Глобальные шахматы. Русская партия - Алексей Пушков

Полагаю, США исходили из того, что часть российской элиты позитивно воспринимала такой сценарий, считая, что экономическое и технологическое сотрудничество с США даст необходимый толчок развитию российской экономики, ее модернизации и выходу на новый качественный уровень.

Уязвимое место этой схемы с точки зрения наших национальных интересов состояло в том, что Россия, согласно американскому видению «перезагрузки», должна была не просто консультироваться и взаимодействовать с США по крупным международным вопросам. Она, по сути, должна была вернуться к пресловутой доктрине добровольной зависимости от США и гарантированного согласия с их основными внешнеполитическими действиями. Администрация Барака Обамы совершенно не собиралась делать уступки России. Напротив, она исходила из того, что именно Россия должна будет идти на уступки Соединенным Штатам. Об этом прямо говорил Байден, из этого исходила и госсекретарь Хиллари Клинтон. Клинтон выступила за бомбежку Югославии в 1999 году, по ливийскому и иракскому и другим вопросам занимала ястребиную позицию. При таком госсекретаре речь не могла идти о каком-либо сознательном отказе США от политики гегемонии и о возможности восприятия России как равного партнера, с которым США были бы готовы искать компромиссы.

Напротив, России предлагалось отказаться от своего понимания национальных интересов, как бы «купив» ее согласие на стратегические уступки. Ради этого США поддержали вступление России в ВТО, администрация Обамы поставила вопрос об отмене дискриминационной по отношению к Москве поправки Джексона — Вэника, которая с 1970-х годов служила барьером для экономических отношений между двумя странами.

Вашингтон был готов сыграть в «перезагрузку» с одной целью: убедить Москву сдвинуться с того курса, который Владимир Путин провозгласил в Мюнхене. Тогда Владимир Путин объявил однополярный мир «неприемлемым», отверг дальнейшее приближение НАТО к нашим границам и не согласился с тем, что у США и западного альянса есть право на вмешательство в дела других стран и «право на интервенцию». В Мюнхене устами Путина Россия заявила: необходимо создавать новый мировой порядок, где не будет доминировать один центр силы, а будут в большей степени учитываться интересы других игроков.

Но правящая элита США была убеждена в обратном: США должны продолжать строить однополярный мир. Отличие новой администрации от прежней состояло лишь в том, что предлагалось строить его с большим привлечением других государств. Идея Обамы была в том, что надо не заставить, а убедить другие страны поддерживать США. Цель политики оставалась прежней, но проводить ее теперь намеревались в бархатных перчатках.

То есть разница между Обамой и Бушем была в основном стилистической. Буш говорил о «крестовом походе» во имя демократии, Обама — о мире и сотрудничестве. Но речь шла в основном о смене тех средств, которые США хотели использовать для достижения своих неизменных целей.

Главным символическим моментом «перезагрузки» стала встреча Хиллари Клинтон с Сергеем Лавровым весной 2009 года в Москве. Тогда госсекретарь презентовала Лаврову огромную красную кнопку на желтой панели, на которой по ошибке было написано «перегрузка», что стало предметом долгих насмешек в СМИ. Клинтон с Лавровым, весело смеясь, нажимали на эту кнопку. Вроде бы наступала новая эпоха в отношениях.

Однако получалось, что это была пророческая ошибка, как говорится, «оговорка по Фрейду, совершенная Госдепартаментом США». В итоге произошла именно «перегрузка», хотя и не сразу. И она была неизбежной.

Дело в том, что политика «перезагрузки» со стороны США носила поверхностный характер. Идти на серьезный пересмотр своих подходов при новой риторике и разговорах о сотрудничестве США не намеревались. Русофобское начало в американском истеблишменте оставалось весьма сильным. Обаму даже обвиняли в том, что «предает национальные интересы» в угоду отношениям с Кремлем (шли те же самые разговоры, которые немного активнее зазвучали позже — с избранием Дональда Трампа). Так противники Барака Обамы использовали «перезагрузку» для атаки на его внутриполитические позиции и одновременно пытались сорвать наметившееся российско-американское, пусть символическое, сближение и взаимодействие.

В силу всего этого сам Обама не выглядел как большой и искренний энтузиаст «перезагрузки». Я увидел Обаму в июле 2009 года на приеме в Кремле, когда он приехал со своим первым и, как оказалось, последним визитом в Москву. У меня сложилось ощущение, что Обама был разочарован. И не столько переговорами и личным общением с Медведевым, сколько общим фоном, реакцией аудитории. В Москве Обаму не встретили как рок-звезду, которой он уже успел стать на Западе.

Помню, за месяц до его приезда в Москву известный эксперт по России профессор Колумбийского университета Роберт Легволд сказал мне: «Вот увидите — это не просто президент. Это рок-звезда». И действительно: когда Обама приезжал в другие страны, его приезд сопровождался массовой медийной и общественной истерией. На его выступления на открытом воздухе собирались огромные толпы — в Берлине «на Обаму» пришли 200 тысяч человек. Во всех столицах мира его приезд воспринимался как событие мирового масштаба. В 2009–2010 годах приезд Обамы был даже «круче», чем гастроли «Роллинг Стоунз». Его встречали как поп-звезду, и такая роль ему очень нравилась. Он ждал обожания и получал желаемый эффект. Как-то Обаму спросили: «Как вам удается говорить вещи, которые нравятся такому большому числу разных людей?» И он ответил: «Это у меня дар от Господа». Обама, видимо, верил, что его «дар» и образ вызовут восторг и обожание и в России.

Но ничего из этого в Москве не случилось — и случиться не могло. Россия с трудом поддается западным приступам массовой истерии, быть может, в силу присущего нам критического сознания и меньшей зависимости национальных СМИ от глобальных маний. Ни наши СМИ, ни наше общество не восприняли приезд Обамы как приезд мессии, который привезет нам божественное откровение.

Кроме того, в России Обаму с самого начала справедливо подозревали в двойной игре. Нам было ясно, что Обаму выдвигают на пост президента все те же скрытые могущественные силы, но как антитезу Бушу, как «анти-Буша». Ведь Буш провалился в качестве президента США, прежде всего, из-за своей внешней политики. Он стал одним из самых непопулярных президентов США за всю историю страны. И образ США сильно пострадал — и от агрессии в Ираке, и от той лжи, которая предваряла эту агрессию. Поэтому в качестве нового президента Соединенным Штатам нужен был человек, про которого сказали бы: да, это точно не Буш. Обама на эту роль вполне подходил.

Однако, хотя говорил он прямо противоположное тому, что произносил Буш, он не был «анти-Бушем», что выяснилось очень быстро. Точнее, был «фейком» — поддельным анти-Бушем, но не более того.

В 2008 году в США была проведена пиар-операция по смене имиджа американского президента при сохранении прежней направленности глобальной американской политики. США должны были предложить миру вместо президента-крестоносца, который готов был отправлять в далекие страны войска с целью их покорения, лидера нового типа, президента-миротворца, президента земного шара. Лидера, который понимает все народы мира и сам, будучи афроамериканцем, сыном белой и африканца, символизирует слияние и смешение всех рас. Если хотите, Обама был задуман как «президент нового Вавилона»: он и гуманен, и либерален, и открыт для всего мира. Он был задуман как президент, который сблизит расы, народы, этносы, географические пояса. Именно с такой легендой Обама пришел в Белый дом.