Иванушка на курьих ножках - Дарья Донцова

Я прижал к себе Демьянку и вдруг изумился. Я сижу на заднем сиденье машины, обняв собаку. Та дышит мне в лицо, пахнет соевыми батончиками, изредка в порыве любви облизывает мне щеку. Только что я убежал сломя голову из медцентра, чтобы избежать оплаты химчистки ковра, на который совершила акт дефекации вышеупомянутая псинка. Потом промчался босиком по грязному московскому снегу, а после натянул на ступни чужие носки, которыми от всего сердца поделился малознакомый Эдик. И сейчас я нахожусь в состоянии беспредельного счастья. Смог бы я лет двадцать назад провести вечер подобным образом? Упаси господь! Какая собака? Нет, я никогда бы не обидел животное, но завести его дома? Обнимать? Удирать с псиной, которая облегчила кишечник в неположенном месте? Мчаться разутым по улице? От души веселиться и хихикать в кабинете психиатра, который принял меня за сумасшедшего? Нацепить на себя курячьи лапы? О боже! «Курячьи»! Нет такого слова! Скажи мне кто два десятилетия назад, что именно так проведу время и буду счастлив, я бы решил, что информатор определенно не в себе, он говорит чушь, которая никогда не станет правдой.

Дема положила голову мне на плечо и засопела, я погладил ее по макушке и шепнул:

– Скоро приедем домой и уютно устроимся в постели. Мне тоже хочется отбыть в страну Морфея.

Никогда не говори «никогда». Многие мои «никогда» из прошлого сейчас растворились. Я тогда и я сейчас – разные я. Но базовые ценности остались. А что же ушло? Я отвернулся к окну. Наверное, все то, что мешало мне стать счастливым.

Эпилог

Через несколько дней мы с Борей сели в офисе и включили «шпиона», которого получили от Инги. Некоторое время из устройства не доносилось ни звука, а потом послышался голос Леокадии:

– Чаю хочешь?

– Лучше кофе, – ответил Мариус. – Снимаю шляпу!

– Ты о чем? – не поняла хозяйка.

– Снимаю перед тобой шляпу, – повторил племянник. – Моя тетя – гений! Такое провернуть! Никто не знает, что Степан решил уйти к тебе!

– Да, – засмеялась Леокадия, – я последняя женщина, которую Эмилия может заподозрить в связи с ее мужем. Твой отец был удивительным человеком, сочетание аморальности с порядочностью.

– Это как?

– Желания другого человека ничего для него не значили, он мог переступить через любого, соврать с самым честным видом, украсть и свалить вину на приятеля, переспать с женщиной и в тот же день утянуть в постель ее подругу. Но! Если Степан кого-то любил, то никаких зигзагов налево не совершал. Он мне признался, что Эмилия единственная, от кого он захотел ребенка, с кем провел много лет вместе. Терпел все закидоны моей сестрицы, исполнял капризы, прощал глупость, жадность. А потом как переключатель щелкнул! Бац! И он решил уйти. Мне Степан очень нравился, но жить с таким мужиком – как на бомбе сидеть. Я его старательно уговаривала не сжигать мосты, дать Эми еще один шанс. Спасибо тебе, Мариус!

– За что? – удивился племянник. – Просто пришел к тебе с тревогой, мол, надо что-то делать, мать окончательно тормоза потеряла. Либо отец ее убьет, либо она его. Но и то, и другое плохо. Они в законном браке. Если мужик лишит жизни мать, наследников будет трое: я, ты и Валерия. Мы с тобой всегда договоримся, но зачем нам Лерка? И ей принадлежит огромный трехэтажный дом с участком в гектар. Все находится на престижном сейчас Новорижском шоссе. Представляешь стоимость дачки?

– Больше пятисот миллионов! Заказывала оценку в одном агентстве!

– Если поделим пополам, на две жизни хватит! Но Валерию куда деть? Помнишь наш тот разговор о ней?

Послышался тихий женский смех.

– Все уже Эмилия сделала! Отравила дочь таблетками, хотела на нее убийство свалить. Не вышло. Но мозг она ей порушила, и в биографии Леры теперь есть информация, что она лечилась в психушке. Пока мы планы строили, Эми все провернула. А ты молодец, понял, как от них обеих избавиться можно, использовал шанс.

– Случайно вышло, – признался племянник. – Накануне забыл у матери сумку. Пришел к ней, открыл дверь, мать вылетает, в истерике колотится: «Степан… Степан… хотел совсем уйти… ненавижу!» Я в ее комнату – думал, отец там. И точно, там, только мертвый. Мать вдруг себя в руки взяла, внятно объяснила, что они в очередной раз поругались, она его что есть силы толкнула, муж не ожидал нападения, упал, головой о мебель ударился. Конец! Сообщила все мне и опять в истерику: «Меня посадят!» Я ей сказал: «Если сейчас успокоишься, примешь лекарство, все улажу». Она за таблетки схватилась, наглоталась и почти сразу на диване заснула. Я позвонил сначала тебе. Ты мигом прилетела, одобрила мой план, сбегала куда-то, вернулась с шприцем. Так ведь и не спросил, что и где ты раздобыла.

– Лекарство, которое тогда применяли в психушках, – объяснила Лека. – У меня тогда любовником был главврач сумасшедшего дома, он все дал. И таблетки для Эмилии. Золотой мужик был, царствие ему небесное, не спросил, зачем все прошу. Просто шкафчик дома открыл: «На, Лекуся!»

– Отлично получилось, – похвалил Мариус сестру матери. – Ты спряталась, а когда Лерка вошла, иглу в нее со спины воткнула. Эффект прямо сразу! Ты ушла, я вызвал «скорую», полицию, и начался концерт. Как по нотам был сыгран. Сестричка – в дурке, а мамашка – в перманентной истерике, я ей постоянно таблетки в жратву кидал. Жаль только, что Лерку выпустили, а она, сволочь, к детективам обратилась.

Леокадия засмеялась.

– Лерка убогая дура и к таким же убогим дуракам обратилась. Сыщики уверены, что Степана убила Эмилия и она же дочь в психушку засунула. Эми отвезли в центр психиатрии – у нее крыша совсем рухнула. Валерия безобидная идиотка, ни на что претендовать не станет. Пишет свои книжонки, разрисовывает их – и окей. Мы получаем квартиру Эмилии, все ее украшения – Степан жену брюликами украшал, как елку игрушками. Когда все успокоится, забудется, Лерка с ума сойдет. И дом моих родителей, коттедж Валерии, тоже наш! У нас несколько вариантов. Подольем Валерии в еду те же лекарства, которыми напоили Эмилию в день нашей общей встречи с детективами. Или что другое используем.

– Ты гений! – восхитился Мариус. – Запихнула балерине одну бутылку в сумку, а когда она ее высосала, мы ей другие подсунули. А потом… Аплодирую стоя! Ты унесла пустые тары!

– Иначе никак, детективы могли сдать их на анализ. Маловероятно, но вдруг? Такая штука, как сыворотка правды, давно существует, только меняется ее