И только море запомнит - Полина Сергеевна Павлова

кожи. Отстраниться и в то же время податься вперед – естественное желание.

– Кеннет… это часть твоего воспитания? – голос предательски падает на начале вопроса, звучит гортанно, чуть хрипло. Мысленно Моргана проклинает собственную слабость – один вид лорда на коленях перед ней безбожно лишает самообладания и контроля даже над интонацией. Она любит, когда перед ней преклоняют колени, но именно Бентлея ей сейчас желаннее всего видеть перед собой.

– Это часть моей хитрости.

Кеннет выпрямляется, он не проводит языком, не проникает во влажное лоно даже пальцами. Омрачает сладкое предвкушение. Хотя у О’Райли уже дрожат коленки.

– Впервые вижу, чтобы у вас тряслись ноги.

Хмыкнув, Моргана щурится и склоняет голову набок, глядя в глаза. Собственнический, хищный взгляд Кеннета невозможно скрыть. Вот и проявляется вся английская натура захватчика, человека, жаждущего прибрать к рукам все, включая желанную девушку. И О’Райли не сомневается, она – трофей для Кеннета, намного ценнее, чем «Авантюра» или Сфера.

Может, лишь высокомерие и чувство собственного достоинства позволяют капитану делать подобные выводы, но в контексте их совершенно обнаженного положения друг перед другом это не имеет никакой важности.

– Не каждый день приходится смотреть на то, как лорд Ост-Индской торговой компании стоит на коленях перед столом с картами… и перед моей báltaí, – Моргана смотрит исподлобья, но рука так и тянется, чтобы стянуть с лорда кюлоты.

Бентлей рычит, поцелуем затыкает рот О’Райли. Опережая ладони пиратки, стягивает кюлоты, освобождаясь в момент и от белья. Моргана обвивает руками Кеннета за шею. В желании сдернуть напудренный парик она запускает пальцы в волосы и тянет у корней. Должен же хоть иногда лорд освобождаться от этой дани моды, которую Моргане никогда не понять.

– Это мои волосы, – шепчет Бентлей, не глядя развязывает ленту, распускает, поднимая облако белой пудры. Пряди спадают до самых плеч.

О’Райли сконфуженно смеется:

– Ну, извини. Мне-то откуда знать…

Где-то в ней нынешней растворяется часть ее прошлой. Кеннету даже не приходится придвигать ее к краю стола, Моргана делает все сама. Большим пальцем растирает каплю смазки по поблескивающей красноватой головке. Покрытый тонкими венами аккуратный и ровный член манит. О’Райли сглатывает. Вальяжно, но одновременно с тем и нетерпеливо проходится по стволу.

Бентлей разводит ноги Морганы, кладет руки под спину и подается вперед. Входит в горячее, влажное и липкое лоно. И дает себе волю сдвинуть ей воротник, оголяя небольшую грудь. О’Райли вцепляется в плечи, соскальзывает на спину, царапая кожу ногтями. Раны Бентлея уже покрылись корками, немного затянулись. Но останутся памятью до конца жизни.

– Одна ночь. Не больше.

Сдержанный выдох капитана лишь подгоняет Бентлея скользнуть глубже. Губы обхватывают сосок, оттягивают его, грубовато лаская. Пусть ничего не выйдет за пределы тонких стен, и завтра они прикинутся врагами вновь, сейчас Моргана отдает себя в руки невыносимого нахала. Кеннет прижимается всем телом, увереннее наращивая темп. Пленяет, с каким изяществом лорд демонстрирует, что имеет над ней некоторую власть.

Между ними исчезает пропасть и равнодушие. Сливаясь в единое целое с презренным англичанином, Моргана приоткрывает рот. Беззвучно произнесенное имя повисает в воздухе. И подобно героине из безвкусного романа, украденного у кузины Кэт в четырнадцатилетнем возрасте, она прижимает его бедра плотнее к себе, закинув ноги и скрестив их.

Рваное «проклятье» из уст Бентлея – лучший комплимент, какой только мог бы сделать такой человек, как он. Его несдержанный, нервозный выдох ласкает слух. И О’Райли со стервозной улыбкой, но с прикрытыми от блаженства глазами кусает ключицу. «Оставляет себя» на тонкой коже лорда.

Глава 12. Кольцо лорда Ост-Индской Торговой компании

– Милорд, простите меня, но вы… нездоровы, – нерешительно произносит Спаркс.

Его встревоженность обоснована. Агент нарушает субординацию под действием заявления Бентлея. Он по привычке теребит шнурок-закладку кожаной папки. Последнее время действия лорда становятся хаотичными, необоснованными и глупыми. Он не смеет произнести вслух собственные опасения, однако то, каким взглядом Кеннет смотрит на Моргану, ему не нравится. Не должен так молодой лорд любоваться сумасшедшей пираткой, сметающей все на своем пути подобно урагану.

– Если хотите знать мое мнение…

Бентлей перебивает Оливера:

– Я не хочу знать ваше мнение. Я уже все решил. Надеюсь, вы не собираетесь оспаривать мои приказы, мистер Спаркс?

Кеннет берет в руки свечу, подогревает кончик восковой палочки и капает на бумагу. Одна, вторая, третья капля. Приложить печать и удержать, чтобы оттиск герба Компании остался идеально ровным. Есть у Бентлея чрезмерный перфекционизм даже в таких мелочах, как, казалось бы, печать.

– Я не оспариваю ваши приказы, милорд. Я лишь говорю, ваши действия возымеют последствия. И все может обернуться не очень хорошо для вас и Ост-Индской торговой компании.

– Достопочтенной Ост-Индской торговой компании.

Спаркс сжимает и без того тонкие губы так, что они и вовсе пропадают. На безжизненном водянистом лице агента самое искреннее расстройство и непонимание своего лорда. Вложив многое в воспитание Кеннета, Спаркс не мог ожидать того, что одна-единственная встреча с хаотичной, подобной бочке с порохом Морганой сможет лишить холодного и расчетливого Бентлея не только сна, но и душевного покоя. Она словно завладела вниманием Кеннета, хотя тот все еще упорно пытается скрыть, как треснула под натиском ее орудий его броня.

Если бы Оливер Спаркс знал Бентлея меньше, он бы ему поверил, как и другие члены экипажа, которые не замечают, как медленно их лорд становится чем-то наподобие марионетки Морганы. Ведьма вьет из него веревки. Приворожила и околдовала. Хоть Спаркс и не верит в подобную ересь, но с каждым днем мысль о странном колдовстве со стороны женщины бередит его сознание. Другого объяснения он найти не может.

Иной раз, проходя мимо каюты Бентлея в позднее время, он видит горящий свет, но уже не уверен, что молодой лорд тратит все время на щепетильные подсчеты, расчеты и проверки документов. В некоторые моменты он даже замечает, что взгляды лорда все больше и больше задерживаются на ирландке. И подобное не может не удручать.

О’Райли Кеннету не то что не пара, она недостойна дышать даже одним воздухом с ним, ступать по чистым доскам «Приговаривающего», как по палубе собственной посудины. Но лорд уже видит в ней если не свою возлюбленную, то весьма красивую партию. И если молодой человек чем-то загорается, Спаркс знает по опыту, его будет весьма сложно отвернуть от объекта заинтересованности.

По мнению самого Спаркса, Кеннету стоило бы в Лондоне потратить некоторое время на общение с молодой Эмили Спенсер или Шарлоттой Грин – обе заинтересованы в Бентлее и обе оставляли ему недвусмысленные намеки и в обществе, и личной переписке. Но то, с каким завидным упорством он игнорировал любую женщину рядом с собой, иногда казалось Оливеру если не ненормальным, то чем-то нездоровым. А теперь на этом фоне маячит она – живая ирландская