Поцелуй меня первым - Лотти Могач

– Неужели? – удивилась Тесса.

– Да, – подтвердила я. – Ведь я никогда не целовалась.

Тесса захохотала, решив, что я пошутила.

Я предположила, что Адриан перепутал Тессу с кем-то другим. Однако же в целом встреча не удалась. На пути домой я перебрала в памяти все, что произошло с момента нашей прогулки по Хэмпстед-Хит, но так и не смогла объяснить, почему Адриан переменился. Раньше он полностью одобрял то, как я веду проект. Вдобавок за все это время я только однажды обратилась к нему за помощью.

Напрашивался единственно верный вывод: Адриан обеспокоен чем-то, не имеющим отношения ко мне или к проекту, и не в состоянии отвлечься от этих мыслей. Это, конечно, было очень досадно, но следовало немедленно что-то решать с Марион.

Я недолго размышляла, что делать: у меня почти не было выбора. Позвонить еще раз – исключено, но и прекратить всякое общение неразумно. Значит, письмо. Единственное здравое решение – проигнорировать вопрос «кто ты?» и сделать великодушный жест, который приятно удивит и порадует Марион, заставит забыть о любых подозрениях.

Дома я подготовила черновик письма:

«Дорогая Марион!

Меня все еще трясет после нашего разговора. Извини, что я бросила трубку: невыносимо было слышать, что стало с папой. Уже тогда, во Франции, когда он забыл, как называется камамбер, я заподозрила, что с ним что-то неладно, но и подумать не могла, чем это обернется. Мне очень тяжело оттого, что я далеко и ничем не могу помочь.

Я поражаюсь, как достойно ты все это переносишь. Мне стоило сказать это раньше, а не только сейчас. Лишь приехав сюда, я разобралась в себе и теперь сожалею, что мы часто ссорились. Причем почти всегда по моей вине – за исключением того случая в «Хэрродс». Я это понимала, потому и становилась в позу. В общем, ты – очень хорошая мама, и как человек ты тоже достойна восхищения. Смею надеяться, что, дожив до твоих лет, буду такой же сильной, как и ты, и такой же красивой.

Не помню, говорила тебе или нет, но я здесь хожу к психоаналитику, ее зовут Триш. Она помогает мне понять саму себя, это очень увлекательно, но иногда жутковато. Вчера я рассказала ей о тебе и папе, и о нашем разговоре, и о том, как все это ужасно. Она предложила мне записать свои мысли – вот я и пишу! – и затем побыть немного в одиночестве, подумать и настроиться на излечение. Поэтому я надеюсь, ты не сильно обидишься, если я какое-то время не буду звонить. Я уверена, что в конце стану лучше, и ты будешь гордиться мной.

Целую, Тесса»

Едва я нажала «отправить», как тут же попала в другую, не менее каверзную ситуацию, виновником которой оказался Коннор.

В приписке к очередному письму он как бы между прочим спрашивал, какие у меня планы на следующие выходные.

Я ответила: «Пока никаких. Буду гулять по пляжу, дочитывать “Подходящего жениха” (ну и длиннющий же этот роман!) и распивать чай с Леонорой».

Коннор: «Как насчет гулять по новому городу, сидеть в ресторане четыре часа подряд и распивать мартини-эспрессо со мной?»

Я: «Ты о чем?»

Он: «Я несколько дней проведу в Торонто. Командировка. Стечение обстоятельств, скажешь?»

Поначалу я придумала железную, как мне казалось, отговорку.

«Гениальная идея, но я н.а. м.е.л.и. Ты хоть знаешь, что между Ванкувером и Торонто почти две тысячи миль? Это сколько же придется дать уроков рисования, чтобы заработать денег на билет до следующей пятницы!»

Ответ:

«Полетишь за мой счет».

Я нашлась:

«Черт, совсем забыла! Мне надо навестить Шейлу, старушку в инвалидном кресле. Я с ней познакомилась на пароме и пообещала, что в воскресенье приеду погостить».

Он: «В другой раз?»

Я: «Чувак, она же инвалид! Бедняжка целыми днями сидит взаперти».

Он: «Значит, точно никуда не денется до следующих выходных. Она поймет. Ну же, давай смотаемся в Торонто. Покутим с размахом!»

Я: «Алкоголь для меня в прошлом».

Он: «Ну так будем пить “Ред-булл”. Коктейли из ростков пшеницы или что там еще… Бошечка, решайся, это же такая возможность! Обычно в Торонто всегда посылают Ричарда, но он взял отпуск, ребенок родился. Второго шанса не будет. Это судьба, понимаешь ты или нет?»

Я решила повторить тот же ход, что и пару часов назад с Марион.

«Давай без обиняков. Я не могу. Пойми, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что со мной и почему я сбежала из Лондона. Я вроде бы иду на поправку, но до выздоровления далеко. Повидавшись с тобой, я бы вспомнила прежние времена. Да, было много хорошего, но я тогда совсем съехала с катушек. Подсела на кокс, срывалась на каждом встречном, психовала по любому поводу… если я хочу жить дальше, со всем надо этим покончить. А если я тебя увижу, как все это накатит снова, и тогда мне крышка. Начну каждый день мотаться в Ванкувер и шататься по злачным местам в поисках приключений на свою голову… Столько работы псу под хвост. Мне бы очень хотелось встретиться, но сейчас время неподходящее. Давай подождем, пока я не вернусь в Лондон. Если это когда-нибудь произойдет. Ладно?»

Через тридцать пять минут, за которые я вся извелась, пришел ответ:

«Ну ладно, договорились. Но если ты скоро не вернешься, я сам отправлюсь за тобой».

Я ответила: «Спс. Еще будешь писать?»

«А как же, – ответил Коннор. – Только этим и живу».

Я ощутила удовлетворение от того, как ловко вышла из затруднительного положения и с какой легкостью воспроизвела манеру письма Тессы. У меня зародилась идея, которая вскорости вытеснила все остальные мысли и полностью завладела мной.

А ведь я на самом деле могу увидеться с Коннором. Не просто взглянуть на него, как в прошлый раз, но познакомиться и поговорить. И, кто знает, может, мы сблизимся по-настоящему.

По-моему, Тесса стала третьей лишней в наших с Коннором отношениях, и ее можно было сократить. То, что Коннор испытывал любовь якобы именно к ней, а не ко мне, Лейле, несложно опровергнуть. Все письма я писала сама, вкладывая свои собственные мысли и чувства, почти не сверяясь с «Тессой». Соотношение приблизительно равнялось семьдесят на тридцать процентов в мою пользу.

Не стоит забывать и о том, что Коннор не видел Тессу около девяти лет, с тех пор, как они расстались, такие непохожие друг на друга («Я не сержусь, что ты меня бросила, – написал он однажды, – я был редкий мудак. Юношеские комплексы, и все такое»). Коннор не был влюблен, когда спустя девять лет снова объявился в ее жизни. Он лишь хотел возобновить знакомство. Только благодаря мне, моим словам, он снова влюбился в Тессу. Это я создала его любовь. Я – и никто иной.

Оставалось одно – внешность. Из старой переписки было очевидно, что Коннор считал Тессу очень привлекательной, о чем он твердил на разные лады: «аппетитная штучка», «женщина моей мечты», «сексапильная кошечка». Немного изучив вопрос, я пришла к выводу, что мужчинам нравится, когда у женщины лицо сердечком, острый подбородок и большие глаза. Тесса обладала всеми вышеупомянутыми качествами.