Глобальные шахматы. Русская партия - Алексей Пушков

Поскольку никто в банкротстве США не заинтересован, они держатся за счет круговой поруки. За счет того, что Китай, Япония, России и многие другие страны держат свои резервы в американских ценных бумагах. Главные кредиторы Америки не заинтересованы в ее разрушении.

Все это позволяет США выжить. Но одно дело выжить, а другое дело — быть неоспоримым лидером, осуществить ту заявку, которую США сделали после распада СССР, когда Буш-старший объявил, что наступил «новый мировой порядок» во главе с Америкой, где будут править США вместе со своими ближайшими союзниками, по сути, младшими партнерами.

С этой заявкой на тотальное лидерство США не справились не только в конкретных странах: Ираке, Афганистане, Ливии, Сирии, но и на уровне собственной экономической модели, которую они представляют. Кризис показал, что эта модель весьма уязвима. Крупные экономисты, нобелевские лауреаты — такие как профессор Джозеф Стиглиц из Гарварда, Пол Кругман и другие — стали говорить о том, что острые кризисы заложены в современной неолиберальной модели, которая делает ставку не на движение товаров и услуг, а прежде всего на движение денег.

Политический провал в Ираке и финансовый кризис 2008–2009 годов стали отправной точкой для перехода США в новое состояние. Если до войны в Ираке США воспринимались как безусловный лидер «однополярного мира», то через пять лет после начала оккупации Ирака Америка из неоспоримой глобальной державы стала превращаться в страну с оспариваемым лидерством. Оно оспаривается на целом ряде направлений. На геополитическом направлении — с Россией и Китаем, особенно когда речь заходит о Дальнем Востоке, но также Ираном и даже КНДР, которая бросила открытый вызов США, создав собственное ядерное оружие.

Оспаривается на финансово-экономическом направлении всеми теми, кто пострадал от этого кризиса и осознал, что у неолиберальной модели есть серьезные изъяны и ограничения.

Оспаривается и на уровне общественного мнения. Доверие к США резко упало. Печально знаменитая пробирка Колина Пауэлла (липовое доказательство оружия массового поражения у Ирака) была не просто неудачным для США эпизодом в истории ООН. Она сохранилась в глобальной политической мифологии как хрестоматийная американская ложь, одна из отправных точек в оценке внешней политики США.

В США, правда, настаивают: это был невольный обман, неправильное чтение разведывательных данных или прямая ошибка разведки. Но в России и многих других странах уверены, что это был сознательный обман. И конечно, таковым он и был. Позже в мемуарах это признал не кто иной, как сам Пауэлл.

В силу всех этих факторов период с 2003 по 2009 год — от оккупации Ирака до финансового кризиса — стал началом заката однополярного мира и абсолютного американского лидерства. Конечно, это будет длительный процесс. У США сохраняется огромный запас прочности. Он позволил им выйти из этого кризиса с минимальными потерями. И все же США не сумели восстановить образа неоспоримого лидера «однополярного мира». Это ощущение пронизывало всю американскую предвыборную кампанию 2016 года и стало важнейшей причиной поражения Хиллари Клинтон и победы Дональда Трампа, который пообещал исправить ситуацию, сделав Америку вновь великой (Greatagain).

Очень сильно возросло самосознание и экономическая мощь Китая. Кризис, от которого Китай пострадал меньше прочих, дал Пекину моральное основание заявить, что он тоже вправе определять правила мировой торговли, да и мировой политики. Ослабив США и страны западного альянса, кризис вбросил Китай на первые позиции. И уже через 5 лет, в 2014 году, по данным МВФ и Мирового банка, Китай обошел США по такому важному показателю, как ВВП (валовый внутренний продукт) по паритету покупательной способности, то есть объему произведенных в стране товаров и услуг в пересчете на покупательную способность населения. И с тех пор Китай по этому показателю на первом месте, США от него по-прежнему отстают.

Проявившаяся слабость США усилила и российское национальное самосознание, хотя и Россия пострадала от кризиса. Это было заметно в речи Путина на Давосском форуме, не издевательской, но не без иронии, где он прошелся по западным финансовым институтам. Западной аудиторией этот тон был воспринят как вполне заслуженный, возмущения не было.

Эти сдвиги придали уверенности и новым центрам силы — таким как Индия, Бразилия, Южная Африка, Мексика, Индонезия — странам, которые находятся «на подхвате» и готовятся войти в ряды ведущих держав мира. Их сдерживает в основном низкий уровень жизни большой части населения. Но по объективным экономическим параметрам эти страны уже находятся на подходе к ключевым ролям. Достаточно сказать, что, по подсчетам экономистов, к 2020 году совокупный ВВП стран БРИКС обойдет совокупный ВВП США и Евросоюза, достигнув 32,5 триллиона долларов против 32 триллионов.

Еще в 2005 году произошло важное событие, которое тогда мало кто заметил, но которое, на мой взгляд, стало предвестником революции против однополярного мира революции в пользу многополярности. Это событие заложило экономическую основу многополярности: в 2005 году так называемые развивающиеся экономики, и Россия в их числе, создали больше товаров и услуг, чем классические развитые экономики. То есть глобальный альянс США, Канады, Австралии, Японии и ЕС стал уступать остальному миру по объему производственных товаров и услуг.

За столь крупными мировыми экономическими изменениями неизбежно происходит перераспределение политических ролей. Не сразу, но неизбежно. После кризиса мир вступил в новую эпоху — эпоху начала конца «однополярности». Это не означает немедленного краха доллара и обрушения США, как поспешно предсказывали некоторые. У Америки сохраняются огромные ресурсы, это экономически мобильная, хорошо вооруженная, информационно сильная технологическая держава с разветвленной системой влияния на внешний мир и распространения своей культуры (чем не могут похвастаться такие крупные державы, как Китай, Индия, Россия).

И все же совпадение объективных параметров и субъективных привело к тому, что в 2008–2009 годах мы вступили в качественно новый этап. Этап относительного, медленного, но неуклонного снижения глобальной роли США. Начались и сдвиги в миропорядке, что стало очевидным во время конфликта в Сирии и после госпереворота 2014 года на Украине. В обоих случаях носителем этих сдвигов стала Россия. Поэтому на Западе ее посчитали главным «нарушителем спокойствия». Всегда, когда рушится старая глобальная система, кто-то выходит на первый план как нарушитель спокойствия. Как правило, это та страна, которая в наибольшей степени страдала от экспансии ослабевшего затем гегемона. Если Россия 1990-х годов не могла ничего противопоставить расширению Запада, то Россия 2014 года уже могла противопоставить поддержанному Западом перевороту на Украине операцию по воссоединению с Крымом, основанную на ясно выраженной воле населения полуострова. Это был не только политический и военный ответ. Действия России имели стратегический характер: ведь контроль над Крымом и обладание Севастополем — это контроль над всей северной частью Черного моря.

Но еще раньше, уже к 2007–2008 годам, стало ясно, что внешнеполитические доктрины России и Запада не просто различны — они несовместимы. Как минимум экспансионистские устремления США на постсоветском пространстве стали несовместимы с интересами укрепившейся России, которая твердо решила остановить эту экспансию. В этом смысле российско-грузинская война была рубежной.