Адриан Моул. Дикие годы - Сью Таунсенд

За бокалом дешевого вина мы обсуждали деревья, Матисса, Москву, русскую политику, наши любимые пирожные, пользу зонтиков, капусту и королевскую семью. Жожо — республиканка, как она сказала.

За последним бокалом вина и тарелкой с хлебом и сыром я рассказал ей о бабушке, маме, Пандоре, Шарон, Меган, Леоноре, Кассандре и Бьянке.

— Много же ты багажа за собой таскаешь, — сказала Жожо.

Мы расстались в 10.30 вечера дружеским рукопожатием.

Когда она закрывала за мной дверь, я спросил, сколько ей лет.

— Двадцать четыре, — ответила Жожо. — Спокойной ночи.

Понедельник, 30 марта

Я выскочил из «Дикарей» в обеденный перерыв и купил себе крем для загара «Амбрэ Солэр (Фактор 8)», эспадрильи, футболки-безрукавки, еще три пары шортов, а также поменял фунты на шестнадцать тысяч драхм.

Допоздна работал над книгой. Очень переживаю по поводу мнения Анджелы Хакер. Добавил больше описательных слов в «Гляди-ка! Плоские курганы моей Родины» и вычеркнул немало описательных слов из «Спарга из Кронка».

Вторник, 31 марта

Персонал ресторана организовал небольшую отвальную вечеринку на кухне после того, как ресторан закрылся на обед. Я был очень тронут. Роберто приготовил кебаб и украсил в мою честь настоящий греческий салат. Жожо еще днем принесла две бутылки рецины, и мы все сдвинули стаканы и поклялись в вечной дружбе. Затем ввалился Дикар — с жалобами, что Луиджи забыл приписать в чей-то счет НДС, — поэтому праздник угас. Жожо сказала, что умеет хорошо складывать вещи. И предложила помочь.

Я вывалил одежду, несессер с туалетными принадлежностями и рукопись на кровать прежде, чем все упаковать, но тут понял, что грабители уволокли и мой чемодан.

Жожо сбегала на Бервик-стрит и купила такую огромную полосатую сумку из волокна, ручной работы — вроде тех, с которыми в новостях по телевизору всегда показывают беженцев. Как только мы все сложили, у нас с Жожо завязался спор, следует ли мне брать теплую куртку. Она сказала, что надо, но я решил, что не стоит. Накинул на плечи хлопковый свитер. Все говорят, что в Греции в апреле тепло. В данный момент ноги в шортах у меня очень бледные, но к тому времени, как я вернусь, они будут покрыты изумительным загаром.

Отель «Адельфи»

Афины

Четверг, 2 апреля

9.30 утра

Дорогая Жожо,

Впервые в жизни никто не поздравляет меня с днем рождения. Мне уже двадцать пять. А это — веха в жизни для кого угодно. По-прежнему ли я подхожу под определение «Молодой Британский Писатель»? Надеюсь, что да.

Остальные участники курсов «Института Факсос» кучкуются в вестибюле гостиницы и непринужденно болтают друг с другом. Когда я их увидел, то сразу юркнул обратно в лифт и поехал на террасу на крыше, но там стояла Анджела Хакер, курила сигарету и печально созерцала Акрополь вдалеке. Она худосочна и одевается в белое. Ее отягощают народные серебряные украшения.

Уж не знаю, когда ее снимали для этой брошюры, но в жизни она выглядит по меньшей мере на сорок восемь. И, очевидно, даже больше — как в сексуальном смысле, так и в художественном.

Я так и не поблагодарил тебя как следует за тот день, что мы провели в Тэйте. Постоянно думаю о картинах. Особенно мне понравились те, что нарисовала та португалка, Пола как ее там.

С наилучшими пожеланиями,

Адриан

Паром

Пятница, 3 апреля

Дорогие мама и папа,

Пишу это на первом пароме, который везет нас туда, где мы сможем пересесть на второй паром до Факсоса. Анджела Хакер и большинство из двенадцати членов нашей писательской группы уже в баре. Большая их часть курит. Ты бы с ними здорово сошлась, мам. Другие, более холистичные отдыхающие смотрят за борт, фотографируют или обмениваются рецептами ароматерапии. Я держусь сам по себе. Не хочется отягощать себя скоропалительно заведенным «другом» и оставшиеся две недели потратить на то, чтобы от него или нее избавиться. Только что начался дождь. Придется остановиться и зайти внутрь.

С любовью, ваш сын

Адриан

Паром

Пятница, 3 апреля

4 часа дня

Дорогая Жожо,

Весь наш трехчасовой рейс шел проливной дождь. Я надел хлопковый свитер, но все равно холодно. Теперь жалею, что не послушался твоего совета и не взял с собой куртку.

Анджела Хакер в баре падает с ног. Море действительно бурное, но мне кажется, что недостаток баланса у нее вызывается скорее обильными количествами рецины, которые она закладывает за воротник. Мои собратья-писатели ржут не переставая с тех пор, как погрузились на паром. Какая-то их приватная шутка, без сомнения. Я им пока не представился.

Бамбуковая Хижина Номер Шесть

8 часов вечера

Сквозь рейки моей хижины свистит ветер. Снаружи все небо серое и усеяно грозовыми тучами. Ужин был съеден на открытом воздухе под «крышей» пальмовых листьев. Не удивительно, что рататуй успел остыть.

Мне отсюда слышен кашель Анджелы Хакер, хотя ее хижина — по меньшей мере в двухстах ярдах от моей вниз по скалистому склону.

В 8 часов состоялось общее собрание, на котором себя и свою работу представили постоянные сотрудники института, а также координаторы. Встречу проводили в том месте, что здесь именуется «Волшебным Кольцом» — оно располагается на самой вершине холма. Волшебное Кольцо — это бетонный фундамент, окруженный низенькой стеной, а сверху — обычная крыша из пальмовых листьев и бамбука. Ничего волшебного в нем нет.

Больше всего меня озаботило, когда мисс Хакер стала описывать свой курс как «Писательство ради Удовольствия». Я не получаю удовольствия от писательства. Писать — дело серьезное, вроде живописи.

Здесь есть человек, который носит волосы так же, как ты. Я видел, как он стоял на мысу и смотрел на море. Издалека он и походил на тебя. Сердце у меня совершило кувырок.

Моя хижина стоит рядом с курятником. Только что мне в дверь просунулась голова козла, а где-то в сосняке орет осел. Если бы сейчас на берег выбросило Ноев Ковчег, я бы не удивился.

С наилучшими пожеланиями,

Адриан

Факсос

Воскресенье, 5 апреля

Дорогая Пан,

Ты попросила сообщать тебе, как проходят мои курсы на Факсосе, поэтому я расскажу о первом дне.

Писатели собрались на террасе в 11.15 утра. Я сидел с подветренной стороны, подальше от сигаретного дыма. В 11.30 Анджела Хакер еще не появилась, поэтому в ее хижину отправили человека по имени Клайв, у которого на шее семь фурункулов. В конце концов Анджела возникла в полдень и извинилась за то, что проспала. После чего час пятнадцать минут болботала чего-то об «Истине», «повествовательном позыве» и «развитии оригинального голоса».