобы накормить внутреннего монстра, и всё же… Всё же чего-то им не хватало. Какой-то лёгкости, что ли… свежести… Аромата цветущего горного луга и воздуха. Да, именно воздуха, такого разреженного, как бывает только на большой высоте. От него кружится голова, а мысли становятся шальными, как ветер. Без этой свежести эмоции обеих охотниц были какими-то… верней всего сказать, с душком.

А ещё неглубокими, не насыщающими до конца. Это как набивать живот травой, надеясь взять количеством, но это невозможно, когда тебе для восстановления сил требуется что-то поплотнее овощей.