В Каракасе наступит ночь - Карина Сайнс Борго

– Значит, вы повар? Что же вы готовите? Какие блюда́? А все эти книги… Неужели они нужны вам для того, чтобы готовить самую обычную еду? – не отступал нацгвардеец.

– Я готовлю выпечку и сладости, офицер. А книги… Мне просто нравится читать. Иногда, пока я жду, чтобы духовка разогрелась как следует, мне становится скучно, и тогда я беру в руки какую-нибудь книгу. Просто чтобы скоротать время, понимаете?

– Гм-м-м… Ну… что еще?

– Не понимаю. – Я продолжала глядеть на него открыто и прямо.

– Я спрашиваю, чем еще вы намерены заниматься? Вы едете в Испанию, чтобы работать там поваром? У вас нет обратного билета, гражданка. Разве вы не собираетесь возвращаться?

В качестве ответа на этот вопрос у меня была заготовлена целая речь, которую я выучила наизусть и не раз репетировала перед зеркалом в ванной комнате.

– Видите ли, офицер, моя тетка больна. К счастью, она поправляется, бедная старушка, но… – Мне очень не нравилось говорить таким тоном, но это был единственный способ доиграть свою роль до конца и добиться цели. – …Но как раз сейчас она очень нуждается в уходе. Я еду в Испанию, чтобы заботиться о ней, так что вернуться я смогу, только когда она совсем поправится. – Я улыбнулась. – Вот почему я пока не стала покупать обратный билет.

– Гм-м, ладно… – изрек нацгвардеец с таким видом, словно не читал моих бумаг и не понимал ни слова из моих объяснений. Чем-то он был очень похож на маленькую тропическую обезьянку, которая решила притвориться человеком.

– Подождите здесь, гражданка.

Он ушел. Ожидание тянулось невыносимо медленно. Я боялась, что нацгвардеец пошлет меня в досмотровую. В этой страшной комнате пассажиров раздевали догола и обыскивали, а потом помещали внутрь рамки телерентгеносканера на случай, если человек прятал ценности или капсулы с наркотиками в желудке или в других местах. Отправиться туда означало отправиться в ад.

Наркотиков у меня не было, а вот ценности – были. Кое-что я спрятала на теле. И теперь при одной мысли о том, что меня ждет, если их обнаружат, у меня подкосились ноги, а голова закружилась. Тем более что таможенникам не понадобился бы никакой рентген, чтобы найти мою контрабанду. Все самое важное я засунула под ортопедический корсет, который надела перед поездкой в аэропорт. Довольно прозрачная уловка, но я надеялась, что она все-таки сработает. Под корсетом я разместила оставшиеся у меня евро и банковские карточки Авроры, а в сумочке, в которую я вшила потайной карман, лежали документы и карточки на мое настоящее имя.

И все же на личный досмотр я не рассчитывала. Мне должно было очень не повезти, чтобы таможенникам взбрело в голову меня обыскать. Но ход событий всегда определяет не тот, кто боится, а тот, кто умеет внушить страх. Так кошка играет с мышью, прежде чем съесть. Так власть подавляет волю человека, еще не причинив ему настоящего вреда.

Тем временем нацгвардеец вернулся. Он двигался мерным широким шагом; его снедала скука, которая была еще тяжелее его начищенных сапог.

– Как зовут вашу тетку, гражданка?

– Пакита Перальта, офицер.

– Верно, Пакита Перальта… Вы везете с собой какие-нибудь продукты?

– Нет, офицер. Можете сами убедиться.

– Да нет… Я задал этот вопрос только потому, что мы должны следить за соблюдением экологического законодательства и таможенных правил.

Мой чемодан все еще стоял на столе с открытой крышкой. Страж границы выхватил из него одну книгу и понюхал.

– Если вы повар, почему вы не везете с собой никаких продуктов?

– Потому что я еду не работать, а заботиться о больной женщине.

– Гм-м… А о чем эти книги? Это книги с рецептами блюд?

– Нет, офицер, это художественные книги… Романы. Я читаю их просто для развлечения.

– Гм-м… А где проживает ваша тетка?

– В Мадриде, офицер.

– И в какой его части? Отвечайте на вопрос, гражданка. Быстро!

– В Лас-Вентасе, офицер. Неподалеку от арены для боя быков.

– В самом деле? Разве в Мадриде все еще проводятся корриды?

Я кивнула.

– А как насчет вас? Вы тоже испанка? И вы летите в Мадрид, не купив обратного билета в надежде, что вам разрешат остаться там надолго, не так ли? У вас есть соответствующие документы?

– Моя мать была испанкой. А у меня, как вы можете убедиться, имеется двойное гражданство.

– Гм-м… А где ваш испанский паспорт?

Голова у меня снова закружилась и похолодело в животе.

Я сунула руку в карман.

– Вот он, офицер.

– Почему вы не предъявили его сразу?

– Потому что… потому что я гражданка этой страны тоже… – пробормотала я, все еще держа паспорт в руке.

– Дайте его мне.

Я подчинилась не сразу. Какое-то мгновение я колебалась, не решаясь выпустить из рук единственный документ, который придавал моей жизни хоть какую-то ценность. Наконец я все-таки протянула его нацгвардейцу – протянула с таким чувством, словно расставалась с почкой.

– Ждите здесь.

И он снова ушел. Ожидая его возвращения, я вдруг подумала о том, что в любой сколько-нибудь сложной или сомнительной ситуации решение должен принимать начальник рангом повыше, чем простой нацгвардеец, чья компетенция вряд ли распространялась на что-либо, кроме рутинных процедур.

Рядом со мной ожидала решения своего вопроса совсем юная девушка, у которой конфисковали восемь плиток шоколада. Она не была гражданкой Испании, и ей пришлось не меньше сотни раз объяснить, что она едет в Барселону, чтобы учиться в университете и получить диплом магистра. Отломив по кусочку от каждой плитки, нацгвардеец внезапно спросил, собирается ли она возвращаться. Ни секунды не колеблясь, девушка ответила, что да, собирается.

Еще за одним столом пожилой женщине пришлось разматывать огромные клубки шерсти и объяснять, что они предназначены для вязания. Вообще в очереди со мной стояли в основном женщины или пожилые люди, запугать которых было проще всего.

Я мельком взглянула на немецких овчарок, которых Национальная гвардия использовала для поиска наркотиков, прибывавших из других стран (власти, впрочем, предпочитали умалчивать о подобных случаях). Собаки были без намордников. Они обнюхивали все вокруг, совали свои носы пассажирам в промежность, в сумочки, под платья. Нацгвардейцы рылись в вещах, тыкали в нас пальцами, стараясь сделать побольнее. Они называли нас гражданами, но обращались с нами словно с преступниками. Время от времени они делали вид, будто подозревают в чем-то какого-нибудь злосчастного пассажира и задерживали его, давая возможность беспрепятственно пройти контроль тем, кто вез с собой спрятанный кокаин. Пропускать багаж наркокурьеров без досмотра и задерживать обычных пассажиров, имитируя при этом бурную деятельность, было, несомненно, весьма приятным занятием. Наркотики приносили нацгвардейцам хорошие деньги, а запугиванием они занимались для собственного удовольствия.